Теги: искусство , кинематограф
«Ночь ошибок»: на Триумфальной площади
Фото: Константин ЧУБЕНКО
Премьера спектакля «Ночь ошибок» по пьесе Оливера Гольдсмита, которая в 1773 году признана комедийным шедевром, поставлена на Чердаке Сатиры в одноимённом театре. Режиссёр Павел Любимцев. В ролях: А. Чернявский, С. Рябова, Е. Свиридова, С. Колловский и артисты прославленного коллектива.
Теги: искусство , театр
Мне бы в небо...
Наталья Сорокина. Джованни Баттиста Пиранези. - М.: БуксМАрт, 2014.– 112 с.: ил. – 1500 экз.
Кандидат искусствоведения, много лет изучающий культуру Италии, Наталья Сорокина проделала серьёзную работу по подготовке книги о творческом вкладе в мировое искусство уникального художника Джованни Баттиста Пиранези (1720–1778). Эпоха Просвещения запечатлена им как самозабвенное постижение диалектики красоты[?]
В 1740 году Пиранези впервые попадает из Венеции в Рим, и родилось в нём романтическое желание успеть сохранить в памяти человечества величественные руины Вечного города. Он становится блестящим мастером гравюры, работая по преимуществу в модных жанрах – каприччо (фантастический пейзаж) и ведута (топографически точное изображение города). В его листах допущены изменение пропорций, преувеличение масштабов, расширение пространства. Но при соединении этих двух жанров получился новый мир, принципиально отличающийся от простого мимесиса. Циклы "Виды Рима", «Темницы», «Гротески», «Марсово поле», «Пестум» – это система бесконечно сменяющихся видений, где красота замерла в момент умирания. Это некое идеальное место, которого в действительности нет. Пиранези предстаёт идеалистом, охваченным желанием объединить реальность и вымысел, философски осмыслить взаимоисключающие понятия – «время» и «красота». Однако в его офортах они сцеплены намертво, и в этой борьбе не будет победителя: умрёт и красота, и время…
В XVIII веке были популярны картография и изображения препарированных тел самых разных существ, в том числе и человека. «Детский» восторг от познания неизведанного и лёг в основу просветительского метода. И Пиранези – истовый прозектор. В колеблющемся объекте нарушены симметрия и равновесие, архитектура вдруг теряет монументальность, рассредоточивается на массу мельчайших составляющих, разлагается на атомы и молекулы…
В нагромождении беспорядочных камней проскальзывают сохранившиеся лестничные проёмы – именно они, как спасительные оси, удерживают руины от окончательного распада.
Образ библейской лестницы соединяет земное и небесное. Руины вторят этому образу, символизируя непримиримую битву: с одной стороны – воля гордого человека, возводящего грандиозные сооружения вопреки одной из заповедей и силам гравитации; с другой – Божья власть и силы природы, неминуемо ровняющие все людские усилия с поверхностью бренного мира. Борьба горизонтали с вертикалью трансформирует созидание в тлен, надежду в упадок, жизнь в смерть, и этот «текущий» процесс происходит на наших глазах. Руина в постепенных деформациях-конвульсиях означает гибель не только произведения искусства, но самой цивилизации – крах человеческого намерения, поскольку и сам человек не принадлежит себе…
Теги: Наталья Сорокина , Джованни Баттиста Пиранези
Время трагедий
Фото: Из архива Владимира СКИФА
"Почти двадцать лет, с небольшими перерывами, вели мы эти беседы, итожа годы и происходившие в них события. За это двадцатилетие Россия пережила много что[?]"
Так Валентин Григорьевич Распутин написал о своих беседах с журналистом «Правды» Виктором Кожемяко, предваряя составившуюся из них книгу. Она вышла в 2012 году под названием «Эти двадцать убийственных лет» и стала фактически последней книгой великого писателя, его завещательной исповедью.
Сейчас издательство «Алгоритм» готовит новый выпуск этого публицистического труда, которому сам Валентин Григорьевич придавал очень большое значение.
К сороковинам выдающегося русского писателя предлагаем читателям «ЛГ» одну из последних бесед, которая состоялась в начале 2010 года. Усилившаяся болезнь В.Г. Распутина прервала дальнейшую работу над циклом актуальнейших его размышлений о времени и о России.
Между жизнью и смертью
- Валентин Григорьевич, вот и еще один год минул - 2009-й. Перед новогодним праздником полагалось бы настраиваться на радостный лад, но честно скажу: не получилось у меня. Ведь словно по заказу в стране нашей подряд столько тяжелых трагедий! Не успели еще опомниться от катастрофы на Саяно-Шушенской ГЭС — взрывы на военных складах в Ульяновске, а затем подрыв «Невского экспресса». Прошла лишь неделя после этой беды — жуткое кострище в Перми, унесшее более 150 человеческих жизней...
- Да, да! И это далеко еще не все беды минувшего года. Это только самые громкие, небывалые, как катастрофа на Саяно-Шушенской ГЭС и пермская трагедия... Но ведь продолжалось еще и изнасилование детей, заказные убийства едва ли не достигали уровня ельцинских лет; дорожные аварии с гибелью людей побили все предыдущие рекорды; через день да каждый день поступают сообщения о бандитских нападениях на инкассаторов, священников, на случайных прохожих, не так посмотревших или не то сказавших. Если это не война, то и не мир.
— Можно рассматривать порознь каждую из трагедий, потрясших нас в прошлом году, и у каждой будут свои конкретные причины и конкретные следствия. Но, размышляя о причинах и следствиях всех этих бед, невольно опять обращаешься к нравственному, а точнее — все более безнравственному состоянию нашего общества. Само слово-то это, нравственность, давно уж почти совсем не звучит у нас в общественном обиходе, и многим, особенно молодым, наверное, кажется абсолютным анахронизмом. Не потому ли, например, устроители веселья в пермском ночном клубе «Хромая лошадь» без душевных угрызений покинули вспыхнувшее заведение через известный только им служебный ход, предоставив остальным задыхаться в тесноте единственного для всех выхода?
— А вот это что — распущенность, безнравственность или что-то пострашнее? Всегда ведь было: сам погибай, а товарища выручай. Конечно, и в «Хромой лошади» некоторые жертвы огня пытались помочь друг другу, но огонь был сильнее. Впечатление такое, что его, огонь, распаляли не только легковоспламеняющиеся материалы по стенам и потолку, но и самое это издевательское название заведения. Странные все-таки вкусы: над гражданами нашими издеваются, а они приходят в восторг. За пошлость и бесстыдство поднимают цены, а они считают это справедливым. Ведь эта «Хромая лошадь» была чрезвычайно популярна, иначе не случилось бы многократного перенаселения ее в ту трагическую ночь. И набились туда не подростки-несмышленыши, а взрослые люди, как сообщалось, от 20 до 40 лет. С вполне сложившимся вкусом, с немалым житейским опытом.
Это еще раз подтверждает, что со вкусами и житейским опытом в России не все в порядке. Двадцать лет миновало с начала той «судьбоносной» поры, когда наизнанку было вывернуто все: и многовековые нравы и традиции, и способы жизни и хозяйничанья, трудовые и воинские победы, тысячелетняя историй... Все охаивалось и отвергалось. Нажитое и выстроенное народом в тяжких трудах за многие десятилетия растащили за полгода. Это походило на то, как если бы свергался последний очаг обезьяньего периода, предшествовавшего человечеству, и наконец-то открывались сияющие перспективы.
Не забыли еще: малолетние школьницы, освобожденные от понятий хорошо-плохо, прилично-неприлично, дружно возжелали под влиянием телевидения стать проститутками. Такие объявились вкусы. Девушки постарше бросились за границу. Одни в поисках богатых женихов, другие на заработки тем самым ремеслом, которое не требует ни воспитания, ни образования. И миллионы людей более старшего поколения, бывшие инженеры, учителя, кандидаты наук, матери и отцы, потеряв работу, вынуждены были обзавестись профессией «челнока»: за границей купить, дома продать и накормить детей. И это в целомудренном народе, не признававшем барышничества и разврата. Вырвались из коммунизма и ветхозаветных понятий — и уже через десять лет (да раньше, раньше!) тысячи и тысячи мамаш школьного возраста, начиная от 12—14 лет и далее, принялись рожать и подбрасывать своих чад под чужие двери или выбрасывать на помойку.