о моих мыслях. Поднимаюсь в Тёмину спальню и ставлю букет в вазу возле кровати. В пакете с большой голубой подушкой стоит бутылка вина, достаю её и думаю о том, что мне бы не помешало. Слышу Тёмины шаги по лестнице.
— Что это за потрясающие булочки внизу?
— Это кексы, я испекла их для тебя сегодня утром.
— Мне не терпится их попробовать! Спасибо, — он притягивает меня за талию, чтобы поцеловать, но я резко отстраняюсь в сторону. — Всё в порядке? — господи, да хватит уже повторять эту фразу!
— Нет, не в порядке. Ты соврал мне!
— Что?
— Не строй из себя дурачка! Ты мне соврал. Тебя уволили не из-за отказа выйти в нерабочее время, мне твоя мама всё рассказала! — вижу, как его лицо бледнеет.
— Я…я хотел тебе обо всём рассказать, Агата.
— Когда? После помолвки? Или после рождения нашего ребёнка?
— В тот же день, но я испугался, что ты не захочешь быть со мной.
— То есть сейчас получилось лучше?
— То, что было — осталось в прошлом. Я понял свои ошибки и пообещал себе, что больше никогда не буду заниматься незаконными делами, — его глаза выражают страх. — Я не думал, что все так может закончиться, — он берет мою руку, но только что…он подтвердил каждое слово! Я яростно одергиваю руку и понимаю, что не готова находиться больше в его доме — начинаю поспешно собирать вещи.
— Что ты делаешь? Зачем ты раздуваешь из этого такую драму? Я же никого не убивал, в конце концов!
— Я не знаю, чего от тебя ожидать, Артём. Может ты ещё просто не успел поделиться, как прикончил какую-нибудь старушонку! Какая разница — от неё всё равно нет толку, «маленькая и гаденькая».7
Вспоминаю сюжет про бабку-процентщицу, «Преступление и наказание». Параллельно понимаю, что Соня Мармеладова нашла в себе силы простить и полюбить Раскольникова. Гуманные — так называют людей, которые могут идти на компромисс, которые решаются попытаться понять другого, разобраться и простить все обиды. Но в моём представлении в Соне было больше отталкивающей инфантильности и банальной глупости, чем олицетворения нравственного идеала.
— Я боюсь узнать о тебе что-то ещё. Ты не открываешься мне! Я не знаю, где ты еще мог мне соврать, что ещё ты не рассказал мне. В моей жизни не было никогда ничего грязнее музыки Скриптонита, и мне не понять того, что в двадцать три года можно совершать осознанно такие поступки.
Смогла бы я совершить что-то подобное? Если современный мир — это бесконечная конкуренция, то каждый выживает как может. Правда ли эгоистом быть стало не так уж и плохо? Думаю, да, я бы смогла преступить рамками закона, но главное в таком деле — это хитрость. Поэтому недостаточно быть «не тупым», здесь нужно быть истинно умным человеком, просчитывая на два шага вперёд. Способность строить гениальные стратегии — вот что вызывает у меня восхищение, даже если речь идёт о незаконных деяниях. Поэтому всегда в фильмах один отрицательный персонаж может бороться с тысячами добродетелей — потому что у него есть план с многочисленными вариантами развития событий. Но я прекрасно понимаю, что это точно не случай убийства старухи или ворованных автозапчастей с примитивной коррупцией — здесь много ума не надо. Может, ему не хватило опыта?
— Я не святая, я тоже много видела, но то, что я узнала о тебе — начало, — это только начало. Так мои мысли на подсознании заканчивают предложение.
— Агата, это мир, в котором ты живёшь! Он гораздо, гораздо сложнее, чем ты думаешь. Честным способом в наше время много не заработаешь, — почему меня упрекают этим «сложным миром» и ложными «иллюзиями», будто бы я бесконечно качусь на беззаботном розовом пони, в то время как остальные узнали тайну да Винчи.
— И ты не головоломку разгадываешь.
— Успокойся, прошу тебя. Давай поговорим, — нужно было уматываться при первой возможности.
— Я хочу вина, — выпиваю весь бокал залпом.
— Я сильно надеюсь, что ситуация из моего прошлого не станет препятствием для того, чтобы мы были вместе, — потому что наше препятствие — моё прошлое. И знал бы он только, как сильно я хочу от него избавиться!
— Я не делаю больше ничего подобного и продолжаю строить свою жизнь. Все делают ошибки, милая.
— Налей мне еще, — я полностью понимаю то, что одного бокала мне хватает для того, чтобы потерять контроль.
— Ты тогда опьянеешь и будет плохо.
— Лей! Твой друг сидит за решёткой — вот что плохо! Ты здесь только благодаря своей маме.
— Да, и это тоже, — выпиваю второй бокал. — Агата, прости меня за ложь. Я уже пережил это и иду дальше. Мне не нужны больше такие истории. Да, построить честный бизнес — непростая задача, но не невозможная. Сейчас я этим и занимаюсь. Тогда мне казалось, что то, что я делаю — единственный способ обеспечить свою жизнь. Я не характеризовал свои действия, как обман или нажива. Я просто делал то, что приносило мне деньги. Сейчас я понимаю всю ответственность действий, которые я совершил, и я плачу за них. Это сильно рознится с моим прошлым восприятием действительности, — Артём снова берёт мою ладонь и начинает целовать её выше и выше, постепенно добираясь до шеи. У меня идут мурашки.
— Я абсолютно всегда говорил тебе правду. И я всё равно бы рассказал тебе, как всё было в действительности, но я не хотел тебя потерять. Ты — наконец-то то единственное и по-настоящему ценное, что я когда-либо имел в своей жизни. Я хочу для нас успешного будущего, но уже честным путём, — «я знаю, как он может запудрить мозги».
— Тёма, я не думаю, что это хорошая…, — но он продолжает проявлять резкую вспышку любви и целует меня в губы. Если касания всё-таки говорят больше слов, то сегодня я осязаю его мысли. Это поцелуй, который полностью одурманивает, и без того опьяненный разум. Он запускает руки мне под футболку и силой прижимает к себе. Я хватаю руками его волосы и сажусь на колени. Чувствую, как бабочки с бешеной страстью начинают заполнять мой живот. Я вижу в нём большой потенциал, и что более удивительно, у меня нет сомнения в том, что он сделает всё возможное, чтобы сделать меня счастливой, даже если дело коснется криминала. Я занимаю первое место в его жизни — приоритетный приоритет. С каждым его поцелуем я автоматически становилась соучастницей его возможных поступков, и я полностью отдаю себе в этом отчёт.
Тёма мимолетно снимает с меня большую футболку из его гардероба, и я оказываюсь