оглядел дешевенькую футболку Нейта, задержав взгляд на масляных пятнах.
— Прошу прощения?
— Цербер, — повторил Нейт. — Сказать вам по буквам?
Фрэнки дернула его за руку.
— Извините нас, мистер Литтл.
Но мужчина не слушал. Он шевелил губами, старательно подсчитывая число букв.
— Да... вы правы.
— Я знаю, — ответил Нейт, пока Фрэнки старалась утащить его из поля зрения Литтла. —
В чем дело?
— Сделайте нам всем такую любезность, не расстраивайте этого парня. Если он заведется, его уже не остановишь. Сегодня утром он разозлился на лодку, которая проплыла по озеру и разбудила его. Он спрашивал меня, могу ли я установить перед домом буйки с надписью, что шуметь воспрещается. Я думала, он никогда не заткнется, — прошептала Фрэнки. — Он просто невыносим.
— И к тому же плохо знает классические мифы. Так что насчет газона?
Фрэнки нахмурилась и с удивлением посмотрела на него, а потом тряхнула головой, словно отгоняя какую- то мысль.
— Послушайте. Мне надо, чтобы вы работали на кухне, а не занимались земляными работами. Я ценю ваше предложение...
— Но лучше сделаете это сами, — закончил Нейт. — Знаете, учитывая, сколько здесь работы, которую нужно делать, вам надо искать добровольцев, а не отказываться от них. Вы могли бы с большей пользой потратить ваше время, чем подстригая газон.
Он вздернул бровь, провоцируя Фрэнки возразить ему. Она открыла было рот, как будто собиралась это сделать, но потом медленно закрыла его. Положила руки на бедра и посмотрела на свои покрытые травой кеды.
— Только не говорите мне, что вы пытаетесь начать новую жизнь или что-то в этом роде,
— предупредил ее Нейт, думая, что, очень возможно, его ждет полный провал. — Я скорее совсем с вами разругаюсь, чем стану смотреть, как вы стараетесь быть правильной.
Она засмеялась, а потом ее смех резко оборвался.
— Мне действительно хочется с вами поспорить.
— Потому что я нарушаю субординацию? — Он усмехнулся.
— Хуже. Потому что, возможно, вы правы. — Фрэнки окинула взглядом газон, заросли лилий, лодочный домик на берегу. Озираясь вокруг, она казалась такой одинокой, такой усталой.
— Давно вы купили этот дом? — спросил Нейт.
— Купила? — Она скосила на него глаза. — Этот дом построил мой прадедушка в шестом колене.
— Последний рубеж, — пробормотал он. Неудивительно, что она так держится за него.
— Что-то в этом роде.
Фрэнки повернула голову в сторону дома, пробегая по нему взглядом, словно мать, осматривающая своего ребенка в поисках синяков и ссадин. Нейт заметил, как ее взгляд остановился на водосточном желобе в том месте, где он отходил от края крыши. Он мог бы поспорить — Фрэнки отметила для себя, что его нужно починить и она должна сделать это сама.
Представив себе, как Фрэнки лезет на крышу, Нейт невольно почувствовал смущение.
— Значит, вы здесь выросли?
— Родилась, выросла и все остальное. — Ее взгляд скользнул по озеру.
— А где ваши родители? Ушли на покой?
Фрэнки резко отвела глаза от воды.
— Нет, они умерли.
Ее тон, которым были произнесены эти слова, сказал Нейту, что беседа стремительно заканчивается, и он поспешил выразить свои соболезнования:
— Мне очень жаль.
Он видел, как Фрэнки буквально на глазах закрылась. Перемена произошла так быстро, что у него осталось ощущение захлопнутой перед носом двери. Ее глаза сделались непроницаемыми, а лицо выражало напускное спокойствие, вызвавшее у него желание узнать, какие чувства скрываются за ним.
— Спасибо, но это случилось уже давно, — ответила она.
— Знаете, я потерял одного из родителей пять лет назад. Мы не жили вместе, но смерть всегда все меняет. — Нейту не хотелось упоминать о том, что для него это стало облегчением, поскольку с Фрэнки дело обстояло, очевидно, иначе. — Чтобы пережить потерю родителей, нужно время, особенно когда теряешь сразу обоих.
Фрэнки пожала плечами. Нейт упорно пытался обнаружить по ее лицу и цвету глаз признаки того, что она позволит ему заглянуть глубже.
— Так что насчет газона? — наконец повторил он.
Она кивнула и опустила глаза.
— Я не уверена, что вы сможете долго толкать газонокосилку с вашей больной лодыжкой.
— Я поработаю сколько смогу.
— Забавно, но у меня такой же девиз.
Когда Фрэнки улыбнулась и снова посмотрела на озеро, Нейт заметил, что у нее запотели очки. Быстрым движением, так, чтобы она не успела отскочить в сторону, он снял их.
— Что вы делаете?
Фрэнки попыталась выхватить их, но Нейт сделал шаг в сторону, чтобы она не смогла до него дотянуться.
— Протираю ваши очки.
— Отдайте.
Перемещаясь по кругу, чтобы Фрэнки не могла отнять очки, он протер одну сторону, потом другую чистым углом своей футболки. Потом высоко поднял их над головой и посмотрел сквозь линзы на солнце, оценивая свою работу.
— Ну вот. Так лучше.
В попытке снова водрузить очки ей на переносицу Нейт опустил голову как раз в тот момент, когда Фрэнки подпрыгнула вверх. Она налетела на него всем телом, и Нейт обхватил ее за талию, чтобы они оба не упали.
Когда она оказалась у него в руках, Нейт ощутил, что теряет над собой контроль, и в то же самое время почувствовал себя так, словно возвращается домой. Должно быть, Фрэнки испытала то же самое, потому что ее губы раскрылись от удивления. Она подняла голову и посмотрела на него.
«Какие глаза», — подумал Нейт. Эти волшебные синие глаза нельзя прятать. По крайней мере, от него.
— Опустите меня, — прошептала она. — Я слишком тяжелая.
Но он этого не замечал. Ему казалось, что он может держать ее вечно.
Нейт наклонился к ней, так что его губы оказались у нее над ухом.
— Вы действительно этого хотите?
Он почувствовал, как она кивнула, коснувшись головой его плеча, и сказал себе, что может не выпускать ее из рук, даже если ее ноги коснутся земли. К тому же так будет проще ее целовать.
Задержав дыхание, Нейт позволил ей скользнуть вниз по его телу. Когда Фрэнки встала на землю, ее груди коснулись его груди, а бедра прижались к паху, где он мгновенно почувствовал возбуждение. Нейт подождал секунду, гадая, не оттолкнет ли она его. Ее руки легли ему на плечи, легко касаясь ткани футболки. Она смотрела куда-то влево, но, судя по ее виду, не похоже, что там что-то видела.
Нейт приподнял пальцем ее подбородок, и Фрэнки, словно против воли, взглянула ему в глаза.
— Привет, — сказал он. Глупо сказал.
Но что еще он мог сказать? «Господи, женщина, где ты была всю мою жизнь?» Или даже более популярное: «Не хотите ли прямо сейчас подняться со мной наверх?»