‒ Надо было позвать тебя утром.
‒ Это плохая примета.
‒ Но это избавило бы меня от стресса, ‒ сказала она. ‒ Я так сильно плакала, когда не смогла влезть в платье. Слава Богу, мне на помощь пришла Агги.
Сед нежно обнял жену. Должно быть, её утро действительно было ужасным, раз она расплакалась и позволила себе помочь.
‒ Прости, что меня не было рядом.
‒ Ничего, мы нашли выход из положения, ‒ успокоила она. ‒ Тебе не за что извиняться.
‒ Торт, торт, торт! ‒ начал скандировать Трей, и вскоре его поддержали все гости.
Сед взял Джесс за руку и подвел ее к пятиярусному торту, вокруг нижнего яруса которого было еще четыре торта. Девять тортов? Кому нужно столько тортов? Он мысленно представил, что они до следующего тысячелетия будут доедать оставшиеся куски. Или же могут использовать их праздничные торты на днях рождения своих детей.
Взяв вместе нож, они отрезали кусок от нижнего яруса. Сед не сводил глаз с жены. Он не особо хотел размазывать торт по её лицу, но если она проделает это с ним, то он не постесняется и ответит ей тем же. Ведь только его любимой женушке удавалось пробудить в нем самое лучшее.
Джессика медленно подняла кусочек торта и поднесла к его рту. Она смотрела в его глаза с такой нежностью и любовью, что Сед утонул в её взгляде. Поэтому он и не понял, что она поднесла торт к его подбородку, и, пачкая его кремом, провела им вверх до самых губ.
Её глаза искрились весельем, пока она аккуратно вкладывала торт ему в рот. Она должна была позволить ему первым накормить её. Желая ответить на её выходку, он потянулся к её куску торта, но не успел его поднять, как Джессика встала на цыпочки, слизала языком остатки крема, целуя его. В зале слышались присвистывания, крики «Горько», и щелчки фотоаппарата. Когда она наконец отошла, Сед был заметно и позорно возбужден. Очень позорно, если учесть, что сейчас его видела бабуля.
‒ Восхитительно, ‒ мурлыкала Джессика, продолжая смотреть ему прямо в глаза. ‒ Можно мне еще кусочек?
Он поднес к её губам торт, и начал её кормить. Она жевала медленно, заставляя в его голове крутиться образы всех непристойностей, которые он хотел сделать с её милым ротиком. Когда она проглотила, то поспешно отошла в сторону. На её лице была победная улыбка, и она вскинула руку вверх, сообщая о своей победе в поедании торта. Только тогда Сед понял, она его обхитрила и съела кусок побольше.
Глава 6
Джессика стояла поодаль от Седа, когда он отрезал себе огромный кусок торта, положил на тарелку и вернулся за стол без неё. Он не собирался ей отвечать? Неужели он разозлился из-за этого? Она же просто его дразнила. Да после её выходки он был готов все девять тортов бросить ей в лицо, если бы это уняло его злость. Но она рассчитывала, что сегодня он будет расслабленным, беззаботным, будет прощать ей все, хотя ему было сложно это сделать.
Не обратив внимания на его выходку, Джессика взяла свою тарелку с тортом и вернулась на свое место к безрассудному мужу. Официанты приступили к нарезке торта, и раздаче его гостям в позолоченных фарфоровых тарелках, выбранных её матерью.
Когда она села рядом с Седом, за столом кроме них больше никого не было. Он отвернулся, не глядя в её сторону. Ладно, если он решил дуться за то, что она обставила его, то…
Джессика ахнула, когда Сед перевернул на нее тарелку с тортом. И не просто перевернул, а размазал по её груди и ложбинке.
‒ Милая, может, ты и выиграла битву, ‒ сказал он, ‒ но победа в войне останется за мной.
Она сидела с открытым ртом, пока Сед слизывал крем с её груди, втягивая в рот кусочки бисквита, тщательно исправляя свою оплошность. Рука Джессики метнулась под стол, нашла его ширинку, и начала расстегивать пуговицы, когда он остановил её.
‒ Ты хоть понимаешь, куда теперь я помещу свой торт? ‒ спросила она.
‒ Не можешь позволить мне выиграть, да?
‒ Ага.
Он усмехнулся.
‒ А я совсем не прочь проиграть тебе, Джессика Чейз.
‒ Лионхарт, ‒ поправила она.
На лице Седа расплылась довольная улыбка, показывающая его ямочки на щеках. Продолжая улыбаться, он опустил голову, возвращаясь к облизыванию её груди. Когда его язык пробрался под кожаный корсет, волна тепла пробежала по её телу, устремляясь прямо к соскам. Она поёрзала на стуле от столь заметного возбуждения.
‒ Ты позволишь ему вытворять такое на людях? ‒ спросила Стелла, возвращаясь за стол с куском торта. Моника была рядом с ней, и села на свое место справа от Седа.
Джессика была готова позволить ему большее, но собравшись с силами, оттолкнула мужа. ‒ Мама, он всего лишь ел свой торт. Ты же не хочешь, чтобы такой дорогой торт пропал зря? ‒ с издёвкой спросила Джесс.
Джессика дернулась, когда его рука коснулась внутренний стороны бедра. Когда он успел забраться ей под юбку?
‒ Он восхитительный, ‒ сказала Моника. Она неодобрительно посмотрела на сына, после чего его рука, лежавшая до этого на бедре Джесс, легла на стол.
‒ Сколько времени? ‒ спросил он. ‒ Нам нужно уйти до четырех.
‒ Четырех? ‒ возмутилась мама Джесс. ‒ Но зал забронирован до восьми вечера.
‒ Вы с гостями можете веселиться до восьми, а у нас с Джессикой свои планы на вечер.
‒ Какие планы? ‒ поинтересовалась Джесс.
‒ Отличные планы, ‒ заверил её Сед, но не стал вдаваться в подробности.
Она наклонилась ближе к его уху, чтобы остальные не слышали её слов.
‒ А они включают в себя использование вот этого? ‒ И сжала его полутвердый член сквозь брюки. Он дернулся в её руках, и за секунду пришел в готовность. Он был возбужден и взволнован не меньше неё. Приятно знать. К счастью её возбуждение было не таким заметным, как его.
‒ Возможно, ‒ ответил Сед.
Сед убрал её руку, и поцеловав костяшки пальцев, положил на стол.
‒ Терпение, любовь моя. Нам скоро предстоит танцевать, ‒ напомнил он.
Она решила, что может потерпеть, хотя это было тяжело держать себя в руках, рядом с таким аппетитным мужем.
Она ела торт, который был намного вкусней вареных овощей, прокручивая в голове все грязные приключение, которые Сед мог запланировать в их брачную ночь. Каким-то образом ей удалось убедить себя оставить всю страсть на потом.
‒ Можно мне кусочек? ‒ спросил Сед, после того, как долго смотрел, как она поедает свой торт.
‒ Тебе не хватило торта с моих сисек? ‒ поддразнила она. Она была липкая от сладкого и морской воды. И конечно мысли о душе перетекли в мысли о душе вместе с Седом. Её руки дрожали, когда она отломила вилкой кусочек торта и поднесла к его губам.