генерал.
— Все ослы Каланеро, — инспектор патетически развел руками так, что чуть было не опрокинул свой стакан, — похищены коммунистами!
Генерал вставил свой монокль в глаз и уставился на инспектора.
— Я не ослышался? — спросил он.
— Нет, — вздохнул инспектор. — Я уже сутки веду розыск, и все безрезультатно. Решил спросить у вас совета. Вы как-никак соотечественник Шерлока Холмса.
— Я вам сколько раз говорил, — раздраженно процедил генерал, — что Шерлок Холмс является вымышленным персонажем.
— Да не может же персонаж со столь блестящим умом, — сказал инспектор, — быть вымышленным. Я хочу когда-нибудь съездить в Лондон и посмотреть на то место, где он жил. Но вернемся к нашим ослам. Поскольку мои расследования не дали результатов (а кто угодно подтвердит вам, что я не оставил без внимания ни одного камня на этом острове), я был бы вам очень признателен, если бы вы дали мне совет.
Генерал вынул из глаз монокль, тщательно протер его и вставил на место.
— Мой милый инспектор, — сказал он. — Я приезжаю сюда раз в год, чтобы немножко позаниматься живописью в покое и тишине. Всякий раз, когда я приезжал, я старался избегать вмешательства во внутреннюю жизнь острова. В первый год вы пытались заставить меня выяснять, кому какая корова принадлежит. Во второй год вы требовали от меня рассудить, обманул папаша Йорго папашу Никоса на полтораста кило оливок или нет. На третий год вы спрашивали моего мнения, прав ли Страхис, который навесил на крышку своего колодца замок и не дает пользоваться другим. Во всех трех случаях я брал самоотвод. Так что я решительно не знаю, как вам помочь на этот раз.
Аманда и Дэвид подслушивали разговор с замиранием сердца, стоя у полузакрытых ставень гостиной.
— Хорошенькое дело, — прошептала Аманда. — Если отец придет инспектору на помощь, все обнаружится.
— Поймите, генерал, — умолял инспектор, — все мое будущее зависит от вас! Если я успешно разрешу это дело, да так, чтобы это дошло до ушей моего начальства в Афинах, я смогу получить повышение.
Генерал встал, раскурил трубку и медленно побрел вдоль террасы. За ним след в след поплелся инспектор. Аманда и Дэвид были ни живы ни мертвы: пока отец с инспектором ходили из угла в угол, до них долетали только обрывки фраз.
— …И в подобных случаях, — говорил генерал со значением, — часто случается… Я помню однажды в Бангадоре, где я потерял свою ногу… Но вот что вам следует предпринять…
В этом месте дети особенно вытянули шеи, пытаясь расслышать, что же предлагает отец. Наконец из дома, распрощавшись с хозяевами, вышел улыбающийся инспектор.
Семейство Зябликов село за обед. Аманда и Дэвид переглядывались тревожными взглядами, а их отец, судя по всему, пребывал в хорошем настроении. Проглотив кусок, он затягивал очередной куплет из «Дороги на Мандалэ».
— Папочка, чего от тебя хотел инспектор? — спросила Аманда, изо всех сил изображая невинное любопытство.
— А, инспектор? — переспросил генерал. — Он просто заскочил убить время да спросить у меня совета.
— Ну и как, ты помог ему? — спросила миссис Зяблик.
— Думаю, что да, — весело ответил генерал.
Аманд и Дэвид дружно бросили вилки и выскочили из-за стола. Было ясно, что отец не расскажет, что же он посоветовал Стервозису, и оставалась одна надежда это узнать — от самого инспектора. Они тут же помчались к Яни и доложили ему обо всем. Все трое бросились на главную площадь, где инспектор созывал сельчан на чрезвычайный митинг. Само собой разумеется, почти вся деревня немедленно собралась.
— Итак, — начал инспектор, крепко зажав трубку в зубах, — как я говорил в прошлый раз, дело характеризуется множеством необычных аспектов. Как вы знаете, мною были предприняты попытки раскрыть его при помощи самых современных методов. Но в основе расследования лежит честная игра, а коммунисты, как вам известно, и понятия о ней не имеют. В этом причина нашего неуспеха.
— Правильно, правильно, — согласился папаша Йорго. — Как-то раз один отъявленный коммунист из Мелиссы украл у меня весь урожай земляники. Инспектор прав: коммунисты понятия не имеют о честной игре.
— Именно так, — продолжал инспектор. — И поэтому я решил попробовать другой метод.
— Какой же? Какой же? — нетерпеливо загалдели сельчане.
— Я решил, — сказал инспектор, стараясь выглядеть строгим и благородным, — что мы, а точнее, вы предложите выкуп за ваших ослов.
По толпе пронесся вздох разочарования.
— А где мы наберем столько денег, чтобы выкупить наших ослов? — раздался голос мамаши Агати.
— Вот, — продолжал инспектор, — список всех пропавших животных. Их примерная стоимость составляет сейчас двадцать пять тысяч драхм.
— Но где же, — воскликнул в отчаянии папаша Никос, — нам взять эти двадцать пять тысяч драхм?
— Вот в этом-то и вся штука, — сказал инспектор с хитрецой. — Вам не придется предлагать такое крупное вознаграждение. Вы предложите меньшую сумму, но все же достаточно привлекательную. Что коммунисты жадны до денег, всякий знает. Если мы объявим о вознаграждении, шайка разбойников, укравшая ослов, несомненно выдаст и своих сообщников — вы же знаете, они не признают честной игры.
— Превосходная идея, — почесал за ухом папаша Никос, — только денег-то у нас все равно нет.
— Да-да, — поспешил вставить слово мэр, — денег у нас все равно нет. Можно даже сказать, что мы нищие.
— Кто, вы? — сказал папаша Никос с негодованием. — Да все знают, что вы самый богатый человек во всей деревне. Не понимаю, почему бы вам не объявить о вознаграждении.
— Правильно, правильно, — хором закричали жители, — именно так! В конце концов, он же не просто самый богатый человек в деревне — он же еще и мэр.
— Да, — приподнял брови инспектор, — по-моему, вы совершенно правы…
История с собачонкой мэра до сих пор терзала инспектора, и он не хотел упускать возможности взять реванш. Ситуация была для этого идеальной.
— Но уверяю вас, я бедняк, — промямлил мэр.
— Что ж. Будешь числиться у нас бедняком и больше не будешь мэром, — хмуро сказал папаша Никос.
— Именно так, — сказал папаша Йорго. — Хотите, я расскажу историю со сладким картофелем?
Мэр побледнел. Он и не думал, что кто-нибудь знает о мошенническом дельце, которое он провернул прошлым летом.
— Вот что я вам скажу, — в отчаянии произнес он, — если дадите мне досказать. Хоть я и бедняк, но так и быть, я предлагаю скромную сумму на выплату вознаграждения. Пятьсот драхм.
Сельчане развеселились.
— Так мы не вернем наших ослов, — вразнобой закричали они.
— Правильно, — согласился инспектор. — Эта сумма слишком ничтожна. Нужно значительно больше.
— Ну, пусть будет тысяча драхм, — предложил мэр, сделав над собою усилие.
— Болван! — с вызовом сказал папаша Никос. — Если бы ты украл ослов стоимостью в двадцать пять тысяч