вдруг стало тихо вокруг. Или… это как раз и было одним из тех признаков?
В какой-то момент это даже вдруг позабавило его. Все эти размышления о признаках контузии. Особенно учитывая то, что происходило в тот момент вокруг него.
Ноги подкосились будто сами собой, даже несмотря на все его волевые усилия. Иногда телу просто плевать на твои усилия, какими бы волевыми они ни были. Падая в грязь лицом, он успел только повернуть голову, чтобы не задохнуться при очередной потере сознания.
Но сознание почему-то не торопилось покидать Аркейна. Лёжа в мокрой, тёмной земле, и не в силах пошевелиться, он смотрел в глаза своего командира, лежащего рядом с ним. Они устремлялись прямо в его душу, словно пытаясь отыскать её где-то там, за хрусталиками глаз.
«Этого не может быть!», — читалось в этих мёртвых глазах. «Только не со мной, уж точно не со мной! Это всё просто глупый, кошмарный сон!».
«Нет», — попытался ответить Аркейн этим глазам, но из его рта вырвался лишь хрип. «Это происходит на самом деле. И мы с тобой на самом деле подохли наконец».
Вновь открыв свои глаза после провала в сумрак, Аркейн попытался понять, находится он в Раю, или в Аду. У него не было сомнений в том, что он мёртв, поэтому, учитывая то, что его «Я» всё ещё существовало, Аркейн пришёл к выводу, что загробная жизнь всё же существует. И именно поэтому теперь он пытался выяснить, приняли его Небеса, или он провалился в Преисподнюю.
На Рай это было не очень похоже. Бездыханные, изуродованные тела валялись вокруг него. Даже тело его командира пребывало на том же месте.
— Если это всё же Ад, — тихо произнёс он, харкая кровью. — То где же тогда встречающая, рогатая делегация?
Он попытался встать, но сил хватило только на то, чтобы приподняться на четвереньки, а затем, завалившись на бок, рухнуть на спину.
Наконец пришла боль, радостно оповещая его своим присутствием о том, что он всё ещё жив. Голова начала гудеть… Или, быть может, он просто не замечал этого раньше?
Осторожно приложив ладонь к правому виску, он ощутил очередной укол острой боли, и в глазах засверкало. Под пальцами нащупывалось непонятное месиво из вздутой шишки, и запёкшейся, хрустящей корки.
Голова закружилась и Аркейна стошнило. Едва не захлебнувшись в собственной блевоте, он кое-как перевернулся на бок.
«Главное, чтобы пуля не застряла где-то там, чёрт бы её побрал», — подумал он, надеясь на то, что это было просто скользящее ранение, лишь зацепившее череп.
Очень уж ему не хотелось, чтобы кусок свинца медленно двигался сейчас внутри его черепной коробки, разрушая нейронные связи и бесповоротно коверкая тем самым его сознание.
Подобное было для него так же неприятно и нежеланно, как умереть во сне, например. Ты ложишься спать, ничего не подозревая, и просто не просыпаешься.
«Если уж и умирать, то умирать осознанно, прекрасно осознавая, что происходит», — всегда считал Аркейн.
Поэтому смерть во сне, так же, как и смерть или искажение сознания от разрушения связей в мозгу… в общем, всё это было для него совершенно неприемлемо.
В какой-то момент он почувствовал, что передняя часть его тела была влажная:
«Отлично, похоже я ещё и обмочился во время смерти».
Он как-то читал, что иногда во время смерти кишечник и мочевой пузырь опустошаются. Однажды он даже видел в каком-то фильме довольно забавное упоминание об этом. Один из героев был очень озабочен тем, чтобы перед встречей с соседней бандой его мочевой пузырь был пуст. Потому что в случае возможной перестрелки и собственной смерти, он вовсе не хотел бы, чтобы недруги насмехались над его телом, валяющимся в луже собственной крови и мочи.
Ощупав бок, и получив новый приступ боли, Аркейн кое-как задрал одежду и обнаружил дыру под рёбрами.
Обмочился он, или его тело намокло от собственной крови, теперь это было уже совершенно не важно. Важнее сейчас было понять, сколько крови он уже успел потерять.
«Впрочем… почему это должно меня заботить?», — вдруг, как-то совершенно меланхолично, подумал он. «Какая уже разница? Если я потерял много крови, то просто умру чуть раньше, вот и всё».
Влажная, но уже начинавшая подсыхать, грязь, послужила своеобразной повязкой, не позволившей его телу растерять остатки жизненной силы, пока он был в отключке. Нектара, несущего по венам и артериям красные тельца, словно вино, переливающееся в хрустальном декантере.
Аркейн лежал на боку, пустым и безразличным взглядом рассматривая редкие облака на сером небе. Затем решил всё же подняться на ноги, и куда-то идти. Он даже не отдавал себе отчёта в том, куда именно идти, и главное — «Зачем?». Просто ему вдруг во что бы то ни стало понадобилось куда-то двигаться.
Кряхтя и морщась от боли, он встал на ноги. Вокруг всё так же не было ни души, и лишь вороны кружили в небе, о чём-то крикливо споря между собой.
Всё же было странно, что он оказался жив. Странно было, что вражеские солдаты не добили его. Возможно посчитали мёртвым? А может просто торопились, и поэтому не стали особо возиться и выяснять, остался ли кто-то из противников в живых или нет. Потому что, на первый взгляд, все его сослуживцы и правда казались вполне себе мёртвыми. Даже те из них, чьи конечности были на месте. Поэтому он и сам не стал это выяснять. Зачем?
Словно какой-то голос в его голове убеждал Аркейна, что все они и правда мертвы. Незачем тратить время на эти пустые, разбитые сосуды, покинутые жизнью, наполнявшей их совсем недавно.
Он брёл по рыхлой земле, едва перебирая ногами, с единственным желанием забиться в какую-то нору или пещеру, и остаться там навсегда, словно в склепе. Странные мысли. Он не понимал, откуда они взялись в его голове. Видимо это был шок и переутомление. Или это пуля, похоже всё же застрявшая в его голове, начала продвигаться всё дальше в тканях мозга, медленно разрушая всё на своём пути.
«Впрочем, нет ничего странного в том, что я жив», — думал он сквозь шелест постороннего, какого-то чуждого голоса в голове. «Ведь часто остаются в живых как раз те, кому уже плевать на свою жизнь… Неужели мне и правда было настолько плевать?».
Он потерял счёт времени, бессмысленно перебирая ногами по земле, и в какой-то момент обнаружил себя возле небольшого, каменистого холма. Приглядевшись, Аркейн заметил вертикальную щель между камней. Продолговатую и тёмную, словно…
«Ты словно лезешь в промежность самой Земли, да?», — глупо улыбнувшись