— Кто знает, друг мой? — ответил Верный Прицел с озабоченным видом. — Во всяком случае, мы должны открыть истину. Но, прежде всего, я хотел бы узнать одну вещь.
— Что именно?
— Что находится в паланкине дона Мигеля?
— Без сомнения, женщина, так надо полагать.
— Не станем ничего предполагать, друг мой, время всеобъяснит.
— Дай-то Бог!
Обменявшись этими фразами, они подошли к опушке леса и остановились, чтобы оглядеться.
— Уже поздно, — заметил Верный Прицел.
— Да, уже близко к полудню. Иди за мной, мы скоро наверстаем потерянное время. Не согласишься ли ты вместо ходьбы продолжить путь верхом?
— Конечно, если бы у нас были лошади!
— Именно это я и хочу предложить тебе.
— Как! У тебя есть лошади?
— Отправляясь сегодня ночью с Руперто на свидание, назначенное мне доном Хосе, я оставил здесь наших коней. Пойдем сюда, мы их тотчас увидим.
В самом деле, не прошли они и тридцати шагов в направлении, указанном Вольной Пулей, как увидели коней, спокойно жевавших молодые побеги. Услышав свист охотника, кони тотчас подняли головы, осмотрелись и пустились к нему с радостным ржанием. Охотники поправили их сбрую, вскочили на них и поехали.
— Теперь, я думаю, мы не опоздаем, кони привезут нас вовремя. Поговорим пока. Скажи мне, Вольная Пуля, ты уже виделся с доном Мигелем Ортегой?
— Признаюсь, никогда еще я не видел его.
— Так ты его не знаешь?
— Если верить словам дона Хосе, то это должен быть негодяй, но я, не имея с ним никаких дел, был бы в затруднении составить о нем какое бы то ни было ясное понятие.
— А я знаю его.
— О! И давно?
— Не очень давно, но, пожалуй, узнал настолько, что имею возможность судить о нем.
— Что же ты о нем скажешь?
— Много хорошего, но много и дурного; он нисколько не лучше и не хуже других. Сегодня ночью, предчувствуя, что ты станешь говорить мне о нем и желая не мешать тебе свободно объясниться, я сказал, что почти не знаю его, но очень возможно, что скоро твое мнение о нем окончательно установится, и ты, быть может, раскаешься, что до сих пор помогал этому дону Хосе, как ты его называешь.
— Хочешь ты, чтобы я говорил с тобой откровенно, Верный Прицел?
— Говори, друг мой, мне приятно будет узнать твои мысли.
— Я уверен, что тебе не меньше моего известна история, которую я рассказал ночью, и вот почему я в этом убеждаюсь: ты слишком опытный и осторожный человек, чтобы без важной причины встать на защиту человека, на которого, по правилам, существующим в прериях, ты скорее должен глядеть как на врага и вообще как на личность, с которой неприятно иметь какие-либо дела.
— В твоих словах есть правда, Вольная Пуля, — сказал Верный Прицел с усмешкой. — Не стану лукавить с тобой: да, важные причины заставляют меня защищать этого человека — не могу сказать тебе сию минуту, какие это причины, это чужая тайна. Положись на нашу старую дружбу и предоставь мне действовать по моему усмотрению.
— В добрый час. Только теперь я начинаю все видеть ясно, и что бы ни было, ты можешь рассчитывать на меня.
— Слава Богу! Я знал, что мы поймем друг друга… но тише, мы на месте свидания, не подавай виду, что ты что-то знаешь. Посмотри-ка, мексиканцы не заставили себя ждать, они уже раскинули лагерь на берегу реки.
В самом деле, вблизи виднелся лагерь охотников, прилегая одной стороной к реке, а другой — к лесу и представляя
собой укрепление, хорошо защищенное тюками и поваленными стволами деревьев. Оба охотника назвали свои имена караульным, и их пропустили в лагерь без всякого затруднения.
Дона Мигеля Ортеги в лагере не было, люди каждую минуту ожидали его появления. Охотники сошли с лошадей, стреножили их и спокойно сели перед огнем.
Дон Стефано Коэчо покинул лагерь на рассвете, как он и объявил накануне.
ГЛАВА Х. Новые действующие лица
Для ясного понимания последующих событий мы, пользуясь преимуществом рассказчика, отступим на пятнадцать дней назад и представим читателю сцену, тесно связанную с самыми важными событиями этой истории, происходившую в нескольких сотнях миль от того места, где случайно собрались главные действующие лица.
Пройдя ссылочное местечко Тубак, путешественник очутится перед девственным лесом, простирающимся на триста двадцать миль в глубину и на восемьдесят с лишком в ширину.
Перейдя и его со всеми трудностями, какие только можно вообразить, он увидит перед собой необозримую равнину, в центре которой возвышается индейский город, в котором не был еще ни один европеец, истинное местоположение которого еще никому неизвестно и который со времени покорения Америки бледнолицыми служит убежищем остаткам Ацтеков.
Город этот называется у индейцев Небесная Гора и представляется взорам тотчас по выходе из девственного леса вытянутым четырехугольником. Широкая река с перекинутыми через нее легкими, изящными мостами, перерезает его по всей его длине. По углам этого четырехугольника находятся остроконечные отвесные скалы, служащие ему надежным укреплением; эти четыре цитадели соединены между собой сплошной стеной в сорок футов вышиной, отлого спускающейся к городу. Стена эта сделана из местных камней, перемешанных с глинистой землей. Широкая, глубокая пропасть удваивает ее вышину снаружи.
В город ведут двое ворот; над ними возвышаются башни, как в средневековых крепостях, и что еще больше подтверждает наше сравнение, это очень узкие дощатые мостики, поднимаемые при малейшей тревоге и служащие единственным путем сообщения с внешним миром.
Дома в городе низкие, заканчиваются террасами, соединенными между собой; они легки и устроены из камыша, скрепленного замазкой, обширны и имеют множество окон. Все — в один этаж и с выбеленным фасадом.
Этот странный город, заметный издали, словно вырастающий из высокой степной травы, представляет собой необыкновенное и крайне привлекательное зрелище.
В один прекрасный октябрьский вечер пять человек, одежду и лица которых невозможно было различить в темноте, вышли из вышеупомянутого девственного леса, приостановились на минуту в нерешительности на его опушке и внимательно осмотрелись кругом. Перед ними поднималась гора, огибавшая лес, вершина которой, хотя не очень высокая, вырисовывалась на горизонте с правой стороны.
Обменявшись между собой несколькими словами, двое из них остались на месте, а трое легли на животы и поползли на руках и ногах в высокой траве, совершенно их скрывавшей.
Достигнув вершины горы, они посмотрели вниз и были поражены и восхищены открывшимся видом. Гора, на вершине которой они находились, кончалась отвесным обрывом со всех сторон. На сто футов ниже их расстилалась великолепная равнина, посреди которой возвышался вышеописанный город Небесная Гора.