могла уснуть. Сначала крутилась в постели, потом бесцельно бродила по комнате. А затем села в кресло и принялась рисовать. Ну как рисовать… Просто бездумно водила пером, мысленно повторяя слова обряда. Там же, в кресле, и задремала. Проснулась, когда в соседних комнатах шумно забегали сестры. Быстренько поставила под чередой набросков дату, захлопнула тетрадь и, сунув ее в сумку, помчалась готовить завтрак.
И вот теперь, разглядывая результат ночного бдения, я пыталась найти объяснение тому, что вижу.
Сколько себя помню, я рисовала драконов, мантикор, келпи и других волшебных созданий. Не знаю, откуда образы брались в голове, но они всегда выглядели как живые. Мне оставалось лишь перенести их на бумагу. Людей я не рисовала – не могла, вместо них получались лишь точки и линии.
Моя мать – профессиональная художница – считала, что у меня дефект таланта. Но она ошибалась. Я все же смогла нарисовать человека. Винсента, сразу после того как он пропал. И не только нарисовать, но и поговорить с ним!
Хотя это все равно не объясняло, откуда на страницах тетради взялись тигр и кобольд. Рисунки всегда были просто рисунками. Я могла делать их в порыве вдохновения, когда не рисовать невозможно. И спросонья. И в горячечном бреду. И набрасывать на полях рабочей тетради, решая задания из колледжа. Но изображенные на них существа никогда не встречались мне в реальной жизни!
Пролистав несколько страниц назад, я присела на подоконник.
Ну привет, метла неожиданности!
На листах, помеченных вчерашним числом, нашелся еще один мой новый знакомый. Рэйнар! Дракон летел по звездному небу, окутанный лиловым сиянием.
Дракон, кобольд, тигр – в таком порядке я их нарисовала. И в таком же порядке я их встретила.
Дара предвидения у ведьм нет. Впрочем, как и способности выпутывать тигров из заклинаний некромантов…
Тряхнув головой, я поборола желание захлопнуть тетрадь. Подумаешь, непонятное предвидение появилось. Пока оно жить не мешает и дополнительных неприятностей не несет. И вообще, может, оно не всегда срабатывает?
Я просмотрела все наброски: после тигра шла грациозная ящерка с изящным телом на четырех лапах, длинным тонким хвостом и десятком голов.
Перед драконом имелся еще один рисунок: что-то вроде дымного марева, а внутри него – силуэт мужчины с перепончатыми крыльями за плечами и когтями на пальцах. Крылья я нарисовала тщательно, а вот все остальное только невнятными штрихами. Но я его нарисовала! Второй человек в моих рисунках. И его я точно не встречала. Может, этот крылатый – просто набросок Винса? С тех пор как он исчез, его внешность несколько изменилась…
Надо срочно проверить!
Я сгребла с подоконника тетрадь и сумку и пошла к камину, осторожно перешагивая через камни и палки. Странно, но стекол не было. Наверное, Дамиан убрал. Тогда еще что-то непонятно звенело.
– Эй, ты там живая или тебя на бутерброды пустили? – донеслось снаружи.
Я притормозила и оглянулась.
Напротив пролома висел Рэйнар, насмешливо скалясь.
– Из ведьм получаются отвратительные бутерброды, так и норовят проклясть или облить зельем, – улыбнулась я.
– Отличный настрой. Не теряй его, пока я не вернусь, – Дракон махнул головой, показывая куда-то назад, – а то на зелья пустят меня. Твоя мачеха. Ты, если кого бить соберешься, зови меня не так радостно, чтобы я твои вещи успел взять!
И эта драконо-ехидна улетела.
А я добралась до камина. Уселась перед ним на ковер поближе к решетке, открыла чистый лист и, закусив губу от нетерпения, начала выводить одну линию за другой. Они быстро складывались в четкий рисунок, я только и успевала нажимать на выпуклые узоры на пере, чтобы менять цвета.
Пять минут – и на листе появился вихрастый русоволосый парень.
Винс…
Он сидел на плоском камне, упрямо выпятив подбородок. Из-под потрепанных брючин выглядывали когтистые чешуйчатые лапы. Вместо одной руки бессильно повисло алое птичье крыло, второй рукой он что-то писал на отвесной скале сбоку от камня, на котором он сидел.
Что еще было вокруг него, я не видела ни разу. Лишь камень и кусок скалы рядом.
Оборотни встречаются только в сказках. Но в них они описываются как люди, способные превращаться в животных. В жизни такого нет. Люди – это люди, животные – животные, нечисть – нечисть. Но Винса я видела именно таким. Неудивительно, что стража мне не верила.
Закончив набросок, я разочарованно вздохнула. Винс выглядел так же, как при нашем последнем разговоре. И кто же тогда изображен на вчерашнем рисунке, кто тот тип с перепончатыми крыльями?
Придумать что-нибудь внятное не успела. Винс почувствовал, что я его рисую, и решил поговорить. Перо дрогнуло, пальцы будто прикипели к нему, и рука сама начала писать буквы на скале:
– Ари?
Винс был категорически против того, чтобы я проводила обряд, подсказанный мне магистром. Говорил, что сам справится.
За свое «сам» он получал регулярно от меня все три года, что мы были знакомы. Потом от меня и подросших сестер. Но все без толку. Стоило ему попасть в переделку, как тут же всплывало его «сам». Однажды, когда я его особенно допекла, он признался, что не хочет навлечь на нас неприятности. И наотрез отказывался понимать, что против его «сам» стоит наше «я не могу сидеть в стороне»!
На этот раз все было куда серьезнее. Но Винс упорно продолжал твердить дурацкое «сам»! Счастье, что я смогла разговаривать с ним через рисунки. Правда, рассказывала только про «официальные» варианты его поисков. Меньше знает, меньше ругается!
Я привычно нарисовала рядом с Винсом «свой» длинный свиток, на котором вывела в ответ:
– У меня тут неожиданно магия проснулась. Оказалось, я ведьма.
Рука моментально дернулась к скале.
– Ты ведьма? Шутишь? – переспросил Винс.
Чему удивляется? Прекрасно ведь знает, что моя мать из простых горожан. И кто протоптался по древу ее семейства, неизвестно. У самого та же история.
Я вздохнула и написала на свитке:
– Ничуть. Я самая настоящая ведьма. С фамильяром. Целый дракон Рэйнар. Мы уже к старшей ведьме перенеслись. Представляешь, ее Максом зовут.
Едва поставила точку, как комнату заполнила музыка. Та самая, странная, притягательная…
Котенок выкатился откуда-то из-под кровати. Высоко поднимая толстые лапки, дотопал до меня и уселся рядом с полой моего халата. Его рожки слабо мерцали голубым.
А музыка лилась, лилась…
– Винс, мне пора.
Похоже, у меня тут хвостатый «певец» нарисовался!
– Иди.
Надо же, какой покладистый! Иди Ари, учись быть ведьмой, а я пока крыло второе отращу и выберусь. И то, что я не знаю, где я и что меня держит в этом