— Я чувствую это… — шепчет он мне в губы и накрывает их поцелуем.
У меня словно внутри разгорается пожар. Сердце стучит так быстро, что, кажется, вот-вот выпрыгнет из груди, а чувства обостряются до предела.
Палец Карима ласкает меня, задевая чувствительную горошину, отчего я выгибаюсь и стону ему в губы.
— Да, моя хорошая… Вот так… — шепчет он хрипло и вдруг вводит один палец внутрь.
Я задыхаюсь от переполняющих чувств, хочу вырваться, но мужчина крепко прижимает меня собой к кровати.
— Не бойся, я не сделаю тебе больно. Это будет хорошо…
И он прав. Под ласками его пальцев я расслабляюсь и сама тянусь к ним, чувствуя, что внизу живота стягивается узел из желания.
Я не понимаю, что со мной происходит, но мне кажется, что вот-вот случится что-то такое, отчего я взорвусь, потеряю сознание или вовсе умру…
— Пожалуйста, Карим, пожалуйста… — шепчу я надрывно, хотя сама не понимаю, о чем я прошу.
Чтобы он остановился или чтобы довел меня до взрыва?
— Такая сладкая, нежная, отзывчивая… — хрипло шепчет мужчина, нажимая все сильнее. Он накрывает мои губы своими и ныряет языком слишком глубоко. Так, что я практически не могу дышать. Его палец полностью внутри меня, и я чувствую, что больше не могу.
Меня накрывает таким невероятным блаженством, что я кричу, извиваясь в руках Карима.
Он прикусывает мою губу, не сильно, но ощутимо, а я все плавлюсь под ним словно свеча.
Мужчина же сжимает меня крепче и, упав рядом со мной, притягивает к себе на грудь.
Я чувствую, как быстро бьется его сердце. Кладу руку на его кожу и закрываю глаза. Сил нет, будто я пробежала несколько километров без остановки. Вскоре наше дыхание постепенно выравнивается, и я не замечаю, как засыпаю.
Глава 12
Глава 12
Мне снится дом. Мама, которая кричит от боли, просит меня прийти. Я просыпаюсь в холодном поту, сначала даже не сообразив, где нахожусь.
Прикрываю шелковой простыней наготу и тут же краснею, вспоминая произошедшее.
Как я могла позволить себе такое? Как я вообще допустила подобное?
Оглядываюсь, но не сразу замечаю Карима.
Тот стоит лицом к окну, одетый лишь в штаны, и смотрит на полную луну. Его плечи напряжены, а мышцы отчетливо виднеются в рассеянном свете.
Я понимаю, что он услышал меня, но сама не знаю, что сказать. Единственное, что я понимаю, – это то, что мне нужно бежать отсюда как можно быстрее.
Там мама. Она наверняка поняла, что я пропала.
Заявляла ли она в полицию? Ищет ли меня? А может, ей и вовсе стало хуже и она ждет только того, как я приеду к ней, чтобы попрощаться навсегда?
Последняя мысль режет сердце раскаленным ножом. Я должна попасть домой. И пусть Карим никогда меня не отпустит, я должна сделать все, чтобы сбежать.
— Кошмары? — спрашивает он, не оборачиваясь.
Я быстро ищу глазами платье и торопливо одеваюсь.
— Да…
— Я не выгоняю тебя, ты можешь спать здесь… — звучит хрипло, а я ловлю себя на мысли, что очень хочу взглянуть в его лицо. Почему у него такой голос? Будто ему больно…
— Извини… — шепчу я и в два шага оказываюсь возле двери.
Обернувшись, я бросаю растерянный взгляд на спину мужчины и выскальзываю в темный пустынный коридор. Проносясь по крылу Карима в свое, я непрерывно думаю о том, почему я сделала это. Почему растворилась в сладком экстазе с мужчиной, который угрожал меня убить.
Нет, я не должна даже думать о нем, не хватало еще в него влюбиться. Я же знаю, сколько здесь стоит женская любовь. Да тут вообще девушка — это тело, и только. Никто не считается с нашей свободой выбора.
Забегаю в комнату и тут же захлопываю за собой двери. Щеки горят огнем от смущения, а сердце колотится как ненормальное.
Что же я наделала?
До утра я не могу уснуть, все время перекручивая то, как я плавилась в руках Карима, позабыв, кто он. Позабыв обо всем на свете.
Но разве у меня был шанс противостоять такому, как Карим?
Этот мужчина как огонь. Ураган. Стихийное бедствие, от которого не убежать и не скрыться.
К утру меня все-таки склоняет в сон, но резко распахнувшаяся дверь заставляет вмиг проснуться.
— Собирайся! Нужно работать!
— Работать? — непонимающе тяну я, рассматривая Хафифу сонным взглядом.
Сил нет совершенно, а мысли словно еле живые мухи ползают в голове.
— Конечно! А ты думала, что будешь тут отдыхать? То, что ты провела ночь с повелителем, еще ничего не значит. Ты простая одалиска! Так что да, хоть я не могу тебя теперь выгнать, а будь моя воля, я так бы и сделала, но устроить тебе сладкую жизнь в моих силах.
Я не против работы. Всю свою жизнь я помогала маме в хозяйстве, рано пошла работать, делала все, за что платили хоть какую-то копейку, так что этим меня не испугаешь. Но за что она так ненавидит меня?
Не спрашивая ничего, я переодеваюсь в простое серое платье и иду за Хафифой. Сначала меня приводят на кухню, где я полдня драю деревянные полы.
Вскоре чувствую, что разогнуться у меня сразу не получится. Спина нестерпимо болит, но спуску мне давать никто не собирается. Позже меня отводят в прачечную, где стоит гора грязного белья. Стирать это все нужно было вручную.
За день я поела один раз. На что мне выделили всего десять минут. Даже в туалет я отпрашивалась всего несколько раз.
К вечеру я еле живая иду к купальням и с удовольствием ныряю в теплую воду.
— А ты что, уже отдыхаешь, лентяйка? Кто тебе разрешил уходить? — слышу над ухом строгий голос Хафифы и вздрагиваю.
— Но вы же сказали, что как достираю, то…
— У меня еще куча дел для тебя! Дрянь этакая!
Ни с того ни с сего Хафифа выдергивает меня из воды и со всего размаху бьет по щеке, царапая кожу.
— Подстилка русская, да я тебя…
— Хафифа! — слышу за спиной голос Карима и хватаю полотенце, чтобы прикрыть наготу.
— Повелитель… — склоняет голову женщина. Ее лицо утрачивает все краски и злость. Теперь оно выражает только покорность и смиренность.
— Ты сейчас ударила ее? — спрашивает он таким тоном, что у меня по коже бегут мурашки от ужаса.
— Н-нет… Я просто разговаривала. Эта… одалиска ослушалась меня! Ничего не хотела делать! Постоянно пряталась от работы и перечила мне!
— Что?! — вскипаю я.
Да я спину не чувствую, на руках волдыри от стирки, а колени будут красными еще неделю!
— Она постоянно мне перечит и…
— Я же приказал привести ее сегодня ко мне! Ты меня ослушалась?! — гремит Карим, отчего Хафифа даже будто становится меньше.
Я тоже замираю, не зная, что делать.
— Сегодня у Назифы хороший лунный день для зачатия, мы готовим ее…
— Сейчас же… — рычит тихо мужчина. — Сейчас же одеть Снежану и привести ее ко мне. Назифа сегодня может отдохнуть.
— Как скажете… — чуть не плачет Хафифа, а мне ее становится жаль.
Она так боится Карима, что готова тут же потерять сознание от страха. Если он мне угрожал изгнанием, то чем он мог угрожать Хафифе?
Карим уходит, а женщина подходит ко мне.
— Пошли! — дергает она меня, а потом разворачивается и подходит близко-близко. — Если ты хоть слово скажешь повелителю обо мне, я тебя просто в порошок сотру! Пустынные оборотни покажутся тебе милыми котами!
***
Меня снова облачают в красивое платье, которое садится точно по фигуре.
Неужели сшили специально для меня?
Щека все еще горит, и мне дико хочется приложить к ней что-нибудь холодное.
— Не задерживайся! — упрямо бурчит Хафифа, но я слышу в ее голосе страх.
Она выводит меня из комнат и ведет по уже известному маршруту. Я иду за женщиной, нервно заламывая пальцы, и кусаю губы в кровь.
Что сегодня Карим захочет от меня? Неужели он будет ждать? Судя по выражению его лица сегодня ночью, он не из тех, кто отличается особой терпеливостью.
Сама не замечаю, как задумываюсь с интересом о ночи, и чуть не щипаю себя за это.
Снежана, ты должна думать, как выбраться из плена, а не представлять сильные пальцы и мягкие губы.