Читать интересную книгу Тайна похищения генерала Кутепова - Клод Фелисье

Два неожиданных выстрела — и все готово.

Порой усталость давала себя знать. Ныло все тело. Хотелось растянуться хотя бы на полу и погрузиться в сон. Но пол был земляной и сырой. На нем, очевидно, кишели мокрицы, и одна эта мысль заставляла Марго отказаться от удовольствия протянуть усталые члены.

Вечность прошла или несколько часов?

Марго не сумела бы ответить на этот вопрос.

…Ее сердце забилось бешеной радостью, когда она услышала знакомый скрип дверей вдали и звук шагов. Она чуть не вскрикнула, когда в ее двери тоже повернулся ключ. Но вовремя сдержала себя. Выпрямилась и отошла от дверей, стараясь казаться спокойной.

Знакомый силуэт Самуила обрисовался в дверях. В коридоре было светло, и даже этот тусклый свет одинокой лампы на потолке казался ей ослепительным блаженством.

— Как изволили почивать, сударыня? — раздался насмешливый голос. — Я думаю, теперь у вас появится охота побеседовать с товарищем Марком?

Марго ничего не ответила. Она боролась со странным желанием немедленно пустить в ход свое оружие.

— Ну, пойдемте, — приказал чекист.

Марго повиновалась.

Только поднявшись наверх, в комнату, напоминавшую человеческое жилье, Марго почувствовала, как устала. Все тело ее ныло. Голова болела, разрываемая жесточайшей мигренью.

Товарищ Марк сидел за столом, и рядом с ним дымился ароматный кофе. Подрумяненные булочки лежали в ажурной плетеной корзиночке, прикрытой белоснежной салфеткой.

Марго до сих пор не чувствовала голод, но запах кофе наполнил ее всю. Один глоток черного кофе, казалось, внес бы облегчение, исцелил бы от головной боли.

Вид свежих булочек пробудил в ней жестокий аппетит.

Все выглядело так, словно Марк завтракает за работой, но Марго поняла, что это — пытка.

— Садитесь, сударыня, садитесь, — точно вежливый хозяин, засуетился Марк. — Садитесь, поговорим.

Марго опустилась на стул против него. Кофе неприятно раздражало зрение и обоняние. Больших трудов стоило Марго казаться равнодушной.

— Видите ли, сударыня, — начал Марк, — если вы ответите как следует на мои вопросы, то все уладится как нельзя лучше. Ни вашей жизни, ни свободе не угрожает ни малейшей опасности. Но если вы будете продолжать упрямствовать, нам придется…

Он не договорил, взял стакан с кофе и поднес его к губам.

— Я могу ответить вам только то, что сказала вчера. Я не знаю, к какой цели ведет этот допрос и чей вы агент.

Марк равнодушно развел руками.

— Опять тоже самое. Из моих вопросов вы уясните себе, кому я служу. Что вы знаете о Брадлее?

— Решительно ничего. Он агент Англии, но это вам известно.

Марк улыбнулся.

— Вот мы и начали разговор. Прекрасно. А теперь не можете ли мне сказать, какие отношения существуют между вами и Посвистовым — агентом Брадлея.

Он подчеркнул последние слова и уставился пытливым взором в лицо Марго.

— Ах, теперь я понимаю, в чьих интересах вы ведете этот допрос. Но на этот вопрос я не могу и не хочу отвечать. Могу сказать лишь, что Посвистов никогда не был агентом Брадлея.

— Гм… — буркнул многозначительно Марк. — Нам многое известно о его сношениях с Брадлеем, а вам, вероятно, еще больше. Ни вы, ни Посвистов нас не интересуют, но нам нужно знать, что Брадлей изобрел в нашем деле.

— С генералом Кутеповым?

Восхищение отразилось на лице большевика.

— Бесподобно! Вы очень догадливы. Вам, вероятно, известно, что двадцать восьмого января это дело должно быть закончено.

— Двадцать шестого! — сорвалась с языка Марго невольная поправка, и она поняла, что совершила промах: чекист нарочно назвал неправильную дату, зондируя ее сведения.

— Так, так… Верно, двадцать шестого, я перепутал, — заговорил он, не скрывая лукавости, заигравшей в его взоре. — Совершенно правильно. А Брадлею эта дата известна?

— Откуда я могу знать? — резко бросила Марго.

— От вашего друга Посвистова. Кажется, могу вам сообщить, что по-видимому, и этот бравый полковник навестит нас. Должно быть, сегодня.

Кровь отхлынула от сердца Марго.

— Как? Добровольно? — воскликнула она.

— Совершенно добровольно. Но это к делу не относится, милая мадам. Откуда, позвольте спросить, вы узнали, что известное событие должно произойти двадцать шестого января?

Марго закусила губы, поняв, что попалась в ловушку. Сказать, что сведение это она подслушала, значило выдать себя с головой. Она решила молчать.

— Больше я ничего не скажу, — решительно заявила она. Но это была последняя вспышка силы. Голова вдруг закружилась, в глазах поплыли зеленые круги, и она упала бы со стула, не подоспей Самуил. Чекист грубо поддержал ее за плечо.

Это был секундный обморок. Она пришла в себя от невыносимо близкого аромата кофе и увидела перед лицом полную чашку дымящегося напитка. Не рассуждая, не раздумывая, она схватила чашку обеими руками и залпом, обжигаясь, осушила ее. Кофе оживило ее и вернуло утраченные силы и самообладание. Ну, как вы себя чувствуете? — участливо осведомился Марк.

Она ответила презрительным взглядом.

* * *

Снова тот же каменный мешок. Марк, не добившись больше ни слова от Марго, приказал увести ее.

Только на этот раз тусклая угольная лампочка засветилась на потолке камеры. Самуил простер любезность до того, что принес в камеру деревянный табурет.

Освещение не скрасило, а даже более подчеркнуло ужас обстановки.

Когда дверь закрылась, Марго осмотрела стены и потолок и убедилась, что вся камера выдолблена в горной породе. Камень был довольно мягкий, слоистый, и это натолкнуло ее на мысль о каменоломнях. Должно быть, ферма большевиков находилась в ближайшем соседстве с каменоломнями. Нельзя было не подивиться изобретательности чекистов. Тюрьма была укрыта от нескромных взоров и была чрезвычайно надежной…

Идя на допрос, Марго питала надежду, что ей удастся выяснить, нет ли в доме еще кого-нибудь, кроме двух чекистов, а также ознакомиться с расположением дома. Но надежды ее не оправдались. Кроме подземного коридора и подвала она ничего не увидела, а из людей были все те же двое — Самуил и Марк.

Стекла окна комнаты, где происходил допрос, были оклеены узорной бумагой, так что увидеть что-нибудь за окном не было возможности. Марго вернулась в свой каземат, не обогатившись никакими сведениями.

Одно она узнала: ее Оль также попадет в ловушку. От этой мысли боль сжимала ее сердце. Он будет томиться, может быть, по соседству с ней, и они не будут в состоянии перекинуться словом и пожать друг другу руки.

XVII

ЛОВУШКА

Нападение было слишком неожиданным. Под прицелом двух револьверов нечего было думать о сопротивлении. Посвистов поднял руки.

Шофер продолжал держать дуло браунинга у черепа полковника, а второй подошел вплотную к нему. Минуту спустя в его руках оказался револьвер Посвистова.

— Протяните руки, полковник! — приказал затем обыскивающий.

Посвистов повиновался, и не успел он сообразить, в чем дело, как на руках его с легким звоном замкнулись кандалы.

— Так будет покойнее, — сказал блондин, производивший обыск. — Вы, товарищ, свободны, — обратился он к шоферу. — Ведите машину в «Три Лилии» и дожидайтесь там особого распоряжения.

Посвистов был вне себя от бешенства и досады. Попасть в такую примитивную ловушку! О чем он думал, когда взялся выполнить это идиотское поручение? Вообразил, что два браунинга оградят его от случайностей!.. «Эх, российская беспечность», — с горечью пронеслось в мозгу.

Он молча последовал предложению пройти в комнаты. Высокий блондин следовал на шаг позади с револьвером в руке.

— Пока присядьте здесь, полковник, — с иронической вежливостью предложил он стул своему пленнику. Это была та же комната, в которой допрашивали Марго.

Посвистов сел, не проронив ни слова. Перед ним за столом, опустился в кресло «красный бандит», как мысленно обозвал его Посвистов.

«Красный бандит» долго вглядывался в лицо полковника. Издевательская усмешка играла на его губах.

— Вы не узнали меня, полковник? А когда-то мы встречались с вами. Теперь меня зовут товарищ Марк, а в те времена, по крайней мере для вас, я носил фамилию Борщова. Помните под Мелитополем прасола Борщова? Тогда наши роли были несколько иными: допрашивали вы меня.

Посвистов вспомнил один из бесчисленных эпизодов боевой жизни: изба, освещенная скудным светом маленькой лампочки, и человек в поддевке перед ним, испуганный, дрожащий… Арестованному удалось убедить Посвистова, что он — прасол, случайно попавший в военную зону.

Посвистов проворчал сквозь зубы:

— Жаль, что тогда я не повесил вас.

— Да, дали промах, полковник. Впрочем, это бы не изменило вашего положения в данный момент.