без нас, но написать свое заявление я могла только здесь, потому что фактически преступление произошло на территории Ведьмовской Академии Магии.
Это было сложно. Приди я в отделение стражи одна, и у меня вряд ли приняли бы заявление. Едва прочитав написанный мною текст, стражник побледнел и разом растерял все слова. По выражению его лица было видно, что он в принципе пожалел о том, что вышел сегодня на работу, но суровый взгляд Элеота не дал мужчине отправить меня восвояси. Напротив, для надежности он посоветовал подкрепить мое заявление еще одним от выжившего господина Эйлера.
Когда и с этим было покончено, скрываясь под глубокими капюшонами мы все втроем наконец вернулись в академию.
Это было необычно, как-то непривычно, даже странно. Когда я впервые пересекала ворота учебного заведения, вокруг меня словно витало волшебство. Но, глядя сейчас на старинное здание, объятое снегом, на оба общежития и двор академии, я уже не ощущала прежней легкости.
Нет, здесь все так же сновали студенты, а вдалеке по дорожке шли преподаватели. Где-то на кухне, как и в библиотеке, наверняка работали домовые, а корпус знахарки совершенно точно был пуст. Зато жизнь била ключом в общежитиях. Но я будто больше не являлась частью этого шумного мира. Теперь я смотрела на него исключительно со стороны.
– Что-то не так, родная? – обнял Барсвиль меня со спины.
Махнув нам рукой, громко ворча, Элеот отправился переодеваться. У него сегодня еще были дела как у главы учебного заведения, в то время как истинный директор ведьмовской академии официально числился мертвым, что не отменяло и его занятости. И лишь мне разрешили как следует отъесться и отоспаться.
– Не знаю. Вроде бы все то же самое, но как будто неуловимо другое. Даже не могу подобрать слов, как объяснить. Раньше академия и занятия вызывали у меня восторг.
– А теперь нет?
– Теперь… Я соскучилась – это я знаю точно. Но после всего случившегося это так странно – просто взять и продолжить жить дальше как ни в чем не бывало.
– Никто не заставляет тебя жить так же. Ты многое пережила за короткий срок и, несомненно, повзрослела. Сейчас ты находишься на голову выше своих сверстников, а многие из них так и не дорастут до тебя никогда. Но я знаю, что тебе может помочь.
– Что? – спросила я, повернувшись в его руках, чтобы видеть его лицо.
– Мы можем сделать так, чтобы внешне ты стала другим человеком. Будто ты пришла в эту академию впервые. Моя мать раздобудет необходимое зелье. Оно действует долго, да и пить его можно часто. Придешь и станешь кем-то другим. Кем захочешь. При желании сможешь отгородиться от сокурсников. Мне же лучше: все твое время будет принадлежать только мне, – хитро блеснул он своими карими очами.
Встав на цыпочки, я обвила его шею руками и поцеловала его в самый кончик улыбающихся губ.
– Ты снова пытаешься меня спрятать, Барсвиль. Но так нельзя. – коснулась я губами и другого уголка. – Это моя жизнь, и я буду жить ее, какой бы сложной она ни была. Я благодарна тебе за то, что ты стараешься сделать ее легче. Но не надо. Теперь я знаю, насколько я сильная. Не магией – душой. Я все смогу сама, если ты просто будешь рядом.
– Моя маленькая сильная самостоятельная ведьмочка, – с улыбкой произнес он, целуя меня прямо в губы на виду у любопытного орка-привратника.
Впрочем, ставни на окошках привратнецкой закрылись в тот же миг, едва я туда посмотрела, а из самого домика послышался грохот, как если бы кто-то резко упал.
Все было замечательно. Лучше, чем когда-либо. Но один вопрос нам все же стоило прояснить прямо сейчас.
– Барсвиль, ты так и не спросил у меня… – тяжко вздохнув, я постаралась отринуть лишние эмоции. – Было ли что-то между мной и мерзавцем Ворти.
Взгляд ведьмака изменился в одночасье. Глаза налились темнотой, а затем пожелтели. Улыбка сошла с лица, скулы заострились, выдавая злость.
– Тиана, – объятия стали крепче, – меня это не интересует. Ты жива, ты со мной и в ближайшее время станешь моей женой – это все, что меня заботит. Но если тебе нужно высказаться…
– То ты подставишь плечо и подашь платок? – рассмеялась я, не выдержав.
Напряжение выходило вместе со смехом, врывалось в необычайно голубое небо и исчезало. Все-таки лорд Барсвиль Эйлер был до невозможности благородным. Идеальным.
– Я хочу, чтобы ты знал, что ничего не было. Для меня важно, чтобы ты это знал, – произнесла я, глядя ему в глаза. – Но знаешь, у нас есть еще одно неоконченное дело. Если ты позволишь, я хочу откровенно поговорить с Элеотом наедине.
Барсвиль напрягся еще сильнее. Казалось, тело его закаменело, а объятия стали настолько крепкими, что я ойкнула. Чистое золото плавилось в радужке его глаз, обволакивая вытянувшиеся в тонкие линии зрачки.
– Я давно заметил, как он смотрит на тебя, Тиана. Этого не заметил бы только слепой. Я надеялся на его благоразумие, но больше ждать не намерен. Я сам поговорю с ним. Сегодня же он съедет в другой дом.
– Хорошо. Поговоришь, конечно, – закивала я. – Обязательно поговоришь, если это потребуется впредь. Но твой брат очень многое сделал для меня, для нас, для моей семьи. Пожалуйста, позволь мне сначала самой поговорить с ним. Если ты мне доверяешь.
– Я не доверяю ему, – ответил мужчина честно, всем своим видом выказывая упрямство.
– Хватит того, что ты доверяешь мне. Ты же любишь меня, правда?
Никогда бы раньше я не посмела говорить о таких вещах вслух. Барсвиль был прав: я повзрослела. На фоне уже случившегося все остальные проблемы казались сущей мелочью, чтобы хоть как-то о них переживать.
– Больше жизни люблю, – произнес он на удивление скованно.
– А я люблю тебя. И этого не изменит никто и ничто. Который сейчас час?
– Без четверти два, – взглянул ведьмак мне за спину на большие часы, что венчали башню.
– Тогда сейчас мы через зеркало идем в твой дом, я разговариваю с Элеотом, а ты ждешь меня на крыльце. А через пятнадцать минут, как раз когда у всех закончатся