одеждой, шкаф открыт, у столика выдвинуты все ящики, выставляя напоказ содержимые в нем предметы – всякие медицинские тюбики, крема, платочки и прочую дребедень. Господи! Что здесь произошло? Кто устроил весь этот погром? Из множества терзавших мою голову вопросов я мог ответить только на один из них – тети Лизы здесь точно нет.
Я развернулся и вышел из комнаты. Еще раз бросил подозрительный взгляд на инвалидную коляску, а затем направился к лестнице. Остановился у лестничного проема и посмотрел вниз, где открывался вид на прихожею.
Внезапно за спиной раздался скрип половиц. И кто-то неожиданно набросился на меня сзади. Буквально сел на меня верхом, как на лошадь! Кто-то очень массивный. С силой сдавил мою шею. Я хотел закричать, но вместо этого издал только стон. Начал яростно дергаться, пытаясь скинуть его со спины. Извивался как будто у меня под рубашкой клубок змей. Но тщетно. Оно намертво вцепилось в меня своими толстыми, как сосиска, нестрижеными пальцами и сильнее впивалось в горло. Я уже хрипел. Голова закружилась. Я задыхался. Слишком мало воздуха. Краем глаза я успел рассмотреть его. Того кто душил меня. Это была жена дяди Бертрама – тетя Лиза! С растрепанными седыми волосами и совершенно одичавшим взглядом. Она же совсем сошла с ума! Я почувствовал теплое зловонное дыхание над ухом. Вонючий запах чеснока вперемешку с запахом каких-то лекарственных мазей давал несравнимо мерзостный эффект. Я пожалел, что у меня нет насморка. Для носа это была, несомненно, кошмарная пытка.
– Зло! Зло! Зло! – восклицала она, словно помешанная фанатичка. – Дьявол!! Проклятый! Ты зло!! Оно погубит тебя, если ты не вернешься! Сожги его! Сожги его!! Сожги…
– Отцепись от меня, бешеная сука! – невольно сорвалось с губ. Но у меня не было времени фильтровать безудержный поток слов, вылетавших из горла. – Отстань! Отстань! Слезь с меня! Слезь!! Чертова тварь!!
Должен сказать, она активно сопротивлялась, как будто не она только что напала на меня и пыталась прикончить, а я пришел к ней лично, чтобы отправить ее до небесных врат. Это напоминало чем-то родео – дикие скачки. Правда быком выступал я. И у меня уже кончались остатки запаса кислорода в легких. Из последних сил я сделал рывок, нагнулся и перекинул ее через плечо. Она кубарем покатилась вниз с крутой лестницы, не пропуская ни одной ступеньки и ударяясь о каждый угол. Раздался грохот. Стены задрожали. Тетя Лиза впечаталась в дверь. Бездыханное тело распласталось на полу.
Врачи сказали, что смерть наступила мгновенно – несчастный случай.
Мама плакала, отец ее успокаивал, но в глубине души он ликовал. Я-то знаю. Он давно хотел избавиться от вредной старухи. Мы собрались в гостиной. Родители опять ссорились. Не могли прийти к решению: хоронить или кремировать. Ругались друг на друга. Я сидел в сторонке, хмуро подперев голову рукой.
В дверях гостиной внезапно появился Тайлер и захлопал в ладоши.
– Тебя нельзя оставлять одного, – сказал он улыбаясь. – Что я пропустил на этот раз?
– Я больше не буду убивать, Тайлер.
– Тогда ты умрешь, – спокойно отвечал голос.
– Мне все равно.
– Ты разве не боишься? Думаешь, что сможешь справиться с собой? Этот мир тебя разочаровал? Пойми, у тебя еще есть шанс все наладить… послушай меня, Дилан!… разве ты не понимаешь, что еще не закончил?… Не смей молчать, Дилан, не смей!…
Это была ночь с четырнадцатого по пятнадцатое декабря. Самая длинная и ужасная ночь за тот год. Мне было плохо. Шумело в голове, словно там сверлили дрелью и долбили молотком по мозгам. Гулко стучало в висках. И тело покрывал липкий холодный пот. Закутавшись в пальто, я передвигался быстрыми шагами по тихим улицам. Шел снегопад. Кружившийся в воздухе и плавно ложившийся на землю снег сиял при свете уличных фонарей.
Я больше не мог себя контролировать. Постепенно оно завладевало мной, как нечто черное, разливающееся по венам. Сколько я уже держался? Два месяца? Или три? Каким-то образом я сумел подавлять в себе желание на столь долгий срок. И теперь оно давало о себе знать. Началась ужасающая, нестерпимая ломка. Адски ныли кости. Сердце билось так, словно рвалось наружу. Ощущение, как если тебя продержали несколько часов в холодильной камере, а потом резко бросили в кипящее масло. Это предсмертная агония. Дальше идти я не мог и устало прислонился к стволу дерева, подобно раненному зверю, ищущему себе подходящее место для упокоения. Тяжело задышал. Я закрыл глаза, представляя в голове образ Аманды, какой помнил ее и любил. Приготовился прощаться с жизнью, а потом вдруг услышал… детский смех, строгий женский голос с долей упрека и одновременно нежной ласки. Так мать отчитывает в чем-то свое горячо любимое дитя, но не со злобы, а потому что заботится о нем и желает ему только добра.
Я распахнул глаза и увидел их, выходящих из дому. Забренчали ключи. Женщина закрывала дверь, а малыш (примерно четырех-пяти лет от роду) стоял рядом, задрав голову к небу, и смотрел, как падают снежинки. У него были большие голубые глаза. Каждую из снежинок он ловил крохотными ладошками, а когда какая-нибудь из них приземлялась ему на нос заливисто смеялся. Мама, конечно же, цыкала на него, чтобы он не шумел, но любопытное дитя – что с него взять…
Во мне проснулся монстр, вынашивающий кровожадный план. Дом требует жертвы. Жаждет новой крови. Оно проголодалось. Хватит ждать, пора действовать!
Я отстранился от дерева. Пригнулся, чтобы меня не было видно, и стремительно направился в их сторону. Сознание заволокло сумрачным серым туманом. Оно не давало мне решать. Настойчиво взывало к убийству. Тело словно не повиновалось мне, находясь под влиянием сверхъестественных и беспощадных сил. Меня охватил страх. Знакомое чувство беспомощности и неизбежности. Оно хочет убить их! Женщину и того маленького ребенка. Нет! Я должен как-то этому помешать. Должен спасти их. Скорее!
Я был совсем близко, слышал, как она копалась с замочной скважиной. Притаился во мраке за одним из сугробов, выжидая подходящий момент. Как хищник следил за своей жертвой, не способный предотвратить кошмар.
«Оставь их, Тайлер! Ради всего святого, это же ребенок! – мысленно противоборствовал я, однако не встречал ответного слова. Как будто Тайлер и не слышал вовсе. – Убей кого-нибудь другого, только не их! Я умоляю тебя!! Господи, почему это происходит!?… Почему это происходит со мной!?… Ненавижу тебя! Ненавижу!!…»
Я подобрал с земли булыжник довольно солидных размеров. Дрожали руки, когда я это делал, несколько раз ронял его и поднимал снова. Мышцы все напряглись.
Управившись с дверью, женщина подтянула сумочку выше к плечу, взяла за руку сына, и они пошли по дорожке прямо ко мне в лапы, где я прятался