Читать интересную книгу Приключения стиральной машинки - Ира Брилёва

К вечеру больному стало лучше. Караганов вновь перевязал его раны, и юноша смог, наконец, рассказать, кто он и что с ним случилось.

Оказалось, что он — сын вождя одного из небольших местных племен, коих здесь проживает великое множество, и зовут юношу Вамбе. Во время вчерашней охоты Вамбе увлекся погоней за леопардом, и сам не заметил, как оторвался от своих сородичей и углубился далеко в лес. Когда он это обнаружил, то нисколько не испугался, а наоборот. Он даже порадовался, что все так обернулось. Если он в одиночку одолеет здоровенного матерого леопарда, его отец будет им гордиться. Ведь он сын вождя, и поэтому теперь для Вамбе было делом чести догнать и убить хищника. Он уходил за леопардом все дальше и дальше в лес и даже ранил зверя.

Но этот спортивный азарт чуть не стоил юноше жизни — неожиданно жертва и преследователь поменялись местами. Когда стемнело, раненый леопард изменил свои намерения, развернулся, оскалил пасть, показывая всему миру свои ужасные клыки, и напал на молодого охотника. Вамбе не растерялся. Первую атаку зверя ему удалось отбить. Хищник только глубоко ранил плечо и спину охотника своими острыми когтями. Но юноша не потерял самообладания, и, несмотря на сочащуюся из раны кровь, он все же попытался достать леопарда длинным копьем. Ему удалось нанести зверю еще одну рану, и тогда хищник внезапно поменял тактику. Он скрылся в зарослях, и теперь потихоньку преследовал раненого человека, зная, что тому далеко не уйти — кровь, сочащаяся из раны, понемногу забирала силы, и Вамбе мог теперь только медленно идти, все же надеясь где-либо встретить помощь. Когда силы оставили его, он упал, но все же продолжал ползти, не желая сдаваться. И его ожидания совершенно неожиданно оправдались, но если бы не Артем, Вамбе бы пришлось туго — хищник не отставал.

Рассказ Вамбе был почти фантастическим, и Караганов слушал его с легким недоверием. Когда Вамбе умолк, у Караганова было к нему только два вопроса: куда же делся леопард? Неужели хищник так вот запросто отказался от своей легкой добычи? А второй вопрос уже давно мучал всех — откуда юноша знает русский язык, на котором он говорил хоть и с акцентом, но довольно чисто.

На первый вопрос Вамбе ответа не знал. Но все неожиданно разъяснилось само собой. Пара матросов отошли в лес по нужде и неожиданно из лесу раздались их громкие крики. На крики прибежали еще человек пять, и вскоре показалась процессия, которая на двух длинных жердях волокла здоровенного матерого леопарда. У зверя было две раны на спине и одна, особенно глубокая и, вероятно, смертельная, на его крепкой широкой груди.

Караганов удивленно рассматривал зверя, и Вамбе, кивая головой в сторону хищника, сказал:

— Это он. У него на боку вырван клок шерсти, и еще есть две раны. Это от моего копья.

— Не две, а три. Одна — на груди, глубокая. Тут еще кое-кто постарался, — сказал Караганов, поднял глаза на Артема и пристально посмотрел на него. — Твоя работа? — коротко спросил он, и Артем виновато потупился. Караганов устроил ему форменную выволочку: — Ну, ты, брат, даешь! Ты же рисковал, как в заезжем цирке дрессировщик бешеных слонов. Это же зверюга матерый — вот, смотри, лапы, как моя голова. А если бы он тебя задрал? Что бы я твоей мамке сказал?

Он наговорил Артему еще много всякой всячины, но помимо укоризны, совершенно неожиданно, в его глазах читалось уважение и даже одобрение. И Артем воспрял духом.

— Вы, Сергей Викторович, меня не ругайте. Как же я человека в лесу брошу, если он меня на помощь зовет. Я даже думал, что может кто с того корабля, ну, с «Феофана».

— Да ты с ума сошел! — Рассмеялся Караганов. — Тот «Феофан» знаешь, сколько лет тут на вечном приколе стоит? Тебя еще и на свете не было! Это точно. Ты на рынду смотрел? То-то! А ты внимательно посмотри. Ее хотя и потрепало основательно, но на боку дата обозначена — 1822 год. Можно предположить, что это год постройки. Но я такого корабля среди военных судов что-то не упомню, хотя морскому делу вроде прилежно обучался. Значит, это может быть торговый корабль. А торговые корабли в ту пору в эти края вроде бы не ходили — что им тут было делать? Торговать-то не с кем! А торговцы — народ пугливый да расчетливый. Просто так, для развлечения в такую даль ни за что не попрутся — они все свои походы рассчитывают, и только за прибылью куда-нибудь собственные корабли и гоняют. А какая здесь в то время прибыль была? Никакой. Значит, еще лет пятнадцать-двадцать накинь, вот в те времена уже могло кого-нибудь сюда занести. Помню, что-то говорили о новом дереве, которое в этих местах растет. Вроде бы, очень ценное. Хотя и не факт. Кто его знает, как они сюда забрели? Дело это, скорее всего, темное.

— Матушка моя была с «Феофана». Это он ее сюда привез, — тихо сказал темнокожий юноша, который был невольным свидетелем этого разговора. Он по-прежнему лежал рядом с костром, и было похоже, что он задремал.

Его слова были полной неожиданностью, все дружно замолчали и повернулись в его сторону. Караганов первым пришел в себя:

— Чудны твои дела, господи! Так вот откуда ты по-нашему болтать научился! Ты-то, оказывается, из наших, из российских, будешь! Вот это чудеса!

Вамбе ему слабо улыбнулся.

— Да, это необычно, но это так. Моя матушка до последнего своего часа надеялась вернуться туда, откуда она уехала много лет назад. Она рассказывала мне о далекой стране, где бывает очень холодно и падает снег. Я не знаю, что такое снег. — Вамбе на минуту замолчал и закрыл глаза, видимо, раны давали о себе знать. — Она же научила меня вашему языку, — сказал он через несколько минут, и снова умолк. Неожиданно Караганов заметил, как слеза скатилась по его темной щеке. — Матушка недавно покинула этот мир, и мы проводили ее в дальний путь со всеми возможными почестями. Ее все очень любили, и она была добра ко всем. Мой отец — вождь нашего племени. Он тяжело пережил ее уход. И он будет вам очень благодарен за то, что вы меня не бросили.

Караганов покачал головой:

— Ты, парень, это из головы выбрось. Мы не за благодарность людей из беды выручаем. И свое спасибо ты вот ему скажи, — и Караганов указал на Артема, — это он тебя спас. И леопарда он убил. Тоже мне, охотник за неожиданностями! — И Караганов искренне рассмеялся. — Кстати, шкура, Артемий Кузьмич, теперь твоя — охотничий трофей! Жаль такую красоту просто так бросать. Эй, братки, — Караганов кликнул матросов и приказал им снять шкуру с огромного зверя. Покончив с этим, он вернулся к Вамбе. — Ты сейчас много не болтай, а то у тебя силенок-то еще маловато. Да и расстраиваться тебе сейчас не резон, тебе, наоборот, про всякие хорошие дела думать надо. Так оно надежней будет, и дело на поправку быстрей пойдет. Ты нам сейчас лучше расскажи, как тебя теперь побыстрей домой доставить, а то мы и так здесь, почитай, на один лишний день задерживаемся. А нас на корабле ждать будут. А вот как только мы с тобой к твоим родственничкам доберемся, то мы там обо всем и поговорим. — Вамбе кивнул головой, выражая свое полное согласие с офицером.

Юноша был очень слаб, и решено было сделать для него носилки из жердей и пальмовых листьев.

Через два часа носилки были готовы. На них аккуратно погрузили раненого, и отряд, быстро собрав свои немудреные пожитки, двинулся в путь.

Судя по рассказу Вамбе, путь им предстоял не очень далекий. Караганов подсчитал, что с учетом скорости передвижения молодого охотника даже в пылу охоты, Вамбе мог преследовать зверя не более шести часов. А потом уже, после ранения, он, видимо, прошел совсем немного — его силы были почти на исходе.

Все отлично выспались, и теперь были готовы шагать куда угодно по этой совершенно новой для всех стране.

Расчеты Караганова оказались верны. Примерно через шесть часов быстрого шага они вышли на большую поляну, на которой явно угадывалось присутствие человека — по обеим сторонам поляны стояли две довольно высоких хижины. Хижины были похожи на двух часовых, охранявших вход и выход на поляну, со всех сторон окруженную лесом. Строительным материалом для хижин служили те же жерди и листья. А ничего другого в этом теплом климате человеку для комфортной жизни и не требовалось. Вамбе, который почти всю дорогу спал, теперь уже достаточно окреп и чувствовал себя вполне сносно. Караганов через каждые два часа поил его своим чудодейственным зельем, и парень прямо на глазах шел на поправку. Он потерял много крови, но никакие жизненно важные органы затронуты не были. Вамбе сейчас просто нужен был покой и здоровый сон.

На поляне и около хижин было тихо и никого не было видно. Но эта тишина была обманом, маневром, к которому прибегает любой малочисленный народ, чтобы защитить себя от незваных гостей.

Отряд вышел на поляну, и Вамбе, который до этого спокойно лежал на носилках, приподнялся и громко выкрикнул длинную витиеватую тираду на гортанном, никому не понятном языке. Этнограф Порфирьич аж присел от неожиданности. Он уже привык, что Вамбе общается со всеми на привычном и довольно чистом русском языке. И этот неожиданный крик был для него, как для ученого, приятным сюрпризом. Ему одному из всей экспедиции общение с Вамбе доставляло не только человеческий, но и чисто научный интерес. Он как ребенок радовался тому, что, наконец, в кои-то веки не придется догадываться о том, что именно тебе хотят сказать туземцы, ломать голову над тарабарским переводом какого-нибудь доморощенного толмача, а есть толковый переводчик, который и сможет все объяснить. Это же уникальный случай! И его научное любопытство вскоре было удовлетворено сполна.