Ближе к полудню за главными воротами резко прозвучал клаксон. Охранницы немедленно кинулись сдвигать с места гигантский засов, а сестры, бросив работу, поспешили изо всех щелей встречать Наставника. Зараженная всеобщим волнением, Мэган тоже вышла на улицу.
Ворота открылись, и на площадь въехал знакомый внедорожник. Мэган на секунду представила, как тайком забирается на заднее сиденье, прячется там и беспрепятственно уезжает. Потом так же незаметно выбирается из машины и просит о помощи, а через несколько дней возвращается в Нью-Йорк. У нее защипало в носу. Каким заманчивым и недостижимым было спасение!
Фрэнк выпрыгнул из машины, и тотчас его окружила толпа женщин. Они смеялись и протягивали к нему руки. Те, кто не успел подойти поближе, подпрыгивали на месте от нетерпения и пытались пробиться к телу драгоценного Наставника. Это была самая настоящая массовая истерия, и Мэган, смешавшись с толпой, с недоумением спрашивала себя, чем мог Фрэнк воспламенить таких разных женщин.
Она вспоминала свою первую встречу с «учителем». Бесспорно, в нем есть определенное обаяние. Приятная внешность, красивый голос, хорошее тренированное тело. Женщины влюбляются и в менее привлекательных мужчин. Но одно дело влюбиться, и совсем другое — посвятить всю свою жизнь фанатичному служению одному мужчине. Говоря о Фрэнке, каждая сестра, даже самая здравомыслящая, превращалась в безумную дурочку. Они обожествляли своего Наставника, не пытались убежать из поселка, не считали друг друга соперницами. Они совершенно забыли о том, что где-то есть люди, которые любят их и волнуются. Забыли о том, что можно создать нормальную семью, а не мечтать как о великой милости об одной-единственной ночи с Наставником. Он как колдун, превращающий женщин в безмозглых овец.
Мэган поежилась. Сколько времени ему потребуется, чтобы перекроить ее по общему образу и подобию?
Вечером в день приезда Наставника должно было состояться большое собрание. Джулия и Энни, работавшие с Мэган в пекарне, наперебой рассказывали ей о том, что после собраний их любовь к Наставнику увеличивается в десятки раз. Они не могли вспомнить, о чем именно он говорил с ними, но зато в подробностях описывали свои ощущения после.
— У меня в ушах звенит, а на душе такая легкость, что хочется бегать и смеяться как ребенок, — откровенничала Джулия, сухощавая блондинка чуть-чуть за тридцать.
— А мне немного грустно и кажется, что сердце разорвется от любви, — говорила мечтательная и немногословная Энни.
Мэган чувствовала, что во всем этом есть нечто настораживающее, и обещала себе быть начеку.
Собрание проходило в знакомом светло-желтом доме под плоской крышей. Внутри было большое помещение с ровными рядами скамеек и окнами во всю стену. Темные бархатные портьеры висели в углах, и те, кто вошел первыми, стали задергивать шторы.
Чтобы ничто за окном не отвлекало от речей Наставника, сообразила Мэган, садясь рядом с Глэдис.
Сестры возбужденно перешептывались и беспрестанно поглядывали на входную дверь. Все ждали Наставника. Мэган физически ощущала напряжение, витающее в зале. Ожидания тридцати женщин, их страхи, надежды, желания, намертво склеенные любовью к одному мужчине, представляли собой силу, способную совершить невероятное.
Входная дверь наконец распахнулась, и в зал вошел Фрэнк. В темном льняном костюме он выглядел модно, броско и стильно.
— Какой красавец! — прошептала Агнесс, сидевшая впереди Мэган.
Мэган было видно, как она с силой стискивает свои руки.
— Здравствуйте, дорогие мои, — мягко произнес Фрэнк, и по залу пронесся легкий восторженный стон.
Он заговорил. Поведал о том, куда ездил и зачем, сказал, что ужасно соскучился по своим сестрам. Все слушали его, затаив дыхание. Чтобы не смотреть на Фрэнка, Мэган упрямо разглядывала дощатый пол. И все равно его отчетливый негромкий голос завораживал, мешал думать, мешал ненавидеть.
Мэган посмотрела на Глэдис и не особенно удивилась тому, что глаза ее закатились, а на лице появилось бессмысленное выражение. Фокусник достал волшебную дудочку, и беспомощные жертвы были готовы плясать под нее.
Мэган подняла голову и столкнулась глазами с Фрэнком. Он смотрел на нее и улыбался. Такой приветливой и нежной была его улыбка, что невозможно было не улыбнуться ему в ответ.
Но Мэган собрала остатки воли в кулак и отвернулась.
Фрэнк продолжал говорить. Он перешел к рассуждениям о любви, которой полнится его сердце, и о страданиях, которые поджидают женщин на каждом углу. Мэган видела, что многие слушательницы прослезились. Она и сама почувствовала, что слова Фрэнка задевают ее. Он напоминал ей о Мэтте, о том, что она перенесла с тех пор, как узнала о его измене. То время представлялось адом, в который ее кинула безжалостная рука мужа, мясорубкой, через которую прокрутили ее нежную душу и чистую любовь. Не было прощения такому преступлению и не было больше надежды на любовь и жизнь в том, жестоком мире, вдали от Наставника, который один знает секрет истинного счастья…
Только увидев, как сестры встают и идут к выходу, Мэган поняла, что собрание закончилось. Она медленно встала, пытаясь понять, что с ней произошло и почему в голове странная звенящая пустота, а к горлу подступили слезы. Господи, она и не сознавала, насколько ужасной была ее прошлая жизнь! Мэтт чудовищно поступил с ней, и страшно представить, что с ней было бы, если бы она не встретила Наставника…
— Мэган, останься, пожалуйста, — услышала она голос Фрэнка. — Нам надо поговорить.
Каждая жилочка в теле Мэган задрожала от радости. Сейчас все уйдут, а она останется наедине с ним, будет слушать его завораживающий голос, смотреть в его прекрасные глаза…
Сестры неторопливо выходили из зала, и никто не мог сказать, какие чувства бушуют в их сердцах. Зависть, ненависть, злоба или полное равнодушие? Мэган заглядывала сестрам в глаза, но ничего не могла понять. Одна лишь Соледад, маленькая неистовая Соледад, не желавшая смириться с тем, что у Наставника помимо нее еще двадцать девять любимых женщин, пыталась испепелить Мэган взглядом.
Как ни странно, это привело Мэган в чувство. Соледад быстро прошла мимо, едва не сбив ее с ног, но этого было достаточно, чтобы пелена спала с глаз Мэган. Ей стало страшно. Пару мгновений назад она вполне серьезно мечтала о том, чтобы остаться с Фрэнком наедине. Бежать от него надо, бежать как можно быстрее, а не надеяться на то, что она сможет устоять перед его обаянием и гипнотическими трюками!
Но бежать было поздно. Они остались в зале одни.
— Садись, пожалуйста. — Фрэнк показал Мэган на первую скамейку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});