Читать интересную книгу Француженки не терпят конкурентов - Лора Флоранд

Она невольно передернулась, точно собака, вылезшая из воды. Нет, так далеко заходить бессмысленно.

Но сама идея уже поддразнивала ее. Теннисные туфли. Кроссовки. Как удобно, наверное, бродить в них по городу! Лет в четырнадцать она увлеклась бегом. И даже достигла хороших успехов, проведя первый год в американской средней школе, но потом пропустила весенние соревнования, когда ее матери непреодолимо захотелось провести очередную весну в Провансе, и тренер не позволил ей вернуться в команду. В любом случае при ее маленьком росте она вряд ли хватала бы звезды на легкоатлетическом поприще. Но в то время ей нравился сам процесс бега.

Порой она встречала в Париже бегающих женщин. В основном эти стильно экипированные бегуньи передвигались медленной трусцой и всю дорогу болтали о чем-то со своими спутниками, соперничающими с ними в стильности внешнего вида. Но какую же радость мог подарить настоящий бег!

Проноситься по городу отстраненно, как чайка, и в то же время сливаться с его жизнью. Без модных доспехов, без цокающих каблуков, никакого соперничества, ничего вызывающего. И наплевать, к черту, что скажут другие, увидев ее.

Это была чертовски странная идея, и, возможно, размышляя над этой странностью, она машинально пошла обратно в сторону их кафе. Мысли, казалось, витали вокруг нее, принося облегчение, голова ее склонилась, видимо, одобряя новую идею, и она почувствовала, как исчезло вдруг мрачное напряжение. Подходя к кафе, Магали увидела, что перед их витриной стоит парочка, высокий и стройный брюнет романтического вида с удлиненной стрижкой и выразительным чувственным лицом, и смутно знакомая ей дама, стройная и гораздо менее высокая, чем ее спутник, ее гладкие и прямые темно-русые волосы, согласно нынешней моде, незатейливо рассыпались по плечам. Стиль ее одежды соответствовал тому, что порой обеспечивается бездумно потраченными деньгами. Ее наряд вызывал в памяти витрины запредельно дорогих бутиков на улице Фобур Сент-Оноре, хотя носила она его с утонченной элегантностью, которая едва ли вытекала из одной лишь принадлежности к надменному – bon chic bon genre[43] – обществу. Магали при таких деньгах могла бы одеться в тех шикарных бутиках на Фобур Сент-Оноре, проявив более тонкий вкус.

– Ты права, – произнес мужчина. – Это потрясающе.

Магали улыбнулась.

– Tu vois…[44] – Женщина слегка подтолкнула его локтем в бок. – Я же говорила, что тебе надо это увидеть. – Она правильно говорила по-французски, хотя и с американским акцентом.

Чувственные губы искривила усмешка, когда он взглянул на спутницу, но возразил ей в спокойной манере:

– Я не понимаю только, почему ты, помимо этого, заставила меня пойти на открытие к Филиппу. Он и без нашего появления более чем доволен собой.

– А я вот подумала, что именно мое присутствие могло бы крайне польстить ему, – сухо ответила женщина.

Магали заметила, что в ответ на такое высказывание брови мужчины поднялись, придав лицу скептическое выражение – то ли он не верил, что присутствие этой женщины могло бы крайне польстить Филиппу, то ли сомневался, что чье-то присутствие могло польстить Филиппу больше, чем его собственное, – но он тактично скрыл скепсис, когда спутница остановила на нем взгляд. Тем не менее в выражении ее лица сквозила ирония. Он улыбнулся ей. И она мгновенно растаяла, улыбнувшись в ответ.

Такие надменные красавцы, способные манипулировать женскими чувствами с помощью одной лишь сексуальной улыбки, на редкость… возмутительны. Точно. Точнее не скажешь. Возмутительно. Никому никогда не удавалось манипулировать ее чувствами. И не существовало такой причины, что могла бы заставить ее пожалеть о собственной стойкости.

– Кроме того, он согласился приготовить торт для нашей свадьбы. Ты же понимаешь, что сам не сможешь сделать его. И мы могли бы проявить минимальную признательность, Сильван, просто придя на открытие его новой кондитерской.

– Возможно, я и сам приготовлю маленький пустячок для нашей свадьбы, – сдержанно заметил Сильван.

Женщина прищурилась.

– Сильван, если ты собрался перед нашей свадьбой торчать двое суток в лаборатории, пытаясь приготовить такой «пустячок», который будет способен затмить все, что принесет Филипп…

Магали потрясенно ахнула, ее сердце заколотилось, как у шестнадцатилетней фанатки, готовой швырять свои трусики на сцену к ногам обожаемого звездного кумира. Так он… неужели это сам Сильван Маркиз? Лучший шоколатье в мире? О боже, и он стоит и смотрит на их витрину!

Три угрожающего вида ведьмочки летели над лесом, отправившись в долгое странствие, каждая на своем помеле и с подарком за спиной. Маленькие шоколадные сундучки слегка приоткрыты, в одном виднеется «ладан» золотистых лимонных цукатов, в другом – «мирра», приготовленная из золотистого и темного мелко изрубленного изюма, а в последнем – настоящее сусальное золото. Над лесом покачивается большая восьмиконечная шоколадная звезда с прожилками сусального золота. Скоро им придется ее снимать. На прошлой неделе уже отметили La Fкte des Rois[45]. Но новогодние праздники обычно затягивались на весь январь. Магали и ее тетушки, к примеру, в будущие выходные собирались на очередное пиршество царей, приглашенные их другом, который неделю назад на празднике Царей в «Волшебной избушке» обнаружил fиve в своем galette des rois[46], том самом королевском пироге. Некоторые из людей, выстроившихся в очередь перед кондитерской Лионне, вероятно, покупали его galettes, отдавая кучу денег в надежде украсить домашний стол их собственным кусочком славы в виде пирога с сюрпризом.

Пару раз осторожно вздохнув, чтобы успокоиться, Магали постаралась и приняла вид, исполненный достоинства, чтобы ни в коей мере не показать своего благоговения перед знаменитостью.

– Пардон. – Она уверенно и дружелюбно кивнула Сильвану Маркизу и его спутнице, проходя мимо них, чтобы открыть дверь.

– Бонжур, – пропела женщина с радостной улыбкой и протянула ей руку. Смущенная, Магали протянула свою в ответ и ощутила крепкое рукопожатие. Нет, это не просто очередная американка, а американская деловая женщина, – мгновенно решила Магали. – Не знаю, помните ли вы меня, но я заходила в ваше кафе однажды, несколько месяцев тому назад, когда приехала в Париж на деловые совещания. Меня зовут Кэйд Кори.

Магали внимательно присмотрелась к лицу женщины. К ним довольно часто заглядывали принцессы, и эта, очевидно, была одной из них, но сейчас, покопавшись в памяти, Магали вдруг вспомнила… один осенний денек… когда пожелала кому-то осознать свою собственную свободу…

– Ну как же! – Она улыбнулась. – Шоколад сработал?

Кэйд Кори заинтригованно наклонила голову набок.

– Как так… сработал?

– О-о… пустяки, не стоит вникать… Не хотите ли… ммм… погреться… может быть, горячим шоколадом? – Что? Она посмела предложить шоколад Сильвану Маркизу? – Или… чаем, возможно?

Ее чай действовал гораздо безопаснее, чем напитки Эши. Счастливые люди обычно предпочитали ограничить риск потрясения.

– Прошу вас, заходите.

Пристальный взгляд Кэйд Кори быстро пробежался по интерьеру кафе, когда она первой вошла в салон, и лицо ее озарилось удовольствием. Сильван настоял, чтобы пропустить вперед обеих женщин, придерживая для них двери. Войдя в зал, Магали сразу же обернулась – лицо Маркиза медленно расцветало восхищенной улыбкой.

– Какое чудо!

Она ощутила, как зарделись ее щеки. Похвала самого Сильвана Маркиза!

– Я просто… пожалуйста, присаживайтесь где захотите. Я сейчас… только сброшу куртку… Могу я предложить вам раздеться?

Когда она вернулась, оставив все куртки на вешалке, прибитой к двери, выходящей во двор дома, Кэйд с восторгом рассматривала детские рисунки в меню, а Сильван Маркиз изучал выставочную витрину, стоя в такой близости от нее, что едва не лежал на ней, разглядывая задние стеллажи с антикварными серебряными формами. Глаза его алчно поблескивали.

Кэйд Кори оторвала взгляд от меню.

– Не помню, чтобы у вас было так тихо, – простодушно заметила она. – Это все из-за Лионне? – Вот уж правду говорят: простота хуже воровства! Она спрашивала с такой откровенной навязчивостью, словно они были задушевными подругами, и она имела право все знать.

Магали нахмурила брови, не вполне уверенная, как вести себя в этот щекотливый момент. В общем, она понравилась ей, понравилась исходившая от нее явная и откровенная самоуверенность. Но какое отношение эта самоуверенность имеет к бизнесу Кэйд Кори?

Смутно знакомая фамилия Кори вызывала в памяти ужасные шоколадные плитки, которые ей порой попадались в те детские времена, когда она наезжала с матерью в Штаты. Какая ирония судьбы, что особа с такой фамилией собирается, по всей видимости, замуж за Сильвана Маркиза!

Кэйд нахмурилась.

– Мне нравится Филипп, но если его новая кондитерская погубит это кафе, я убью его.