Решено было подумать об этом позже, а пока нужно прийти в себя после сна.
Под лестницей находилась гостевая ванная и Эва поспешила туда, по пути захватив фантики, чтобы выбросить их в мусорное ведро. Хотя мысли её были далеко от фантиков, и меньше всего на свете в этот момент думалось об уборке.
Она приблизила лицо к зеркалу. Воспалённые глаза, спутанные волосы, небольшое красное пятнышко на левой скуле, — обычная аллергическая реакция на обилие сладкого.
М-да… Видок довольно унылый… Пора прекращать объедаться шоколадом по ночам, даже если он помогал думать. Открыв кран, Эва плеснула в лицо воды.
Ян обшарил один шкаф, второй… заглянул на нижнюю полку и уже не удивился, что и в следующем ящике не обнаружил того, что искал.
Двинувшись к гостиной, громко сказал:
— Эва! Ты не знаешь где у меня чай?
Эва медленно подняла мокрое лицо и закрыла кран с водой. Почему-то полотенца в ванной не оказалось, и пришлось воспользоваться бумажной салфеткой. Но зато обнаружилась щётка для волос. Спасибо Минни, что снабдила ванную расчёсками, но большой минус за полотенце: салфетка намокла и начала расползаться прямо на лице, толком не впитав воду.
Так странно было слышать своё имя из его уст. Он произнёс его так протяжно и чувственно, что тело невольно отреагировало, а сердце грохнулось о ребра…
Или ей показалось…
Она поспешила на кухню, на ходу вспоминая, куда поставила баночку с заваркой, пытаясь не выставить себя полной идиоткой.
Оперевшись на столешницу, Ян наблюдал, как девушка исследует те же шкафы и ящички, что и он минуту назад.
Захотелось дотронуться до её лица и смахнуть капельку воды, стекающую с подбородка по шее, и дальше. Он задержался на низком вырезе не в силах отвести глаз. Майка чётко обрисовывала грудь. Она была не слишком большая и не маленькая, высокая идеальной формы, так и просилась дотронуться и сжать рукой.
Он поднял взгляд на её лицо. Эва замерла, сидя на корточках и не двигаясь, у открытого ящика с какой-то коробочкой в руках. И смотрела на него, не мигая, большими серыми глазами, казалось, читая его похотливые мысли.
Ян передёрнул плечом, сбрасывая ощущение, — странное и непонятное, пугающее.
И сам не понял, как произошло, что мысли его приняли такой оборот. Ещё минуту назад был готов смеяться над ней, а сейчас хотел до одури.
И это ему не понравилось.
Совсем не было в планах заводить новый роман. Есть Изабелла, которая устраивала его во всех отношениях. Просто у него давно не было секса и такая реакция для здорового мужчины естественна.
«Нужно позвонить Изабелле», — напомнил он себе.
Эва встала с озадаченной миной, сосредоточенно уперев руки в бока, потом лицо её прояснилось, и она распахнула дверцу холодильника.
— Вот, — довольно произнесла и, выставив на стол банки с кофе, и чаем, постучала указательным пальцем себя по виску, иронизируя по поводу своих умственных способностей.
— Прошу прощения.
— Н-да, я как-то в холодильник не догадался заглянуть.
Теперь только дошло, что она не назвала его имени и не обратилась лично к нему ни на «ты» ни на «вы». Вообще никак.
Действительно, представиться он не счёл нужным, но обозначить отношения было бы правильно и корректно.
— У меня есть имя, и ты его знаешь.
Она не нашлась, что сказать ему на это, но он не отпускал её взгляд, вынуждая ответить.
— Да… Ян… — Она еле выговорила это, радуясь, что не запнулась. Язык не слушался. Это было совершенно невозможно выдержать, эмоции захлёстывали и мешали. Он выводил её из равновесия одним своим видом, самодовольной улыбочкой и искрами в синих глазах.
Если он чувствовал себя в этой ситуации как рыба в воде, то она совсем наоборот.
Какой недоумок назвал его чопорным снобом, зарвавшимся англичанином и холодным расчётливым непробиваемым хищником? Ну, последнее это да… вполне возможно, но эпитет «неэмоциональный» совсем к нему не подходил.
Всё это Эва вычитала накануне в Интернете, собирая информацию, но кроме общих фраз ничего существенного так и не нашлось. В основном только о бурной деятельности его корпорации, а о нём самом ничтожная толика. Как только он так умудрялся оставаться в тени при его-то способностях отличиться. Эва вспомнила его взгляды на свою грудь, и собственные мысли заставили её покраснеть.
Слава Богу, зазвонил его телефон, а она в это время взялась заваривать чай, чтобы иметь повод отвернуться. Ян заговорил по-французски, чему она удивилась и из всего, что он произнёс, она поняла только «maman».
Он закончил разговор, а Эва тем временем налила две чашки. Уже налила, когда поняла, что не спросила, будет ли он вообще чай или допьёт свой давно остывший кофе. Повернувшись к нему с вопросом, она так и не успела его задать. Он утвердительно кивнул в сторону чашек.
— Нет. Ненавижу кофе. Пью только по необходимости. Сегодня была необходимость.
Она рассмеялась в первый раз за это время, свободно и непринуждённо, ей стало легче и намного спокойнее.
— Мама? — поинтересовалась она, вытаскивая из холодильника холодные мясные закуски, конфитюр, масло и булочки.
— Ты понимаешь по-французски?
— Нет, что ты. «Maman» — она везде «маман», — поспешила Эва объясниться.
— Ну, да.
— Ты француз?
— Наполовину.
Вот и вся загадка и весь ответ — его британский шарм и французская утончённость просто сбивали с ног, а врождённая сексуальность превышала все известные шкалы измерения, потому что его тестостероны уже водили вокруг неё свои хороводики, как возле Рождественской ёлочки. А он даже не приблизился к ней, даже и пальцем не дотронулся.
— Ты почему ничего не ешь? — заметил он и взял в руки апельсин.
— Я не могу есть с утра. Чашка чая и то через силу.
— Ты с утра злюка, да? — он приподнял бровь.
— Ага, ещё какая.
— Я понял, — улыбнулся он и подвинул ей тарелку с оранжевыми дольками, — ешь, давай, художник!
Лучше бы ему не улыбаться, отметила про себя Эва. Улыбаясь, он и мёртвого может уговорить на что угодно, а она была далеко не мёртвая, а очень даже живая, даже слишком живая.
* * *
«Солнечная девочка», — думал про себя Ян, подтягиваясь на руках и взбираясь на пирс после пары километров баттерфляя. Он плыл попеременно — то по течению, то против, но мысли его всегда плыли «против». Против него самого и установок, которым следовал много лет.
Он сел, свесив ноги, потирая набухшие твёрдые мышцы, чувствуя знакомое приятное ощущение тяжести. От занятий спортом можно получить колоссальное удовольствие, не такое как от секса, но большое удовольствие. Говорят, при физических нагрузках вырабатывается гормон радости серотонин, и Ян склонен был этому верить.