Камилла вскочила со стула и наклонившись ко мне, начала кричать:
— Да к тому, что я с утра до ночи безвылазно занимаюсь тем, что ищу хоть что-то, что поможет нам выиграть в войне! А единственное, чем занят ты — это поиском малолетней, отшившей тебя девицы, тебе в этом году будет тридцать, а ведёшь себя безответственно, будто все семнадцать!
— Тшш, девочка, ты перегибаешь палку….
— Ты же ездил за ней в столицу, да?! Сбежал отсюда, втайне от всех, рисковал собой, своей важностью, всем! Ты же мог рассекретить нас, пойди что не так! А если бы тебя поймали?! Ты нужен нам здесь, тут, своим людям! А ты в это время ищешь сбежавшее пристанище для своего дружка.
На нас уставились все присутствующие, и вся команда Камиллы в том числе.
— Зачем ты вмешиваешь ее в этот разговор, Камилла?! Мы, кажется, уже поставили с тобой все точки над и. Причем здесь Мелани?!
— При том, что ты стал безрассудным, взбалмошным и полностью потерял хватку, именно тогда, когда ты нужен нам в полную силу!! Мы остались без дома посреди зимы, находимся на иждивении у Гипфеля! Может пора уже заняться настоящими проблемами, а не этой, зарящейся на чужое, змеей?!
Я встал, вытащил сигарету, закурил.
— Камилла, я сам решу, чем мне заниматься. Свой долг я не забыл, и никогда не забуду. Он для меня — на первом месте. Но, говорить что-то о Мел я тебе запрещаю, — я стукнул ладонью по столу, прямо перед ее носом. — Еще раз скажешь о ней в неуважительном контексте, и наши с тобой пути разойдутся уж точно окончательно. Посмотрим, насколько ты верна долгу.
Встал и вышел из помещения, на ходу делая глубокую затяжку. У нас у всех сейчас сдают нервы, я не злился на Камиллу. Конечно, она будет ревновать. Даже не винил ее за цирк, который она устроила перед всеми. И если уж быть честным, заслужил многое из того, в чем она меня обвиняла.
Я размяк, совсем отвлекся, ударился с головой в омут, под названием «Мел». Но иначе — не мог.
Решив отвлечься и обелить совесть, начал думать над тем, что услышал.
Ким, Нюберг и Раббинович, значит.
Солдаты — в белой униформе принадлежат кому-то из них, они навредили Мел.… Кому из них это могло быть выгодно? Кроме того…, Конфедерация бросила все свои силы на то, что бы вернуть наследницу Провиданс домой. Какую роль ни занимал бы Николас Рош, он не настолько всемогущ, что бы ради его дочери Правящие развернули столь грандиозные события. В Конфедерации происходит какой — то разлад, диссонанс…, что из этого выйдет? Неизвестно. Скорее всего, даже сам Рош не знает о предательстве, а значит Мел — в большой опасности.
Все мои дороги вели к этой девочке, и как мне, черт возьми, не думать только о ней. Она оказалась в эпицентре всех политических событий.
Но…, почему?
[1] ЦОД — Дата—центр (от англ. data center), или центр (хранения и) обработки данных (ЦОД/ЦХОД) — это специализированное здание для размещения (хостинга) серверного и сетевого оборудования и подключения абонентов к каналам сети Интернет.
Глава 23. Жизнь в сказке
МЕЛАНИЯ РОШ
У меня было впечатление, будто меня готовят к конкурсу красоты. От слова «СПА» у меня уже шли мурашки. Фрида Раббинович — настоящий мастер пыток и пытали меня всеми возможными процедурами, массажами, уходами. Никогда не думала, что захочу обратно в Муравейник, щипать кур. Более того, у меня появился строгий режим дня, здоровый образ жизни, ела я исключительно полезную пищу. Фрида назначила мне личного повара, тренера, диетолога, психолога, и еще целую армию прочего персонала.
Это еще пол беды. Я никак не могла понять — зачем? К чему это всё? Это такой курс реабилитации после похищения? Фрида так заботится о девушке, испытавшей стресс? Но вспомнив, как она «любезно» общается со своими внучками, заботливой назвать её было сложно. Хотя, я не могла не признать, с меня она сдувала пылинки. И это было жутко.
__________________
— Бабаягович на тебе прямо помешалась, — как-то недовольно высказалась Цофия.
Даже Наоми в этот раз промолчала, не одёргивая сестру.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Даа, только ты не покупайся на её заботу…, Гнида Бабаягович — это волк в овечьей шкуре! Она ничего не делает просто так, — сказала Ревекка.
— Ты путаешь сказки, дурында, — Цофия приложила руку ко рту, и шёпотом сказала, — это про Гензель и Греттель, а никакой не волк в своей дурацкой шкуре.
— Заткнитесь, дуры, если бабушка узнает, что вы говорите так о ней, она свернет вам ваши милые шейки — вклинилась в разговор Наоми.
— Как вы можете так не любить свою бабушку? Какая никакая — но она же вам родня.
— Ой, я тебя умоляю, для Бабаягович нет ничего дороже себя. Если бы она могла выйти замуж за себя, а не за нашего несчастного деда, который был её двенадцатым мужем, то вышла бы. Столько мужиков Правящих перевела.…
— По вам не скажешь, что вам всего пятнадцать.
— Нам семнадцать, — мило улыбнулась Ревекка.
— Ты кстати стала просто прекрасно выглядеть, хоть ты и не рада хлопотам, но результат потрясающий. Ты пришла такая вся вялая, разбитая, даже страшно подумать, что с тобой должны были делать террористы.
Я поджала губы, отгоняя снедающую меня пустоту.
— Это не из — за этого…
— Правда?
— Да, со мной там очень хорошо обращались. А вот отец, напротив, после моего возвращения, стал очень груб.
— Ой, господин Рош в последнее время, как с цепи сорвался. Бабаягович такая злая на него, между ними прямо искры летают…, после того как ты пропала… тут такоооое началось.
Наоми пихнула в бок Цофию.
— Заткнись, тупица.
— Сама такая! Ревекка скажи ей, что это она тупица! Ты даже не тупица, а противная подлиза.
Девочки опять начали ссориться, а я ударилась в воспоминания:
Глава 24. Новый имидж
***
МЕЛАНИЯ РОШ
11.07.2213 по старому календарю.
— Мам, почему ты такая грустная, мамочка, вы опять поругались с папой?
Я крутилась вокруг красивейшего торта. У меня уже был один день рождения, но мы всегда отмечали его два раза в год, один раз зимой, и на него всегда приходила куча гостей, и второй летом, его мы отмечали только с мамой вдвоём. Мама говорила, что это только наш с ней праздник — секрет. И что никому нельзя о нём знать. Я обожала его ещё больше, чем свой большой день рождения, где у меня была куча подарков. Потому что, это была наша с мамой тайна, которую никому нельзя было знать!
— Маам, ну можно мне уже кусочек?
Мама меня не слушала, только подняла на меня глаза и заплакала, пряча своё лицо. Ну вот, опять. Я не люблю, когда плачет мама, а плачет она очень много и очень часто. Особенно, если они поругаются с папой, папа всегда так кричит на неё!
Я подошла к ней, подняла её руку и хотела подлезть под неё, чтобы она обняла меня. Мама аккуратно отодвинула меня и покачала головой.
— Мамуля, ну не плачь, а то я тоже буду, мне грустно.
— Прости Мелани, мне надо немножко побыть одной, а потом мы обязательно съедим твой торт, — сквозь слёзы, тихо сказала мама.
Я выдохнула.
— Ну ладно мамочка, как скажешь, — сказала я и ушла играть в свои куклы.
Давно не вспоминала это. Что за странная идея, праздновать день рождения два раза. Многие вещи из того, что делала мама — я не понимала. Её не стало, когда мне было шесть, вполне возможно, что я просто плохо помню, но были некоторые моменты, от воспоминаний о которых, по коже шел холодок.
Я встала из — за стола, устав от того, что девочки всё так же ссорились между собой, и пошла в свою комнату. Хотелось побыть одной. Обстановка, творящаяся дома у Фриды Раббинович, была крайне угнетающей, и слова тройняшек не ускользнули от моего внимания. Я чувствовала себя участницей какого — то жуткого триллера.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Сегодняшние процедуры жутко вымотали меня, я быстренько подготовила себя ко сну и улеглась на постель, вытащила из прикроватной тумбочки антикварную книжку, и принялась ее читать.
Проснулась, когда на улице ещё только начинало светать. Даже не заметила, как провалилась в сон. Рука затекла, я привстала на локте пытаясь устроиться поудобней.