Читать интересную книгу Роман строгого режима - Кирилл Казанцев

Эту странную личность в окрестностях Аргабаша люди стали замечать с начала июня. Какой-то изувеченный шаромыжник в грязных лохмотьях. Обитал в окрестных лесах, в город не заходил. Такое ощущение, что к чему-то присматривался — то ли ждал, то ли время тянул. Бродягами на горном Алтае никого не удивить, каких только асоциальных элементов сюда не заносило. Но этот был какой-то не такой…

А начало лета на Алтае выдалось знатным. Природа расцвела, благоухала. Дождей с конца весны практически не было, жарило солнце. Туристический сезон начался на полмесяца раньше. Отдыхающие косяками потянулись на Алтын-Коль и прилегающие к нему озера. Базы и пансионаты были забиты. В лесах, прилегающих к Турочанскому хребту, гомонили птицы, буйным цветом распускалась растительность. В лесах пошли грибы — маслята, подберезовики, белые. Две жительницы Аргабаша, выбравшиеся в лес с корзинками, первыми и наткнулись на неприятного типа. Они обобрали полянку на краю обрыва, где нашли с десяток молоденьких боровиков, и решили прогуляться по тропке через перевал, за которым располагался солнечный черничный бор. Тропа петляла между соснами — то вверх, то вниз, то выбегала к краю обрыва, то углублялась в лес. В лесу они и встретились с существом — оно по тропке двигалось навстречу. Дамы в этой жизни повидали многое, были закалены беспросветной работой и мужьями-алкоголиками, и все же испугались, встали как вкопанные, хотя существо и не выказывало агрессивных намерений. Это был мужчина, он брел, ссутулившись, держась за лямки рюкзака. Не худой, не толстый, в бесформенном прорезиненном балахоне, в котором семеро уже, похоже, скончались, причем последний — от прямого попадания снаряда. Одежда висела клочьями, была стара, как этот мир, покрыта жирным слоем грязи. Текущему времени года она явно не соответствовала. С головы мужчины свисали жидкие сосульки, лицо его было изувечено самым безобразным образом. Правую сторону лица пересекал чудовищный шрам — выпуклый и глубокий, как американский каньон. С левой стороны красовался расписной волдырь, стянувший кожу, благодаря чему левый глаз был ниже правого и вряд ли что-то видел. И все это несчастье, поскрипывая и кряхтя, двигалось навстречу женщинам. А те с перепуга забыли про свои грибы и превратились в соляные столбики. Уйти было некуда, слишком узко, а сразу за тропкой — колючий кустарник. Обезображенный странник обнаружил «встречное движение», но не остановился и шага не замедлил. Женщины встали боком, затаив дыхание, бежать уже было поздно (хотя почему, собственно, поздно?) — да и правильно, что не побежали. Существо тоже повернулось боком, чтобы протиснуться, не причинив «гражданским» ущерба. А когда проходило мимо, в правом глазу мелькнуло что-то лукавое, бродяга пробормотал нормальным, хотя и хрипловатым голосом:

— Дамы? Прошу прощения… — и проследовал мимо.

От него не пахло прогнившей помойкой, хотя по идее должно было. Остолбеневшие женщины смотрели ему в спину. Уродец удалялся, пропал за деревьями.

— Настенька, ты видела то же, что и я? — жалобно протянула тетушка, что постарше.

— А что вы видели, тетя Груша? — выбравшись из ступора, спросила та, что помоложе.

— Ой, я даже и не знаю… Привиделось, видать.

Потом его узрел один из местных малолетних оболтусов — из числа тех, что едва дождались летних каникул. История умалчивает, зачем его носило в лес, но прибежал он в свой двор на окраине Аргабаша вконец заинтригованный, с горящими глазами. Его приятели сидели в кустах за гаражами и осваивали премудрую науку правильно курить марихуану.

— Слышь, пацаны… — зашептал он, делая мордашку заговорщика. — Там бродяга такой уродливый в бору за свалкой… В заброшенной землянке гнездится. Айда, подшутим?

— Бензин берем? — шмыгнул носом «маститый» местный хулиган, имевший бледное представление, что такое хорошо, а что такое плохо.

— Да иди ты на хрен, Козырь, — испугались остальные. — Мы с тем бацильным на Верблюжьей горке едва не спалились. Коптил он, конечно, классно, но нас же заметут когда-нибудь, загремим по малолетке… Просто попугаем бомжарика или поколотим…

Компания мелких хулиганов подползала к косогору, за которым были старые землянки, вырытые лет сто назад местными старообрядцами. Они пыхтели от предвкушения, сжимали палки и куски арматуры. В заросшей бурьяном траншее, ведущей к обвалившейся землянке, действительно кто-то возился. Толпа детишек с дружным ревом взметнулась на косогор, уже чувствуя, как бродяга пускается в паническое бегство. Подлетел уродец, колдующий в рослой траве, — он ковырялся в своем вместительном рюкзаке! Взметнулись полы несуразного балахона, он развернулся в стремительном прыжке. Пацаны оторопели, и было с чего. На них смотрела уродливая омерзительная маска — почище физиономии Фредди Крюгера! Шрам бродяги дрожал и вибрировал. Единственный зрячий глаз наливался бешенством. В руке он сжимал устрашающий нож — практически тесак! Шаромыга хищно скалился, демонстрируя вполне неплохие для своей внешности зубы, шагнул вперед. Взлетевший тесак мощно разрубил воздух! И всю толпу пронзил махровый ужас. Завопили неокрепшие детские голоса. Пацаны пустились прочь, прыгали с косогора, катились по поляне. Они улепетывали со всех ног, только пятки сверкали! Миг — и в окружающем пространстве никого не было. Только кусты тряслись и неумело матерились будущие обитатели колоний общего и строгого режимов…

— Ну и ну… — удивленно пробормотал бродяга, озираясь вокруг себя и опуская тесак. — И чего ты так разнервничался? Всего лишь дети малые, наивные неразумные создания…

Он вернулся к своему занятию, но прежде еще раз осмотрелся, после чего взялся обеими руками за подбородок и что-то потащил наверх. Такое впечатление, что он тащил собственную кожу. Похоже, так и было. Оторвался от лица и скукожился безобразный шрам. В руках осталась лепешка эластичной резины телесного цвета – со всеми налипшими на нее «украшательствами». Под «гримом» пряталось нормальное человеческое лицо. Вернее, половинка лица. Он взялся за скулу с левой стороны, начал отлеплять живописный волдырь – при этом удивительные метаморфозы претерпевал незрячий глаз – он возвращался на предписанное анатомией место и обретал способность видеть. Опали на землю седоватые сосульки с головы. Мужчина нагнулся к рюкзаку, вынул из него сложенную клетчатую рубашку. В такой одежде, пусть и мятой, не стыдно появиться в людном месте. Он глянул на часы, потом взвалил на одно плечо рюкзак, чтобы переместиться подальше в лес – а то кусты на дальней стороне поляны как-то подозрительно помалкивали…

Дивное местечко у горного озера Марабек-Коль (в паре верст на север от засиженного туристами Алтын-Коль) в это солнечное утро не пустовало. На берегу живописной бухты расположились две палатки. Остатки вечернего костра, надувной матрас. Бухту окружали скалы, расставленные природой очень гармонично и со смыслом. Между глыбами гранита и известняка топорщились кусты шиповника. Дно озера устилала галька — отполированная, сверкающая на солнце. Вода была идеально прозрачная, и камешки просматривались даже на глубине — искаженные, как в кривом зеркале. Отогнулась накидка, закрывающая вход в палатку, и на улицу выбралась худенькая девушка в экономном купальнике. Она улыбалась, у нее было приподнятое настроение. Она заткнула заколкой, которую держала в зубах, светлые волосы, добежала до воды, скинула шлепки и вошла в озеро. Передвигаться по камням, пусть и по гладким, было не очень комфортно, да и вода была прохладной — все-таки лето только начиналось. Девушка повизгивала, обнимала себя за плечи. Вошла по пояс и поплыла на середину озера. Из соседней палатки выбралась другая, в похожем купальнике — тоже худенькая, но с каштановыми волосами. Все повторилось — скинуть шлепанцы, обнять себя за плечи, повизжать, когда холодная вода прикрыла икры… Она плыла к своей подруге, а из палаток выбирались зевающие и блаженно щурящиеся парни «городского типа». Здоровый образ жизни был явно не для них — подмигнули друг дружке, дескать, ночь прошла отлично, сунули сигареты в зубы и с наслаждением затянулись.

— Кончайте дымить, плывите к нам! — закричала блондинка.

— Нет уж, лучше вы к нам! — фыркнул один из парней и побрел к кострищу, чтобы его реанимировать.

Девчонки выбирались из воды, подпрыгивали, вытряхивая воду из ушей. Худенький паренек принес своей «каштанке» махровое полотенце, второй не догадался. Но тут округу огласил рев мотора. Из-за скалы, подпрыгивая на камнях, выбрался открытый джип «Субару» с внушительным клиренсом. Он затормозил в нескольких метрах от палаток, и из машины, потягиваясь, выбрались четверо. На вид не монахи — молодые, наглые, хорошо накачанные, в легких безрукавках. Они уставились на отдыхающую молодежь, дружно оскалились. Молодежь растерялась. Ответных улыбок как-то не вышло. Блондинка пыталась что-то вымучить из себя, но не смогла и спряталась за спину молодого человека. Тот сглотнул, как-то зябко повел плечами.