Джуд едва поверила глазам… но вот эта кибитка, раскинута прямо посреди поля. Ярко раскрашена бело-голубыми узорами, прямо из книги сказок! Владелец сидел на верхней ступеньке с раскрытой на коленях газетой. Услышав приветственный крик Саммер, он быстро сложил газету и встал.
«Да, именно его я встретила вчера», — растерянно подумала Джуд.
— Юэн, это моя тетя Джуд.
— По-моему, мы уже встречались, — сказал он, спускаясь вниз.
Они долго смотрели друг на друга, прежде чем Юэн протянул руку для рукопожатия. Его пальцы были теплыми, сильными. И хотя он не улыбнулся, Джуд ощутила, как ослабло напряжение.
Юэн отпустил ее руку и отступил.
— Вы сестра Клер, вот как? Не знал.
— Простите за вчерашнее, — выпалила Джуд. — Я вела себя как последняя дура.
Он умиротворяюще поднял руки вверх.
— Вы были расстроены и к тому же ранены. Понимаю. Это я повел себя как идиот. Вместо того чтобы все объяснить, я только все испортил. Но я злился из-за оленя, и последней каплей стали обвинения за мое доброе дело, да еще от совершенно незнакомого человека.
— Простите, — потупилась Джуд. — На самом деле я очень испугалась.
— Разумеется, ведь там стреляли. Бедное животное. Ненавижу делать подобное, но иногда ничего другого не остается.
Саммер переводила недоуменный взгляд с Джуд на Юэна.
— Что случилось?
Юэн присел так, что их лица оказались на одном уровне.
— Вчера возле башни я нашел оленя с тяжелым ранением, и бедолага еще и в колючей проволоке запутался. Я не хотел, чтобы он умирал долго и в муках. Пришлось его пристрелить. И тут появилась твоя тетя. Боюсь, мы поссорились из-за этого. Но теперь помирились и извинились друг перед другом. Верно? — Он взглянул на Джуд.
Та кивнула.
Саммер уставилась на них огромными глазами, пытаясь переварить услышанное. Наконец она заговорила:
— А оленю было больно, когда его убивали?
— Нет, — твердо ответил Юэн. — Все было кончено очень быстро. И он ушел на Райские Пастбища.
— Мне жаль оленя.
— Мне тоже. За ним гнались, и он был очень напуган. Потому и наткнулся на проволоку.
— Кто за ним гнался?
— Не знаю. — Юэн встал и обратился к Джуд: — Меня тревожит, что происходит здесь последние несколько недель. Вы никого не видели?
Джуд покачала головой.
— Просто предположила, что это вы, поэтому рассердилась.
— Простите. Нужно было объяснить, но…
Юэн выглядел таким смущенным, что Джуд мгновенно поспешила на помощь:
— Я и слушать бы не стала. Возможно, вы правы. Это я во всем виновата.
Они наконец улыбнулись друг другу. Джуд подумала, что он очень привлекательный мужчина и совсем не похож на Каспара. Глаза Юэна были темно-синими, у Каспара — почти черными. Каспар не двигался медленно и размеренно, не обладал слегка неуверенной манерой общения.
Джуд заметила, что Саммер внимательно за ними наблюдает.
— Малышка упоминала о вас, — пояснил Юэн, ероша волосы Саммер. — Но я не знал, что вы приезжаете. Вы здесь только на выходные?
— Да. Завтра утром возвращаюсь. Я работала в Старбро-Холле.
— Вы аукционист?
— Да. Моя специальность — книги и рукописи. Клер сказала, вы пишете, и я видела ваши картины у нее в доме.
— Спасибо. Это мое второе ремесло. Я сам иллюстрирую свои книги.
— Вы работаете в здешних лесах? Вчера я решила, что это вы купили землю, но миссис Уикем назвала какого-то Джона.
Джуд смущенно замолчала, вспоминая надменную Маршу Вейн и недружелюбные слова Шанталь о новом хозяине. Неприятно думать, что Юэн работает на них.
— Должен признаться, я тоже нарушил границы частных владений. Я натуралист и позволил себе думать, что никого этим не потревожу. Я всегда гулял в здешних местах и считал их мирными и спокойными. Но в последнее время…
— Уикемы, владельцы Старбро-Холла, тоже не слишком лестно отзываются о новых владельцах.
— Не удивлюсь, если это он без разбору убивает дичь.
— Эта виселица… — Ее передернуло, но она замолчала, вспомнив, что Саммер слушает.
— Я видел, — кивнул Юэн.
— А вы живете здесь? В кибитке? — Джуд сменила тему.
— Временно. Я купил коттедж в прошлом году, но потребовался большой ремонт. Там полно пыли и ужасно пахнет краской, поэтому ночевать здесь куда приятнее, когда на улице тепло. Но коттедж будет закончен к сентябрю.
— Должно быть, здорово спать на свежем воздухе. Я впервые вижу цыганскую кибитку. Очень красиво.
— Хотите войти?
— С удовольствием. А ты, Саммер?
— Я сто раз ее видела! — снисходительно бросила девочка. — И готовила ужин на плите. Это называется плита «куини».[1]
— Которая вполне подходит для принцессы, — кивнула Джуд, изо всех сил стараясь не рассмеяться.
Она поднялась в кибитку вслед за Юэном и не удержалась от восторженного возгласа при виде разрисованного потолка.
— Представляю, как чудесно засыпать, глядя на такой потолок.
— Ну, это далеко не Сикстинская капелла, — усмехнулся Юэн.
— Положим, никто не позволит вам заснуть в Сикстинской капелле.
Джуд оглядела широкую кровать, разрисованный комод и маленькую плиту. Все чисто и аккуратно. У кровати лежала стопка книг, рядом с ними притулился фонарь «молния». Только ноутбук на кровати роднил кибитку с двадцать первым веком.
— Кибитку одолжил мне кузен. Она много лет стояла в его сарае и служила чем-то вроде курятника. Мы вычистили ее и выкрасили, стала как новенькая, — пояснил Юэн.
— Я в нее влюбилась с первого взгляда.
— Я хочу в ней спать. Почему мне нельзя? — заныла вошедшая Саммер.
— Она все время просит меня. Может, когда-нибудь, если Дарси придет. Дарси — моя племянница. Я иногда присматриваю за ней, когда сестра занята.
Джейн кивнула, вспомнив слова Клер.
— Она со мной в одном классе. Юэн, покажем тете Джуд змею?
— Разумеется, мисс Глупый Кузнечик. Джуд, не пугайтесь. Это безвредный уж.
— Змей вряд ли можно назвать моими любимицами, — Джуд поморщилась. — Но я вытерплю при условии, что меня не заставят ее касаться.
Саммер повела их назад через дыру в живой изгороди, под прозрачную пластиковую крышу большого импровизированного зоопарка, устроенного ближе к другой стороне коттеджа. Здесь было полно клеток и стеклянных емкостей. Уж лениво свернулся на камне в одном из стеклянных «домиков», нежась на солнце. Саммер завороженно уставилась на него. Джуд стала обходить клетки. В одной оказался кролик с забинтованной лапой.
— Я нашел беднягу в капкане, — пояснил Юэн. — Идиот, который его поставил, не позаботился проверить, попался ли кто-нибудь, так что кролик умирал от голода.
В клетке побольше сидели два покрытых пухом, подслеповато мигающих совенка. Один при виде Юэна выжидающе клацнул клювом.
— Э, нет, дружище, кормить буду позже, — покачал головой Юэн. — Эту парочку принес мне сосед. Выпали из гнезда. Обычно полагается оставлять птенцов совы на месте и подождать, пока родители их спасут, но сосед боялся, что до них доберется его пес.
Он показал Джуд угол сада, где вырыл яму, выстелил ее небольшой прудовой пленкой и устроил нечто вроде прудика. Там плавали десятки лягушат. Столько же пряталось в траве.
— Смотрите, куда ступаете. Я вырастил их из головастиков и постепенно переношу в те пруды, где в этом году мало лягушек, — сообщил Юэн, ловко захватив одну.
— Какая симпатичная, — удивилась Джуд.
— Видите, какая нежная кожа. А зелено-белые пятна — идеальный камуфляж.
Юэн отдал ей лягушонка, и Джуд с опаской позволила ему посидеть на ладони, откуда тот бесстрастно смотрел на нее, прежде чем спрыгнуть.
— О Господи! — встревожилась она, но тут же с облегчением увидела, что он плюхнулся в воду.
Юэн в это время успел спасти другого, который нечаянно перевернулся на спину.
«Как я могла посчитать этого человека жестоким?!» — упрекала себя Джуд.
Юэн отправился в коттедж заваривать чай, а когда вернулся, Джуд с веселым изумлением увидела, что он, очевидно, держал запас грейпфрутового сока специально для Саммер. Саммер посчитала момент подношения подходящим моментом, чтобы потребовать:
— Юэн, вы сделаете мне куклу тетю Джуд для кукольного дома?
Джуд неприятно удивилась ее чересчур повелительному тону, но Юэн немедленно согласился.
— Тетю Джуд? Конечно. — Он пристально оглядел Джуд, словно желая запомнить ее черты. — Это займет день-другой.
— Очень любезно с вашей стороны, не так ли, Саммер? — многозначительно спросила Джуд.
— Спасибо, Юэн, — пропела Саммер с видом пресыщенной принцессы.
«Маленькая обезьянка», — подумала Джуд.
Юэна, похоже, веселила демонстрация королевского высокомерия семилетней девочки.