– Нет, Лео, не надо этого делать.
Но, конечно, Лео был глухим, поэтому я прикоснулась к его щеке, чтобы окончательно разбудить и привлечь его внимание. Его веки приоткрылись, воспаленные серые глаза остановились на моем лице. Лео перестал тянуть раму и замер, разглядывая меня.
– Эми, Эми...
Голос Лео был всего лишь хриплым стоном, но показался громким в тишине спящей палаты, поэтому я прижала палец к его распухшим губам.
– Тсс, мой Лео, – он открыл рот, но засохшая корка в уголке губ треснула, заставив его вздрогнуть от боли. – Подожди минутку, Лео. – Вынув платок, я лизнула его и тщательно вытерла засохшую кровь вокруг трещины на губах Лео. – Мой бедный Лео, тебе больно?
Я бережно погладила его по щеке, колючей от щетины – Лео выглядел так, будто неделю не брился, но на самом деле такая щетина вырастала у него за два дня. Он попытался повернуться ко мне и снова потянул бинты, подвязывающие его руку к раме.
– Нет, – я указала на раму, и Лео перестал возиться. Он был таким терпеливым, хотя я видела, как ему неудобно. Потянувшись к его подушке, я стала осторожно поворачивать ее. Из-за горба и кривой шеи Лео нужно было положить ее по-другому, и я наблюдала за его лицом, пока не увидела, что ему стало удобнее.
– Спасибо, Эми, – сказал он, а затем спросил хриплым шепотом: – Это вправду ты, или это сон?
– Не сон, мой дорогой Лео, – до меня дошло, что он меня не слышит, поэтому я склонилась над ним и прижалась щекой к его щеке, чтобы он ощутил, что я здесь. Я осталась так на мгновение, чувствуя на своей щеке теплое дыхание Лео, затем снова села на стул. Не сводя глаз с моего лица, Лео начал вытаскивать из-под одеяла правую руку. Все еще глядя на меня, он медленно поднял руку, затем она упала на грубое шерстяное одеяло. Она лежала там, ожидая. Я наклонилась и сжала ее обеими руками. Пальцы Лео ухватились за мои – так ребенок мог бы цепляться за руку матери, ища утешения. Я крепче сжала пальцы и увидела облегчение на его лице.
Я осторожно зацепила ножку стула ногой и подтянула его поближе, чтобы можно было сидеть, не отпуская руки Лео. Его глаза все еще смотрели на меня, и я, улыбнувшись, прошептала:
– Тебе нужно спать, – я на мгновение зажмурилась, чтобы показать ему, что нужно делать, и он покорно закрыл глаза, по-прежнему крепко держась за мою руку. Еще немного пододвинув стул, я села ждать, когда он заснет.
Дыхание Лео замедлилось, хватка его руки ослабла, но я все еще держала его руку в своих. Она была живой и теплой, и я ласково погладила черную шерсть на запястье. Зверь будет жить. Слезы потекли по моим щекам, слезы облегчения, благодарности – и любви. Старая леди была права – это была не та любовь, что я знала до этого, но это была любовь.
– Лео, я люблю тебя, – прошептала я, склонившись к его уху, но он был глухим и не слышал меня. Он тихонько захрапел и, похрапывая, продолжал спать.
Сидя, рядом с Лео на стуле и глядя на его бедное, разбитое лицо, я поняла, что, наверное, давно любила его, неосознанно, потому что эта любовь была не похожа на любовь к Фрэнку, и я не узнавала ее. Кроме того, я никогда не представляла, никогда не думала, что женщина может любить так по-разному. Доверие, уважение, привязанность – все это переросло в любовь, а я даже и не догадывалась об этом.
Рука Лео совсем расслабилась, и он погрузился в глубокий, целительный сон, а я осторожно освободила пальцы и откинулась на спинку стула, чтобы разогнуть ноющую спину. Мои мысли вернулись в Истон, в детскую, где спали мои дочери. Они будут скучать по мне, когда проснутся утром, а я тосковала по ним сейчас. Если бы только у меня было волшебное зеркало Зверя, и я хоть одним глазком могла бы поглядеть на их личики! Но этой ночью мое место было рядом с Лео, моим мужем. Мои веки закрывались, когда я почувствовала прикосновение руки к своему плечу. Я подскочила на стуле и увидела улыбающееся лицо медсестры. Приложив палец к губам, она поманила меня за собой.
– Сиделка рассказала мне, что ваш муж просыпался и видел, что вы здесь, поэтому теперь вам нужно пойти и немного поспать, – сказала она, когда мы вышли из палаты. – Идти в гостиницу слишком поздно, поэтому я отведу вас на койку одной из сестер, которые сейчас на ночном дежурстве. Завтра после обеда вы можете вернуться сюда и повидаться с мужем.
Мы пошли между бараками. Я спотыкалась, следуя за слабым огоньком ее лампы, пока мы не вышли на главный проход, где фонари на столбах освещали наш путь.
– Это умывальный барак, а здесь туалеты, – указала медсестра.
– Здесь я буду спать? Она засмеялась.
– Нет, дорогая, просто вы, может быть, захотите воспользоваться этими удобствами перед сном. А теперь сюда, в крайний домик – там вы найдете две койки. С вами все в порядке?
– Да, сестра, спасибо, вы так добры, – она повернулась, чтобы уйти, но я остановила ее. – Сестра, спасибо, что вы рассказали мне эту историю. Старая леди была права – я так вам благодарна.
– Я очень рада, дорогая. Доброй ночи.
В домике я поставила корзину на пол, затем сходила в туалет и умылась. Вернувшись, я с трудом сняла с себя пальто, туфли, юбку, и повалилась на постель. Я заснула, даже не успев, улечься поудобнее.
– Кто спит на моей кровати?!
Надо мной стояла незнакомая сиделка и смотрела на меня.
– Я очень извиняюсь, я не догадалась... – забормотала я, подскочив на постели.
– Ничего, – ободряюще сказала вторая сиделка. – Сестра сказала нам про вас, Тинли просто шутит.
– Согласись, Мэк, она ужасно похожа на Златовласку, со своими косами, рассыпавшимися по подушке. Да, сестра просила передать вам, что капрал Ворминстер проспал ночь спокойно. Значит, он поправляется. Ваше появление выглядит несколько загадочным, потому что за вами вроде бы не посылали. Но почему бы и нет, да и приятное разнообразие – сообщить хорошие новости приехавшей родственнице, – она нагнулась и стала расшнуровывать туфли. – Ох, нет! Опять дыра на чулке! Я, наверное, зацепилась за тот стерилизатор. Я так ненавижу штопать, кроме того, у меня кончились нитки, – она взглянула на меня. – Вот что, вас все равно не пропустят в палату до обеда – не сходите ли вы в гостиничный магазин?
– Не говори глупостей, Тинли, – прервала ее сиделка, которую звали Мэк. – Она не поймет там ни слова.
Я, наконец собралась с мыслями.
– Конечно, я куплю вам ниток, я могу говорить по-французски, и даже могу заштопать вам чулки, если хотите.
Они обе уставились на меня.
– Неудивительно, что жена капрала Ворминстера умеет штопать чулки, но говорить по-французски... – сощурилась Тинли. – Нет, не подсказывайте, дайте догадаться. Вы были служанкой перед замужеством? – я кивнула. – Горничной у леди?