Читать интересную книгу Любовь небесного цвета - Игорь Кон

Женской гомосексуальности церковники уделяли меньше внимания. Хотя апостол Павел считал ее такой же отвратительной, как содомия, а святой Иоанн Хризостом писал, что для женщин искать таких сношений даже более постыдно, «ибо они должны быть скромнее мужчин», церковные наказания за лесбиянство назначались реже, касались преимущественно монахинь и были сравнительно мягкими. Однополую любовь не только преследовали, но и приписывали ей всевозможные социальные несчастья и стихийные бедствия. По словам императора Юстиниана, именно «из-за таких преступлений возникают голод, землетрясения и мор».

Выполнялись ли эти законы и были ли они эффективны? Однополая любовь всегда имела какие-то социальные ниши. В раннем средневековье ее главными убежищами были воинские братства (пережитки древних мужских союзов) и монастыри.

Германские племена, на территории которых возник западноевропейский феодализм, имели развитые воинские организации, где презиралось все женственное и действовали обряды мужских инициаций, включавшие, возможно, и сексуальные контакты между старшими и младшими. Жестко табуировалась только рецептивная позиция, покрывавшая мужчину несмываемым позором; зато тот, кому удалось, силой или хитростью, овладеть врагом или соперником, приобретал почет и славу. Изменить эту древнюю психологию было не так-то просто, да и сами условия воинской жизни, включая половую сегрегацию, благоприятствовали сексуальным контактам между мужчинами. Из всех так называемых варварских правд, только принятый около 650 года закон находившегося под сильным римским влиянием вестготского королевства (на территории Испании), запретил однополый секс, предусмотрев в качестве кары кастрацию обоих участников.

В быту же отношение к этому «пороку» и после христианизации долгое время оставалось снисходительным. Первый король салических франков Хлодвиг в день своего крещения покаялся в этом грехе и получил отпущение. Один из его преемников Гуго Капет, согласно легенде, заметив однажды в углу церкви двоих ласкающих друг друга мужчин, прикрыл их своим плащом, а затем вернулся к алтарю, чтобы дать грешникам время скрыться. Феодальный рыцарский эпос, ставивший воинскую дружбу выше супружеской любви, имеет отчетливые, хотя и не выраженные прямо, гомоэротические тона. Содомия часто практиковалась среди молодых странствующих рыцарей, между рыцарями и пажами и т.д.

Самым массовым прибежищем и рассадником гомосексуальных отношений были, естественно, монастыри, где молодые монахи и послушники вольно и невольно «вводили в соблазн» старших и друг друга. Основатель одного и первых коптских монастырей (313 г.) святой Пахомий постановил, что монахи не должны не только спать на одном матрасе, но даже сидеть вплотную друг к другу в трапезной. Его младший современник святой Василий писал: «Во время трапезы садись подальше от своего молодого брата; ложась отдыхать, не оставляй свою одежду рядом с его одеждой; лучше, если между вами ляжет старший брат. Когда молодой брат разговаривает с тобой или поет напротив тебя в хоре, отвечай ему с опущенной головой, чтобы ненароком не взглянуть пристально ему в лицо, чтобы злой сеятель не заронил в тебя семя желания, которое прорастет разложением и гибелью».

Советы подкреплялись запретами. Второй Турский собор (567) запретил монахам и священникам спать подвое в постели. Позже это правило было распространено и на монахинь. Увы, ничего не помогало! В Х в. настоятель аббатства Сен-Жермен де Прэ Аббон горько жалуется на всеобщий разврат. В середине XI в. фанатичный святой Петр Дамиан тщетно призывал папу Льва IX усилить борьбу с содомией. В начале XII в. архиепископ Кентерберийский святой Ансельм, отвечая по подобные же требования, разъяснял, что «этот грех стал таким распространенным, что почти никто даже не краснеет из-за него и поэтому многие погружаются в него, не осознавая его серьезности».

Эмоциональные тональность этих чувств и привязанностей могла быть разной. Иногда это были откровенно сексуальные связи, о которых светские молодые люди говорили с шутками и прибаутками. У других гомоэротизм облекался в форму интимной страстной дружбы, сексуальная подоплека которой, возможно, даже не осознавалась ее участниками. Позже такие отношения стали называть «особенной дружбой».

Дружба, любовь и сексуальная близость — не одно и то же, в средние века дистанция между неосознанным гомоэротизмом и гомосексуальностью была гораздо больше, чем сегодня. Люди могли не осознавать истинной природы собственных чувств и не допускать их телесной материализации. Потребность в эмоциональном тепле и психологической интимности была в монастырях настолько сильна, что нежные письма иногда писали даже незнакомым людям или тем, кого не видели годами. Но отнюдь не все церковники придерживались религиозных канонов. В Х–XII вв. духовные лица создали на латинском языке целый жанр светской, откровенно-эротической любовной лирики, обращенной к мальчикам и юношам. Сохранилось и несколько лесбийских текстов.

Во многих средневековых городах легально существовали мужские бордели. Особенно славилась ими Флоренция, в Германии педерастов даже прозвали «флорентийцами». Слабостью к мужскому полу прославились английские короли Вильгельм II Рыжий, Ричард Львиное Сердце, Эдуард II, Яков I, короли Франции Филипп II, Иоанн II, Генрих III, Людовик XIII, германские императоры Фридрих II и Рудольф II, прусский король Фридрих II, Конрадин Сицилийский, римские папы Павел II, Сикст IV, Юлий II, Лев Х, который, по слухам, даже умер в объятиях мальчика, Адриан VI, Юлий III и несчетное множество князей, кардиналов, архиепископов и прочих знатных и могущественных людей.

Реальное отношение церкви и светских феодалов к однополой любви зависело прежде всего от политических причин. Гонения на содомитов, как правило, усиливались в периоды политических и духовных кризисов, параллельно росту религиозной и прочей нетерпимости, или когда властям было нужно найти козла отпущения, чтобы разрядить народное недовольство. Так, усиление преследования содомитов во второй половине XII в. было связано с политической атмосферой крестовых походов: приписав собственный порок иноверцам-арабам, церковь тем самым укрепляла «христианскую солидарность» против общего врага. Если в раннем средневековье содомия была просто одним из многих грехов, то в первой половине XIII в. ее приравнивают к ереси и демонизируют, поручая расследование таких обвинений только что созданной «святейшей инквизиции», и наказывалась она уже не штрафом или изгнанием, а сожжением на костре.

Активную роль в этой репрессивной политике играло и государство. Во второй половине XIII в. антисодомитские законы были приняты в большинстве европейских государств. В Англии сожжение содомитов ввел Эдуард I, во Франции — Людовик IX. В Кастилии по законам Альфонса X содомия наказывалась кастрацией и затем повешением за ноги до наступления смерти; в конце XV в. Фердинанд и Изабелла заменили эту казнь сожжением. Такое же законодательство вводится во многих итальянских городах. Таким образом, «грех» стал ересью, а затем и уголовным преступлением.

Чем расплывчатее были формулировки законов, тем легче их было применять. В 1481 г. один венецианский рыбак был обезглавлен за «частую содомию с собственной женой».

Сколько людей стали жертвами этих репрессий? По современным меркам, немного. Во Франции с 1317 по 1789 состоялось 73 «содомитских» процесса и было сожжено 38 человек. Из 30 тысяч дел, расследованных португальской инквизицией, обвинение в «неназываемом пороке» содержалось в 900, однако к некоторым категориям преступников, например, подросткам, проявляли снисхождение, так что сожжено было «всего» 50 человек. В Италии, где подобными делами занимались светские власти, наказания были не столь суровыми. Во Флоренции с 1348 по 1461 состоялось 50 процессов о содомии, и было вынесено 10 смертных приговоров, из них 7 — за гомосексуальные действия, но всех семи случаях содомия сопровождалась отягчающими обстоятельствами, вроде грабежа, изнасилования и т.п. В Испании преследования были более жестокими, но многое зависело от прилежания местных властей. В Севилье между 1578 и 1616 гг. было сожжено 52, в Валенсии (приблизительно за то же время) — 17, в Сарагосе — 34, в Барселоне — всего двое.

Если сравнить эти цифры с тем, что в Англии между 1500 и 1700 гг. было казнено 5000 ведьм, преследование содомитов выглядит сравнительно умеренным. Но на самом деле жертв было много больше. Каждый процесс, который вела инквизиция, сопровождался пытками, которым подвергались не только обвиняемые, но и многочисленные свидетели. Плюс — общественное мнение. Если в наши дни обвинение сексуального характера, даже не будучи доказанным, может сломать человеку жизнь, чего было ждать в средние века?

Драконовские законы были не только средством сохранения идеологической монополии церкви и ее собственной самозащиты, но и отражали влияние консервативных народных масс. Простые и необразованные люди считали содомию, как и все прочие сексуальные изыски, проявлениями общей развращенности и безнравственности правящих верхов. Внимание сосредоточивалось исключительно на внешних признаках. Почти все выпады против засилья «грязных катамитов» при английском королевском дворе в XI–XII вв. концентрировались на «женственной» внешности, манерах и одежде молодых дворян. Особенно бурные страсти вызывали длинные волосы. Ношение длинных волос само по себе не было ни новомодным, ни «женственным». У германских племен раннего средневековья длинные волосы считались символом мужской силы и могущества. Тем не менее в XII в. длинные волосы стали считать признаком изнеженности и продуктом норманнского влияния; некоторые священники не только осуждали их в пламенных проповедях, но и, если представлялась возможность, собственноручно стригли королей и лордов.