Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Ну... если он не просыпается каждое утро в одном месте, то я бы ему даже позавидовал, - внезапно говорит Стёпка. - Ты представляешь, сколько всего можно сделать? Перед тобой неисследованная планета. Натворил делов, а завтра все уже забудут. Можно посетить все страны, изучить жизнь людей на планете.
- Если б ещё деньги на это иметь, - усмехаюсь я.
- Умный человек сможет несколько месяцев понаблюдать за банком, изучить каждый миллиметр, а потом утром ограбить, днём купить билет, вечером вылететь и в полночь быть в Америке. Ну и пусть, что у тебя утром все деньги исчезнут, ты своего добился.
- Да, но моего опарыша умным не назовёшь, - усмехаюсь я и гляжу на качели у изгороди, на которых любил качаться Андрюшка, когда мы приходили в гости к Стёпке.
- Так было до настоящего двадцать третьего июля. Зацикленность в одном дне быстро разовьёт его интеллект. Сам вспомни, как его изменили двадцать три пребывания в одном дне. Умно разговаривал?
- Как ботаник, - улыбаюсь я, и печаль вдруг толкает сердце.
- Ну вот. К тому же, в твоих руках бессмертие.
- Это неплохо, да, но мне кажется, что мелкий просыпается всё время в одной кровати, - отвечаю я. - Ну сам подумай, если его арестуют за ограбление банка, посадят за решётку. А утром всё вернётся на двадцать третье июля. Представь, как утром сокамерники уди-вятся. Откуда ни возьмись тут появляется новый мальчишка.
Стёпка какое-то время делает мелкие глотки колы, а потом говорит:
- Скорее всего, ты прав. Я бы это объяснил иначе. Постоянство пространства, вот как. Однозадачность матрицы пространства.
- Во! Точно! Я знаю слово матрица! - усмехаюсь я.
Стёпка выплёвывает смешок, приоткрывает один глаз и косится на меня.
- Не расстраивайся, - говорит он. - Главное, знать, что твой брат жив. А остальное... ос-тальное - это лишь печаль от расставания.
- Да, - вздыхаю. - К тому же, остаются ещё подлые пять процентов.
Когда мы со Стёпкой расстаёмся, темнеет, а я стою на лужайке перед домом, оглядываюсь и говорю:
- Стёпка, а мы точно с тобой не психи?
Друг задумчиво заводит глаза, а потом говорит:
- До смерти мамы я бы сказал, что мы однозначно психи, но после её смерти, мне кажет-ся, что вокруг всё неправильное. Я люблю думать логически, и раньше я знал, что такое смерть, и что ей не нужен пригласительный билет, но...
- Но одно дело знать, а другое - видеть её своими глазами, - перебиваю.
- Да, - кивает Стёпка. - Теперь мир кажется мне алогичным. Так что, раз уж на то пошло, то это мир сошёл с ума, а не мы.
Я задумываюсь.
- А знаешь, ты прав. Я даже готов отправиться в прошлое за своим братом. Я такой пус-той, что не удивлюсь уже ничему и нисколько!
В тот вечер я ошибался.
****
Следующее утро будит меня настойчивым звонком в дверь. Я барахтаюсь в кровати словно черепашка, которую перевернули на спину. Мне кажется, что во мне живёт злобный демон, преследующий единственную цель: запутать меня во сне. Я часто просыпаюсь в неестественных позах, когда левая рука ничего не чувствует, правую ногу пронзают миллионы иголок.
Надевая в спешке джинсы, путаюсь в них и падаю. Теперь мой разум уже проклинает звонившего. И колокольчик страха тренькает только на лестнице. Подождите, а я разве кого-то жду?
Неслышно проношусь мимо проёма в гостиную, в долю секунды оглядываю её. Никого. Ни матери, ни отца, который, понятное дело, на работе. В дверь ещё раз звонят, и я зами-раю, заставляя себя не дышать. Возле двери в куске стены есть окно, в него я всегда смотрю, прежде чем открываю дверь. Мои шаги шепчут за угол, пальцы едва заметно отодвигают занавеску, а лаз планирует увидеть того Буратино в оранжевой кепке и круглых тёмных очках, но...
На пороге Серый. Он держит в руках какую-то коробку. Я облегчённо вздыхаю и открываю дверь.
Окинув мой голый торс, Сергей хмурится:
- Ты только проснулся?
- Ну да, - вяло тяну я, и пробираюсь в глубь кухни, хочу пить. Чего-нибудь сладкого и калорийного, пожалуйста.
Серый входит внутрь, и закрывает ногой дверь.
- Уже одиннадцать часов утра.
- Да, я люблю поспать, - равнодушно отвечаю, выбирая в холодильнике между апельси-новым и ананасовым соками.
- А мы со Стёпкой уже на ногах.
Я хватаю пакет с картинкой распиленного ананаса, и оборачиваюсь как раз в тот момент, когда Сергей ставит обёрнутую в грубую бумагу коробку на стол.
- Это мне? - удивляюсь я, отрывая губы от холодного напитка. Чтобы совершить последнее действие, пришлось приложить неплохую силу воли.
- А? Да, - растерянно кивает Серый.
Я смешливо хмурюсь.
- Ты мне даришь подарок?
- Я? Что? Нееет, - Серый смеётся и качает головой. - Эта штуковина стояла у тебя на по-роге, судя по адресу и фамилии... Ты Артём Бреус?
- Ха-ха, как смешно, - кривляюсь я, шагаю к столу и протягиваю к себе коробку.
- А я вообще за сахаром зашёл. Я готовлю Стёпке завтрак, а сахара нет. До Грозди далеко ходить, а Стёпка проснулся уже час назад.
На коробке медицинским росчерком значился мой адрес и фамилия с именем.
- Ты брату завтрак готовишь? Понятно, в кого он такой заботливый.
- А что? - хмурится Серёга. - Ну подумай сам. Если не я, то кто?
Посылка на секунду теряется из моего внимания, я глотаю сок и опять насмешливо смотрю на Серого.
- Пусть сам готовит, приучается к самостоятельности, - говорю. - А иначе Стёпка избалуется, сядет тебе на шею и будешь за него всё делать. Впрочем, ты уже домашку за него решаешь. Всё. Поздно. Ты - раб своего мелкого узурпатора.
Я, конечно, троллю, но Сергей, кажется, принимает это за чистую монету.
- Между прочим, он обо мне тоже заботится, - Серый гордо отмахивается рукой, подчёркивая, что я дурак в их отношениях. - Сам подумай. Кто тебе друзья в школе? Они не придут к тебе ночью, если беда случится. Любить надо тех, кто спит за стенкой, а не в соседнем доме.
Улыбка вдруг умирает на моём лице, и я опять с болью вспоминаю Андрюшку.
- Извини, - говорит Серёга.
Я отпиваю сока, чтобы проглотить ком в горле, машу рукой и сосредотачиваюсь на по-сылке.
- Забудь. Мне интересно, кто меня так любит, что подарки шлёт.
Посылка представляла идеальный куб, со стороной в мою ладонь. Неожиданный сюр-приз завёрнут в бумагу миндального цвета и подвязан бечёвкой.
- Тут нет обратного адреса, - пожимает плечами Серый, старательно переводя тему.
- Сахар в шкафу. Отсыпь в любую банку, - не глядя киваю я, решительно закручивая пакет с соком и ставя его на стол.
Пока Серый копается в шкафу, я поднимаю посылку, оглядываю со всех сторон и даже чуточку трясу. Она лёгкая, будто внутри пенопласт. Что ж, пока не посмотришь - не узна-ешь. Я пытаюсь разорвать бечёвку, но не тут-то было.
- Тебе помочь? - спрашивает Сергей, появляясь в области моего зрения.
- Пожалуй, - киваю.
Серый ставит на стол банку с сахаром и хватается за бечёвку, а я пока звеню ящиками кухонной мебели в поисках маленького ножа.
- Прочная, собака, - пыхтит Серёга, пытаясь разорвать верёвку. - Давай нож.
- На, - протягиваю и вдруг звонит телефон.
Стационарный! Тот самый, который уже никому не нужен, который висит на стене перед кухней только для посыла кого-нибудь в задницу. Поглядывая, как ловко Серый разрезает бечёвку, я пячусь и снимаю трубку.
- Артёмка у телефона, - отвечаю.
- Ты чего трубку не берёшь?! - тон голоса Стёпки повышен и немного тревожен.
- А... как... а, понимаю, у меня телефон наверху. Твой братец разбудил меня.
- Серый там?
Я смотрю, как Сергей раздирает бумагу и отвечаю:
- Да, за сахаром пришёл. Ты так оголодал, что не можешь...
- Посылку получал сегодня? - перебивает меня Стёпка. Теперь его голос по-настоящему тревожный.
- Ну да. Вот, Серёга её открывает.
А потом Стёпка визжит так, что мне приходится отнять трубку от уха:
- НЕ ОТКРЫВАЙТЕ ЕЁ!!!
Я думаю лишь секунду. Не знаю, какой из инстинктов срабатывает, но я немедленно кричу Сергею:
- Последняя крепость. Том 2 - Роман Злотников - Боевая фантастика
- Зов Орианы. Книга первая. В паутине Экора. [СИ] - Владимир Царицын - Боевая фантастика
- Подземелье Кинга. Том VIII - IX - Тайниковский - Боевая фантастика / LitRPG / Попаданцы