Ростова примчался первый секретарь обкома КПСС Басов. Его призывы успокоиться и вернуться на рабочие места только разъярили толпу. Басова и сопровождающих его лиц загнали в заводоуправление, оттуда их потом вывели черным ходом. Энергия бастующих требовала выхода. Баррикадой перекрыли железную дорогу: пусть о нас узнают в Москве. Десятки пассажирских и товарных поездов застыли в степи. Послали гонцов на другие предприятия Новочеркасска с призывом поддержать забастовку, одновременно отправили отряд из тридцати человек на газораспределительную станцию с заданием перекрыть газ и остановить все заводы.
Позже следствию так и не удалось установить, кто руководил действиями митингующих. Не было никакого забастовочного комитета, не было вожаков. Да и откуда бы им взяться? У молодых рабочих никакого опыта не было. У стариков, еще помнящих рабочие волнения начала века, уже не было сил. А между тем было немало людей, умевших действовать в сложных обстоятельствах и принимать командование на себя. Всего семнадцать лет назад кончилась страшная война, были живы и полны сил ее участники, которых еще не называли ветеранами, молодые солдаты и офицеры, писавшие с фронта родным: «Потерпите еще немного, мы скоро вернемся и покажем этим блядям, как Родину любить!» Они вернулись. Никому ничего не показали. Но умение не забылось.
Власти понимали, что бездействия им не простят. Но что делать, этого не знал никто. Делали то единственное, что умели. По приказу первого секретаря обкома начальник Новочеркасского гарнизона генерал-майор Олешко поднял по тревоге 500 курсантов 12-й артиллерийской школы и выдвинулся с ними к НЭВЗу. Но разогнать митинг не удалось, рабочие встретили их камнями, курсанты поспешно отступили. Одновременно из Ростова прибыли 150 военнослужащих 505-го полка внутренних войск. Их действия были более успешными: они разблокировали железную дорогу, очистили от забастовщиков газораспределительную станцию и арестовали тридцать зачинщиков беспорядков. Солдаты внутренних войск и милиция взяли под охрану госбанк, почту, телеграф, радиоузел, административные здания, из банка вывезли сейфы с ценностями.
Вечером первого июня в город вошли несколько танков и бронетранспортеров.
Тем же вечером о рабочих волнениях в Новочеркасске доложили Хрущеву. Он приказал навести порядок и отправил в мятежный город членов Президиума ЦК КПСС Микояна, Кириленко, Ильичева, Козлова, Полянского, Шелепина – всех, кто попался ему на глаза, почти половину тогдашнего Политбюро. Утром 2 июня их самолет приземлился в Ростове. Среди встречавших высоких гостей был командующий Северо-Кавказским военным округом, Герой Советского Союза, генерал армии Исса Плиев. Едва сойдя с самолетного трапа, Кириленко обрушился на него:
– Почему в Новочеркасск до сих пор не введены войска?
На что Плиев ответил:
– Армия со своим народом не воюет.
Фраза эта до сих пор вызывает споры. Сказал её прославленный герой Великой Отечественной войны всемогущему члену Президиума ЦК КПСС или благоразумно промолчал? Могло быть и то, и то. При всей своей власти Кириленко не мог отдавать приказы командующему округом, он подчинялся министру обороны Малиновскому, а директивы от Малиновского не было. Пока не было.
В Атаманском дворце Новочеркасска для приема московских гостей накрыли стол с черной и красной икрой и деликатесной донской рыбой. Но им было не до фуршета. Прибежал посыльный:
– Они вышли!
Гостей успокоили:
– Далеко не уйдут. Мост через реку Тузлов перекрыт танками и бронетранспортерами. Другой дороги нет. Но вам лучше перейти в более безопасное место. На всякий случай.
Таким местом был бывший Кадетский корпус, где теперь находились кавалерийские курсы. Члены Президиума переместились туда. Здесь их догнало новое сообщение:
– Они подошли к мосту!..
Они подошли к мосту. Тысячи хмурых мужчин, исполненные решимости добиться справедливости. Два средних танка и три бронетранспортера, поставленные впритык, борт к борту, гусеница к гусенице, перегораживали мост. Прямо в толпу были нацелены пушки, наглухо задраены люки.
Бронетехника выдвинулась на мост по приказу заместителя командующего округом, Героя Советского Союза, генерал-лейтенанта Матвея Шапошникова. По его же приказу табельным оружием были вооружены только офицеры, боекомплект танков и БТР остался на складе. Этот приказ позже стоил ему военной карьеры, его отправили в отставку, а через несколько лет исключили из партии и возбудили уголовное дело за антисоветскую агитацию – за его рассказы о том, чему он был свидетелем в Новочеркасске.
Но в толпе этого не знали, и в первый момент возникло замешательство. Никто не верил, что танкисты будут стрелять по своим, но кого не остановит вид направленных на тебя орудийных стволов? Нужна была немалая решительность, чтобы шагнуть к танкам. И такие люди нашлись. И снова из тех, кто еще помнил, как ходил на фашистские танки со связкой гранат. Шагнули. Танки молчали. Протиснулись между гусеницами, забрались на броню. Танки молчали. И вся толпа, как муравьи, преодолевающие преграду, сплошной массой полезла по танкам и БТР. Танки молчали.
Препятствие осталось позади, бастующие вышли на улицу Московскую, ведущую к центру города. По пути к ним присоединялись рабочие других заводов. Милицейские и военные патрули, высланные на перехват, поспешно скрывались в переулки при приближении многотысячной грозной толпы.
До Атаманского дворца оставалось всего три километра…
О том, что в Новочеркасске складывается опасное положение, Хрущеву доложили около полудня, когда он открывал новый Дворец пионеров на Ленинских горах. В шифрограмме члены Президиума ЦК КПСС просили Первого секретаря разрешить использовать войска для подавления мятежа. Она очень болезненно подействовала на Хрущева, так не вязалось ее содержание с тем, что он видел вокруг себя: белые рубашки, красные галстуки, счастливые детские лица. «Запрещаю! – бросил он офицеру связи, не переставая улыбаться и отвечать на приветствия. – Их послали навести порядок, а не воевать с рабочими!»
Ответ Хрущева произвел в Кадетском корпусе гнетущее впечатление. Здесь не сомневались, что разрешение будет получено и подготовились к нему. Как могли. Создали Оперативный штаб во главе с заместителем министра МВД СССР Ромашовым, по его приказу в Новочеркасск срочно перебросили 98-й отдельный батальон из Каменска-Шахтинска, 566-й полк из Грозного и весь оставшийся в Ростове личный состав 505-го полка внутренних войск. Солдаты получили патроны и были готовы выполнить любой приказ командования. Запрет Хрущева поломал все планы. В Кадетском корпусе растерялись. Члены Президиума ЦК КПСС, привыкшие стоять на Мавзолее и приветствовать восторженные демонстрации, не понимали, что происходит и как нужно на происходящее реагировать. Леонид Федорович Ильичев, Секретарь ЦК КПСС и Председатель Идеологической комиссии ЦК КПСС, всё повторял: «Это религиозные сектанты, это они!» «Какие к черту сектанты, – возразили ему. – Где вы увидели сектантов?» «Тогда кто? Советские рабочие не могут выступать против советской власти! Знаю, это казаки, это казаки взбаламутили население!»
– Они уже на площади