Он сел, свесив ноги, потирая набухшие твёрдые мышцы, чувствуя знакомое приятное ощущение тяжести. От занятий спортом можно получить колоссальное удовольствие, не такое как от секса, но большое удовольствие. Говорят, при физических нагрузках вырабатывается гормон радости серотонин, и Ян склонен был этому верить.
Как могло получиться, что за несколько дней она поставила на уши весь дом и его немногочисленных обитателей?
Симон теперь крутился возле неё, а не у кустов, таская ей туда-сюда стремянку. Минни пекла булочки, которые любила Эва, а не которые предпочитал Ян. Уже непонятно, кто в доме командовал. Но не он сам — это точно. Раздражало до безумия, так как предложив Лоре пожить у него, не предполагал, что вместо неё будет Эва, и его спокойное жилище превратиться в такой дурдом.
Он и сам везде ощущал её незримое присутствие. Казалось, где бы ни прошла, она оставляла искорки света, иногда в виде бумажек от конфет.
Эву долго занимал вопрос, как теперь они будут делить территорию. Его территорию.
Она хорошо расположилась. Даже в холодильнике все продукты расставила, как ей нравилось, как она привыкла. И в шкафчиках тоже.
Что же теперь всё обратно переставлять?
Она же не думала, что он так скоро приедет.
Не очень хотелось сталкиваться с ним часто, но он вот уже несколько дней был дома. Кто говорил, что он только работает? Вон, который час на пляже загорает, довольный аж тошно! Мешает даже издалека!
Ян снял очки, и сжал пальцами переносицу, прикрыв глаза. Битый час он пытался сосредоточиться на цифрах, которые ему выслал Насир, но хихиканье Эвы и ржач Симона за дверью кабинета, действовали на нервы. Чего он там трётся? Делать нечего? Ещё парочку клумб ему вытоптать?
Снова надел очки и уставился в монитор, попутно делая заметки.
Шум в гостиной стих, но спокойствия это не принесло, скорее наоборот.
Уже хотел выйти посмотреть, что там творилось, как в дверь тихо постучали. Он откинулся в кресле и сказал:
— Входи, Эва!
Она вошла, но задержалась у двери, в руках у неё была папка с чистыми листами. Ян глянул на неё, вернее, привычно осмотрел с ног до головы и кивнул на кресло.
Волосы её были заплетены в слабую косу, перекинутую на одно плечо. Она осторожно села, заправила выбившиеся прядки за ухо и разгладила подол короткого льняного платья. Шоколадного цвета в стиле сафари, с карманами, и спереди на пуговицах. Он уже заметил, что в её в гардеробе много вещей изо льна и других натуральных тканей. Она не носила футболок с блёстками и стразами, а предпочитала простоту и изящество стиля. Этот тёмный цвет, как ни странно, очень шёл ей, подчёркивая лёгкий загар и оттеняя золото волос, и светлые глаза.
Ян уставился на её ноги. Да, с такими ножками она спокойно могла носить платья покороче или быть вообще без платья. Перед глазами, сразу и без спроса, возник её обнажённый образ. Вмиг стало неудобно и жарко.
— Ян, — позвала его она мягким хорошо поставленным голосом.
Эва всегда выражала свои эмоции, её тон был иногда игривый, злой или усталый, хитрый или радостный, но никогда монотонный. Он уже хорошо знал все нотки и оттенки. Сейчас она была чем-то озабочена или расстроена.
Он вздёрнул подбородок, спрашивая, в чём дело.
— Ты носишь очки? — она удивлённо посмотрела на него, улыбаясь игривой улыбкой и вытаскивая из кармана карандаш.
Ян стиснул зубы, наблюдая за её неспешными движениями.
— Ты за этим пришла? Спросить ношу ли я очки? — Он поправил их на переносице и скрестил руки на груди.
Эва смутилась, его тон был сухой и недовольный, но она не стала обращать на это внимания. Один раз его отвлечь — не такая уж и страшная беда. Переживёт, у неё ведь тоже работа.
— Нет, конечно.
— Тогда что?
— Ян, у меня ничего не получается, — обречённо начала она разговор, к которому, собственно, уже давно готовилась.
— В каком смысле?
— Я про фреску. Я не могу точно решить, что писать. Ты должен мне помочь.
— Да? И как же интересно? Кисточки подержать? — Язвительность, с которой он произнёс это, слегка задела её и ещё недавно играющая улыбка сошла с лица. Она сморщила свой маленький аккуратный носик.
— Поговори со мной. Можно я задам тебе несколько вопросов? Просто ответь мне и всё. Это недолго. И я от тебя отстану.
— Валяй!
Она задумалась на несколько секунд, потом подняла глаза, вознамерившись начать расспросы.
— Какие ты любишь цвета?
— Золотой, жёлтый, розовый, шоколадный, белый…
Эва начала записывать, потом остановилась, уставившись на него, когда поняла, что он перечисляет цветовую гамму, которая сегодня была на ней — начиная с волос и заканчивая белыми босоножками на плоской подошве.
Ян даже не улыбался, просто смотрел на неё с непроницаемым видом.
Оптимизма поубавилось, но она решала сделать ещё одну попытку.
— А у тебя есть какое-нибудь увлечение, ну помимо работы, конечно! Что ты любишь, например? Пристрастия какие-нибудь? Может так мне удастся тему подобрать…
— Может и удастся…
— Ну, так, есть?
— Да. Алкоголь и безудержный секс. Много секса, — лениво сказал он.
Кровь бросилась ей в лицо, но она всё же выдавила из себя.
— Я серьёзно, Ян…
— И я серьёзно, Эва. Ещё как серьёзно. Ты не веришь? Хочешь попробовать? Могу продемонстрировать тебе мои увлечения. — В его словах был явный вызов. Никому не нужный вызов и лёгкая злость.
Она даже не стала смотреть на него. Так и не поднимая глаз, медленно встала и вышла из кабинета, прикрыв за собой дверь.
— Эва! — позвал он, но она не остановилась.
Ругнувшись про себя, он швырнул на стол карандаш. Что на него нашло, и зачем он всё это ей наговорил, и сам не понимал. Она выбила его из привычной колеи. Выбила одним махом, не прикладывая никаких усилий.
Медленно Эва прошла на кухню, залпом выпила воды, и так же медленно вышла в гостиную. Мысли носились в голове, а глаза жгли непрошеные слёзы. Быстрым шагом она пошла в свою комнату, и уже выбежала оттуда, направляясь к боковой двери, ведущей в гараж, сжимая в руке ключи от машины.
Рывком открыв дверцу машины, Эва вытащила смятые Лорины листки из бардачка. Перелистав их, вернулась к белой стене и прикрепила к ней набросок, с силой вдавливая канцелярские кнопки, представляя, как пригвоздила бы к этой стене кое-кого другого, проткнув насквозь его толстую кожу.
Услышав, как хлопнула дверь кабинета, она развернулась к своей комнате, но потом передумала и вышла на террасу. Спустившись по ступенькам, пересекла зелёную лужайку и пошла на пирс. Хотелось побыть одной, подумать. В руке она всё так же сжимала листки бумаги.