Прости, уж полночь. Стансы
Прости, уж полночь: над луною,Ты видишь, облако летит.Оно туманной пеленоюСиянье нежное мрачит!
Я мчуся вдаль, мой парус веет,Шумит разлучница волна.Едва ли прежде прояснеетНа своде пасмурна луна.
На своде пасмурна луна.
И я, как облако густое,Тебя, луна моя, затмилИ горем сердце молодоеИ взор веселый омрачил.
Твой цвет и радостный и нежныйМоей любовью опален.Свободна ты! Мой жар мятежныйЗабудь скорей, как страшный сон.
Забудь скорей, как страшный сон.
Не увлекись молвою шумной:Убило светлые мечтыНе то, что я любил безумно,Но что не так любила ты.
Прости, не плачь, уже редеетТуман пред ясною луной,Взыграло море, парус веет.И я в челнок бросаюсь мой,
И я в челнок бросаюсь мой!
1826Вечерний звон
Вечерний звон, вечерний звон!Как много дум наводит онО юных днях в краю родном,Где я любил, где отчий дом.И как я, с ним навек простясь,Там слушал звон в последний раз!
Уже не зреть мне светлых днейВесны обманчивой моей!И сколько нет теперь в живыхТогда веселых, молодых!И крепок их могильный сон;Не слышен им вечерний звон.
Лежать и мне в земле сырой!Напев унывный надо мнойВ долине ветер разнесет;Другой певец по ней пройдет.И уж не я, а будет онВ раздумьи петь вечерний звон!
<1827>Ирландская мелодия («Когда пробьет печальный час…»)
Когда пробьет печальный часПолночной тишины,И звезды трепетно горят,Туман кругом луны, —
Тогда, задумчив и один,Спешу я к роще той,Где, милый друг, бывало, мыБродили в тьме ночной.
О, если в тайной доле ихВозможность есть душамСлетать из-за далеких звездК тоскующим друзьям —
К знакомой роще ты слетишьВ полночной тишине,И дашь мне весть, что в небесахТы помнишь обо мне!
И, думой сердца увлечен,Ту песню я пою,Которой, друг, пленяла тыМечтательность мою.
Унылый голос ветерокРазносит в чуткой тьме,В поляне веет и назадНесет его ко мне.
А я… я верю… томный звукОт родины святой —На песнь любимую ответДуши твоей младой.
<1828>Романс Дездемоны (С английского)
В раздумье бедняжка под тенью густоюСидела, вздыхая, крушима тоскою:Вы пойте мне иву, зеленую иву!Она свою руку на грудь положилаИ голову тихо к коленям склонила:О ива ты, ива, зеленая ива!Студеные волны, шумя, там бежали, —И стон ее жалкий те волны роптали:О ива ты, ива, зеленая ива!Горючие слезы катились ручьями,И дикие камни смягчались слезами.О ива ты, ива, зеленая ива!Зеленая ива мне будет венком!
<1830>Тревожное раздумье
Море синее, море бурное,Ветер воющий, необузданный,Ты, звезда моя полуночная, —Ах, отдайте мне друга милого!
Где он? где? скажи мне, море;Чем в далекой сторонеОн свое лелеет горе?Все ли помнит обо мне?Днем меня ли ищут очи,Я ль одна в его мечтах,И меня ль во мраке ночиВидит он в тревожных снах?
Ты, всегда везде летая,Ветер, ветер, знаешь все:Заставал ты, как, вздыхая,Шепчет имя он мое?Как, в раздумье и печальный,Жадный взор стремит к волнамИ мой локон, дар прощальный,Жмет к пылающим устам?
Светлый друг тоски мятежной.Полуночная звезда!Будь вожатою надежной,Нашей радостью всегда;Ты пред ним святой красоюЗнаком будь любви моей…Если ж он пленен другою,О звезда! затмись скорей!
Скоро год уже промчится,Как со мной расстался он,А в разлуке часто снитсяПоневоле страшный сон.Дух сомненье сокрушило:Мне ль измену пережить? —Лучше то, что сердцу мило,Потерять, а не делить.
Но я верю, я мечтаю,Что я с ним соединюсь,Я волненье дум стесняю —Я измены не боюсь;Чуть коснется страх случайный —Я маню надежду вновь…Есть у сердца вестник тайный:Не обманет он любовь!
Море синее, море бурное,Ветер воющий, необузданный,Ты, звезда моя полуночная, —Ах, отдайте мне друга милого!
<1835>Александр Ефимович Измайлов (1779–1831)
Она молилась
Она молилась! Луч денницыТускнел на небе голубом,А слезы с шелковой ресницыКатились крупным жемчугом.
Она молилась! ВдохновеньемДуша полна, и высокоВздымалась грудь, и со смиреньемПоникло гордое чело.
Она молилась! И с улыбкойЕе уста озарены;То ангел, на земле ошибкой,На небо просится с земли.
Она молилась! Утешенье,Казалось, в душу ей сошло,В очах сияло умиленье,Но за себя иль за кого
Она молилась?
Андрей Николаевич Муравьев (1806–1874)
Богомолец
Я принял крест, я посох взял,Меня влечет обет священный.Вы все, для коих я дышалВ отчизне дальной, незабвенной,
Ах! Помолитесь за того,Кто вспомнит вас в своих мольбах!Кто вспомнит вас в своих мольбах!
Куда весь Запад слал сынов,За гроб Господен лег костямиСтезею светлой ряд гробов,Пойду с молитвой и слезами.
Ах! Помолитесь за того,Кто вспомнит вас в своих мольбах!Кто вспомнит вас в своих мольбах!
Где в перси Божиих дворянСквозь медные кольчуги кольцаВперялись стрелы агарян,Меня ждет пальма богомольца.
Ах! Помолитесь за того,Кто вспомнит вас в своих мольбах!Кто вспомнит вас в своих мольбах!
И где страдал за смертных Бог,Паду пред гробом искупленья,Быть может, там доступней вздохИ сердце чище для моленья.
Ах! Помолитесь за того,Кто вспомнит вас в своих мольбах!Кто вспомнит вас в своих мольбах!
К меке далекой грозен путь,Коварны степи, бурно море,И часто богомольца грудьСтеснит тоска, взволнует горе.
Ах! Помолитесь за того,Кто вспомнит вас в своих мольбах!Кто вспомнит вас в своих мольбах!
Когда взойдет в стране роднойНенастье знойных дней над вами,Ах! Понеситесь в край глухойЗа юным путником печальным.
И помолитесь за того,Кто вспомнит вас в мольбах своих!Кто вспомнит вас в мольбах своих!
Когда ж, быть может, там метаИ странствию, и краткой жизни,И лягу я под сень крестаДалеко от полей отчизны,
Ах! Помолитесь за того,Кто вспомнил вас в мольбах своих!Кто вспомнил вас в мольбах своих!
Дмитрий Владимирович Веневитинов (1805–1827)
Домовой
«Что ты, Параша, так бледна?»«Родная! домовой проклятыйМеня звал нынче у окна.Весь в черном, как медведь лохматый,С усами, да какой большой!Век не видать тебе такого».«Перекрестися, ангел мой!Тебе ли видеть домового?»
«Ты не спала, Параша, ночь?»«Родная! страшно; не отходитПроклятый бес от двери прочь;Стучит задвижкой, дышит, бродит,В сенях мне шепчет: отопри!»«Ну, что же ты?» – «Да я ни слова».«Э, полно, ангел мой, не ври:Тебе ли слышать домового?»
«Параша, ты не весела;Опять всю ночь ты прострадала?»«Нет, ничего: я ночь спала».«Как ночь спала! ты тосковала,Ходила, отпирала дверь;Ты, верно, испугалась снова?»«Нет, нет, родимая, поверь!Я не видала домового».
Декабрь 1826Три розы
В глухую степь земной дороги,Эмблемой райской красоты,Три розы бросили нам боги,Эдема лучшие цветы.Одна под небом КашемираЦветет близ светлого ручья;Она любовница зефираИ вдохновенье соловья.Ни день, ни ночь она не вянет,И если кто ее сорвет,Лишь только утра луч проглянет,Свежее роза расцветет.
Еще прелестнее другая:Она, румяною зарейНа раннем небе расцветая,Пленяет яркой красотой.Свежей от этой розы веетИ веселей ее встречать:На миг один она алеет,Но с каждым днем цветет опять.
Еще свежей от третьей веет,Хотя она не в небесах;Ее для жарких уст лелеетЛюбовь на девственных щеках.Но эта роза скоро вянет:Она пуглива и нежна,И тщетно утра луч проглянет —Не расцветет опять она.
1826Иван Петрович Мятлев (1796–1844)
Ветка
Что ты, ветка бедная,Ты куда плывешь?Берегись – сердитоеМоре… Пропадешь.
Уж тебе не справитьсяС бурною волной,Как сиротке горькомуС хитростью людской.
Одолеет лютая,Как ты ни трудись,Далеко умчит тебя,Ветка, берегись!»
«Для чего беречься мне? —Ветки был ответ. —Я уже иссохшая,Во мне жизни нет.
От родного дереваВетер оторвал;Пусть теперь несет меня,Куда хочет, вал.
Я и не противлюся:Мне чего искать?Уж с родимым деревомНе сростись опять!»
<1834>Розы