Она повернулась и улыбнулась мне.
– Конечно, нет, но я не хочу включать ничего слишком увлекательного. Должна признаться, что я немного эгоистичная в плане внимания, когда дело касается тебя, и я хочу, чтобы ты полностью сосредоточился на мне.
Мои глаза чуть не выскочили из орбит.
– Я не знаю, какое шоу на планете, по-твоему, может отвлечь меня от тебя. Я даже не могу обмозговать эту мысль.
Она пожала плечами и глубже забралась ко мне на колени.
На мою совершенно очевидную эрекцию.
- Значит, мы смотрим это дерьмо только для того, чтобы я обратил на тебя внимание? – спросил я скептически. Она не могла действительно думать, что ей нужна такая уловка, чтобы заставить меня сосредоточиться на ней… не так ли? Я считал ее гораздо более наблюдательной.
- Это не повредит.
Я укусил ее за шею и погладил. Я бы показал ей сосредоточенность.
Я достиг своего предела несексуальных прикосновений.
Как будто она знала, и мне даже не пришлось говорить об этом, она включила музыку, какую-то знойную песню с тяжелым ритмом, с певицей, напевающей некоторые из самых непристойных текстов, которые я когда-либо слышал.
- Она только что сказала, что он кончил прямо на ее наряд? – Спросил я, чувствуя себя старым и немного медлительным.
Она хихикнула.
– Да. И он даже не принес полотенце.
Это вызвало у меня удивленный смешок, но она пошевелилась, выгнула спину, и смех оборвался.
Крепко удерживая на коленях, я развернул ее спиной к себе, и оголил грудь, а боксеры приспустил.
Я стянул свои спортивные штаны до колен и приподнял ее за бедра, мой член искал ее влажный вход. Я толкнулся в нее, мои руки притянули ее за бедра к себе, пока она не впустила меня.
Музыка играла, пока я брал ее вот так: так неторопливо, как только мог, останавливаясь время от времени, проникая по самое основание, чтобы поиграть с ее мягкими, округлыми грудями и пососать ее шелковистый мягкий затылок. Когда я больше не мог сдерживаться, мои руки легли на ее бедра, и я начал толкаться всерьез, мои глаза закрывались от удовольствия, челюсти сжимались с каждым ее нуждающимся стоном.
Я полностью отдавал должное всем своим эякуляциям накануне, заставляя ее кончать снова и снова, останавливаясь, чтобы ласкать ее для каждого из ее восхитительных оргазмов, все еще твердый и пульсирующий внутри нее. Моя выносливость, слава Богу, казалось, снова была на высоте, по крайней мере, на данный момент.
- О Боже, - простонала она, когда кончила от очередного оргазма, сжимая член, она закинула руки назад и обхватила меня за шею, толкая свои пышные груди в мои занятые руки. – Это было потрясающе. Ты потрясающий. Я никогда… Где ты, как тебе удалось сделать это… вот так?
У меня не было никакого ответа на это, кроме как чувствовать сияющее удовольствие. Я обхватил ее бедра и еще немного приподнял ее на своем измученном члене, стиснув зубы, чтобы не кончить. Больше всего на свете я хотел доставить ей удовольствие. Чем больше, тем лучше.
Я был писателем, но никогда не был хорош в романтических фразах, ни на бумаге, ни в жизни. Чтобы компенсировать это, я хотел, чтобы Ирис ощутила своим телом то, что она заставляла чувствовать меня своими сладкими, льстивыми словами.
Где-то в процессе ее боксеры были сброшены, и ее ноги были широко расставлены, колени на диване по обе стороны от меня. Я съехал, упершись бедрами в край дивана, чтобы иметь лучший обзор.
Я провел рукой вдоль ее наружной поверхности бедер. Было более чем впечатляюще, как она держалась в этой позе, так широко распластавшись на мне.
Я снова схватил ее за бедра и сильно вошел в нее, раз, другой, поглощая ее крики экстаза с глубоким удовлетворением.
Я терся о ее задницу, скользя руками по ее ногам, пока не смог помассировать внутреннюю поверхность бедер.
– Я слишком сильно тебя растягиваю? Ты чертовски близка к тому, чтобы сесть на шпагат.
Ее единственным ответом был стон и движение на мне, вращение бедрами, заставляя все мое тело сжиматься от удовольствия, когда ее тугие ножны сжимали меня. Я готов был поклясться, что нахожусь достаточно глубоко, чтобы коснуться ее шейки матки. Я резко дернулся и врезался в стенку так сильно, что она забилась в конвульсиях на мне. Да, так и было. Я делал это снова и снова, но остановился, когда ее крики стали звучать тревожно.
- Я делаю тебе больно? – Спросила я, мои руки дрожали. Я не смогу больше сдерживаться.
- Слишком много, - всхлипнула она, но все же прижалась ко мне. – Я чувствую себя слишком наполненной.
Я начал толкаться снова, трахая ее с абсолютной отчаянной серьезностью, но, не входя так глубоко, не терся об эту восхитительную часть ее до самого конца, когда она снова развалилась, и я позволил себе, наконец, милосердно кончить, извергаясь так глубоко, как только мог с грубым стоном.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Мы выключили проклятый телевизор, по которому все еще крутили музыкальные клипы, и пошли приводить себя в порядок. В новом спортивном костюме и с мокрыми волосами, Ирис молча потащила меня в библиотеку, где схватила одну из моих книг, которую она прочитала примерно на четверть. Она свернулась калачиком на моем потертом коричневом кожаном диване и начала читать.
Это был мой первый роман, и я не был уверен, что хочу, чтобы она его прочла, но она, похоже, уже начала читать, так что было уже поздно ее останавливать.
Ирис подняла глаза, увидела мое лицо и улыбнулась.
– Это действительно хорошо. Меня сразу втянуло. Я нахожусь на сотой странице, и я уже чувствую, что погружена в этот мир, который ты создал.
Я начал заламывать руки – моя нервная привычка, которая обычно проявлялась только перед телевизионными интервью.
– Спасибо. Этот мир был частью моей жизни уже много лет. Хотя я написал эту книгу так давно, я не уверен, что могу рекомендовать ее как свою лучшую работу.
- Это была одна из твоих первых работ, верно?
- Самая первая.
Она выглядела впечатленной, ее хорошенькие губки сложились в маленькую букву «О».
– Это потрясающе. У тебя талант. Мне также нравится манера написания книги. Все так смело и мрачно. Запутанно, на самом деле. Просто идеально.
Я криво усмехнулся.
– Это своего рода такой жанр. Честно говоря, я хотел бы попробовать что-то совершенно другое, немного расшириться.
Она села, выглядя искренне заинтересованной в том, что я говорил, что не было реакцией, к которой я привык от кого-то вне бизнеса.
– Да? Как и что?
- Я бы с удовольствием создал такой персонаж. Что-то эмоциональное и грубое, и чтобы ни слова о криминалистике или брызгах крови.
- Ты должен это сделать.
- Я мог бы. На данный момент я заключил контракт только на одну книгу в год с моим издательством, но мне бы не хотелось подписываться на большее и еще чаще застревать в режиме дедлайна.
- Да пошли они. Просто пиши, что ты хочешь, и стань независимым.
Я слышал об этом, был восхищен на самом деле.
– Что ты слышала о независимой публикации?
- Это супер. Оно прижилось, и я думаю, тебе стоит попробовать. Прекрати отдавать свою жизнь этим кровососущим издательствам.
В некотором роде, я тоже так думал.
– А как насчет тебя? Есть ли у тебя что-то, что ты хотела бы сделать по-другому, с точки зрения карьеры или, может быть, с точки зрения образования?
Она ухмыльнулась, как будто я только что сказал что-то очень смешное, и я понял, что произнес это псевдо-отцовским лекторским тоном. Это было ужасно, и я немедленно извинился.
Она отмахнулась, ничуть не обидевшись.
- Я никогда не могла понять, чем именно хочу заниматься. Я бы хотела быть такой же, как ты, с чем-то, в чем я была так хороша, что не могла перестать бы это делать.
- Значит, ты бросила школу, потому что не знала, какой путь выбрать?
Она улыбнулась и склонила голову набок.
– Что ты пытаешься узнать?