Каултер наименовала не просто глупостью или политической манипуляцией, а «кровавым наветом» на американцев. Термин «кровавый навет» (blood libel) является не юридическим, а историческим и применяется еврейским сообществом к версиям в христианской среде о ритуальных убийствах; последним резонансным сюжетом в этом ряду было не дело Бейлиса в России, а эпизод с линчеванием предпринимателя и функционера «Бнай Брит» Лео Франка в 1915, который стал поводом для учреждения Антидиффамационной лиги (АДЛ).
Применив термин blood libel как бы в полемическом контексте, Каултер напомнила сочувствующей Black Lives Matter университетским интеллектуалам, что одна из их колыбелей, Йельский университет, носит имя «не только рабовладельца, но и работорговца». Каултер бросила в бурлящую жижу прогрессистского публицистического омута увесистый крученый мяч (curveball), рассчитанный на весьма широкий диапазон этнопсихологических рефлексий. История раннего Йеля XVII–XVIII веков связана с интенсивным и многозначным культурно-философским диалогом, который руководящий состав как Йеля, так и Гарварда вел с иудеями, используя при этом ветхозаветные языки – иврит (который почти столетие был обязательным предметом именно в Йеле) и арамейский. Профессора-богословы раннего Йеля принадлежали к пуританским семьям, где было принято давать детям библейские имена – отсюда имена Элиху Йеля, Нафтали Баггета и Эзры Стайлса. Современником Элиху Йеля, выделившего средства первому ректору Йельского колледжа Джеремии Даммеру, был Инкриз Мэйзер, имя которого было буквальным переводом на английский имени библейского Иосифа. Инкриз Мэйзер и его сын Коттон Мэйзер были близкими друзьями второго президента США Джона Эдамса (отца Джона Квинси Эдамса), который в 1802 году, за сто лет до Теодора Герцля, предрек создание республиканского еврейского государства в Палестине. Даммер и Мэйзер-старший имели весьма неоднозначную репутацию ввиду причастности к казням Салемских ведьм, регулярно упоминаемой прогрессистскими авторами как самый «леденящий» акт религиозного мракобесия, но эти же люди спасли десятки тысяч американцев, впервые введя в практику вакцину от оспы.
Логотип Йеля со словами «урим ве-туммим» (свет и совершенство) графически запечатлел предмет спора, в котором протестанты пытались убедить иудеев в тождестве предсказанного в Торе Мессии с Христом. Иудеи же – это были португальские сефарды, включая вторую супругу Йеля Иерониму Пайва – воспользовались диалогом для своих деловых интересов, наладив, в частности, сбыт алмазов из Индии через амстердамские гранильные фабрики, а затем открыв первую сеть синагог (синагоги Туро). Как и их собеседники-пуритане, сефарды влились в американский рабовладельческий класс. К нему принадлежали, в частности, Мозес Эзекиэль – офицер Конфедерации, а позже скульптор, изваявший памятник воинам Конфедерации на Арлингтонском кладбище, а также военный врач Саймон Барух, сын которого Бернард работал в администрациях пяти американских президентов от Теодора Рузвельта до Гарри Трумэна. Премия имени Саймона Баруха больше ста лет ежегодно вручалась Союзом дочерей Конфедерации – ассоциацией женщин-потомков офицеров и солдат Юга, вложившим свой вклад в сохранение памяти о войне, расколовшей Федерацию.
Мемориальным символом примирения двух сторон – как уместно напомнила Каултер, это были демократы, тогдашний оплот рабовладения, и юная Республиканская партия, «созданная для его ликвидации», была Моньюмент-Авеню в Ричмонде, центре штата Вирджиния и бывшей столице Конфедерации. На территории Вирджинии находится и Арлингтон, правобережная часть Вашингтона, небоскребы которого подчеркивают неподчинение строгому архитектурному регламенту Округа Колумбия. При этом Арлингтон в процессе развития столицы в XX веке оказался более надпартийным и толерантным, чем центр города с Пенсильвания– Авеню, Белым Домом и Конгрессом. В Арлингтоне сохранился мемориальный парк Принс Холл, и там же находится штаб-квартира бело-евангелистской миссионерской сети The Fellowship. При этом население Арлингтона было и осталось преимущественно белым, а население центра Вашингтона – наоборот.
В одном из текстов, транслирующих жалобы на особую уязвимость черного населения из-за эпидемии Covid, поясняется причина: черные больше заняты в сфере услуг, чем белые. Сфера услуг в столице – не только торговля, парикмахерские и библиотеки, но и персонал лоббистских фирм на K-Street. Инициатива придания округу Колумбия статуса штата, с намерением «прирастить» Сенат двумя гарантированными местами для демократов, прямо связывалась инициаторами законопроектами, проголосованного нижней палатой в разгар антирасистской вакханалии, прямым текстом объяснялся преобладанием в «сервисном городе» черного населения, закономерно обеспечившего и избрание черного мэра, и преобладание черных в составе окружного суда присяжных. Между тем критика «вашингтонского болота» со стороны цветной протестной массовки не раз сопровождалась косвенным или прямыми выпадами в адрес евреев. Эта секторальная ревность звучала не только из уст Маркуса Гарви. В 2013 году Канье Уэст, еще не зная, что очаруется Трампом (а потом разочаруется), вступался за Барака Обаму с такой аргументацией: «Позвольте мне рассказать вам кое-что о Джордже Буше и нефтяных деньгах и Обаме и без денег. Люди хотят сказать, что Обама не может сделать эти шаги, или он не выполняет. Это потому, что у него нет таких связей. Черные люди не имеют такого же уровня связей, как еврейский народ… Мы же не евреи. У нас нет семьи, у которой есть такие деньги».
Российские телеведущие, похоже, слегка спутали Уэста с Ксенией Собчак, решив, что озвученная им президентская заявка – это некая форма спойлерства в пользу Трампа. На самом деле он откалывает от команды Трампа последние остатки сильно поредевшего правого сегмента афроамериканского электората, а публичное снятие с себя шляпы Make America Great Again – более смыслосодержащий акт, чем текст песни. В отечественном телеэфире остался незамеченным тот факт, что в той же роли спойлера собирался выступить выдвиженец «Бнай Брит» Марк Кубан. Собирался – но 4 июня бесславно сошел с дистанции, несмотря на то, что когда заговорил о выдвижении в начале мая, сослался на некие новые события, которые грядут в дополнение к эпидемии. Неделю спустя Кубан покорно, как побитый, публично поддержал Джо Байдена, дополнительно расписавшись в умножении своих амбиций на ноль.
Что же успело случиться за эти несколько дней? Что выбило почву из-под ног еврейской системы секторального масонства? Век назад оно прилагало всевозможные усилия, чтобы оказаться в авангарде похода за недискриминацию. Этот союз знаменовался не только декларациями, но и близкой личной дружбой вице-главы Бнай Брит банкира Джулиуса Розенвальда с вышеупомянутым Букером Т.Вашингтоном, не говоря о его вступлении вместе с Генри Моргентау в соучредители Национальной ассоциации за продвижение цветного населения (NAACP). Приверженность еврейства афроамериканскому делу, продолженное Стивеном Уайзом в 1930-х при полном равнодушии к судьбе евреев в Восточной Европе, расцвело новыми красками при Бараке Обаме, когда Еврейская служба помощи иммигрантам (HIAS), дочерняя структура «Бнай Брит», вопреки наименованию, содействовала куда больше латиноамериканскими нелегалам и распространяла трогательные фото с курдскими и сирийскими младенцами. В то же время сеть «Кешет», спонсируемая вместе с Bnai Brith Youth фондами Линн