На содержание жаргона, конечно, накладывают свой отпечаток и условия содержания лиц, отбывающих наказание, а также официальная терминология, принятая в системе МВД («лагбандитизм», «лагерное дело», «отказчик» – осужденный, уклоняющийся от работы).
Сформированный в замкнутом пространстве тюремный жаргон в обиходе между лицами, отбывающими наказание, нераздельно сосуществует с родным языком и выполняет наряду с последним коммуникативную функцию. Поэтому каждый осужденный волей-неволей познает его и использует в повседневной жизни.
Опасность глубокого проникновения уголовного разговорного диалекта в среду осужденных не является надуманным преувеличением. Вначале циничные термины, подобно словам – «клещам», крепко впитываются в повседневную речь лиц, отбывающих наказание, а затем начинают исподволь воздействовать на сознание, разрушать психологию человека. Постепенно под влиянием особо сложившейся речи происходит и негативная переоценка ценностных ориентаций. Осужденный, теряя свой естественный язык, все более отдаляется от норм обычной жизни и начинает активно впитывать ценности криминальной среды.
Кроме того, в жаргоне закрепляются и передаются из поколения в поколение принципы поведения и установления преступного мира, например «не жухай» – не бери вещь тебе не положенную; «не закладывай» – не выдавай других соучастников преступления на допросе; «подрезать бороду» – выиграть в карты деньги, продукты. Тем самым он своеобразно способствует стабилизации субкультурных отношений в местах лишения свободы.
Вместе с тем в пенитенциарных учреждениях сохраняются и различные ответвления в жаргоне. Хранителями их являются представители различных криминальных образований. Наркоманы нередко пользуются своими терминами, члены этнических группировок – своими. Представителям же «авторитетов» уголовной среды предписано знать собственный корпоративный язык. По обычаю привычные правонарушители осуществляют с использованием жаргонных слов и символических знаков шифровку передаваемой информации, чтобы обеспечить защиту своей группировки и организовать без помех совместную противоправную деятельность[78]. Подобная тактика поведения в настоящее время распространена практически во всех организованных сообществах.
Таким образом, в исправительных учреждениях уголовный жаргон существует как самостоятельная часть субкультуры и имеет тенденцию к дальнейшему совершенствованию. Знание его существенно облегчит работу персонала ИУ по выполнению поставленных перед ним оперативно-профилактических задач. Нейтрализация же данного явления в пенитенциарных учреждениях должна осуществляться посредством расширения общеобразовательного обучения, а также установления постоянных связей лишенных свободы с общественными, религиозными и иными организациями, имеющими духовно-нравственную ориентацию деятельности.
Неотъемлемым элементом подкультуры осужденных являются и татуировки. Наибольшую популярность среди обитателей пенитенциарных учреждений они получили в 30-е гг. настоящего столетия. Сегодня мы можем констатировать, что ни одна из категорий населения не отличается таким пристрастием к «наколкам», как лица, отбывающие наказание.
По данным А. Г. Бронникова, от 25 до 95 % осужденных имеют татуировки[79]. По результатам проведенного нами исследования наибольшее распространение они получили в исправительных колониях особого режима (96 % лиц, отбывающих там наказание, обладают ими).
Исследования других криминологов также подтверждают, что в подавляющем большинстве случаев татуировка не предшествует преступлению, а следует за ним. С возрастанием числа судимостей растет процент татуированных и количество рисунков на теле преступника[80].
По своей форме и содержанию татуированные изображения весьма разнообразны и дать исчерпывающие объяснения им крайне трудно, тем более, что у различных категорий осужденных они могут иметь неодинаковое смысловое значение. Классифицируя их, исследователь А. Г. Бронников отметил, что татуировки на поверхности тела обычно выражаются в форме: даты (цифры); отдельных букв; слов или сочетаний букв (аббревиатуры); текста, рисунков и условных знаков (символов); комбинированных вариантов указанных форм.
Каждая из этих форм играет свою особую функциональную роль. Так, даты преимущественно обозначают год рождения, начало и конец срока отбывания наказания. Отдельные слова, набор букв читаются (расшифровываются) как сочетания начальных букв других слов. Такие аббревиатуры (особенно, если они образовали новые, самостоятельные слова) популярны среди осужденных в силу своей способности отразить их ценностные ориентации таинственным и неоднозначным языком. Они представляют собой так называемые «криптограммы» (своеобразную тайнопись) и являются понятными исключительно для людей своего крута. В качестве примера можно привести следующие буквосочетания: «слон» – «смерть легавым от ножа» или «Соловецкий лагерь особого назначения»; «зло» – «за все легавым отомщу» или «заветы любимого отца»; «ира» – «идем резать актив».
Татуированные же тексты связаны, как правило, с преступной деятельностью и лишениями в жизни правонарушителей и обычно бывают в виде изречений, заклинаний, сетований на судьбу, угроз и т. п. К примеру: «Пусть подлости прощает бог, а я не бог и не прощаю»; «Они устали ходить под конвоем» (на ступнях ног); «Тишина и покой, здесь не нужен конвой» (под изображением могильного креста).
Наибольшую значимость в среде осужденных имеют татуировки в виде рисунков.
По художественному оформлению их можно классифицировать на орнаментальные, подражательно-художественные, символические.
Для криминологии интерес представляет их деление по смысловому значению. Среди лиц, отбывающих наказание, они делаются не ради украшения, а имеют символическое значение, определенный смысл.
По таким татуировкам можно установить образ жизни лица до осуждения, его стремление обладать каким-либо качеством. К примеру, те, кто пристрастился к употреблению наркотиков, наносят на тело рисунок в виде цветка мака или сердца и иглы. Осужденные физически сильные, обладающие упрямым характером, присваивают себе символ в виде «царя птиц» – орла.
Кроме того, татуированные рисунки также фиксируют неформальный статус индивида в местах лишения свободы. Нами уже отмечалось, что представители группировок «авторитетов» всегда выделяли свое особое положение в исправительных учреждениях. Чтобы дополнительно подчеркнуть это, они придумали для себя и своего окружения своеобразные знаки, иметь которые другим категориям лиц, отбывающих наказание, запрещалось. Так, в 40-50-х гг. символизирующим знаком «вора в законе» обычно были две восьмиугольные звезды, наносимые на плечах. Иногда они татуировались на коленных суставах, что означало: «Не встану ни перед кем на колени» (ни перед судом, ни перед другими уголовниками). Впрочем, впоследствии все чаще знаком «авторитетов» становились кресты[81], внутри которых изображались карточные масти. Если в старину на халатах арестантов нашивался бубновый туз, то в новые времена символом высшего отличия стала пиковая масть. Ее могут носить на теле лишь те, кто заслуживал безусловное доверие в криминальной среде. Осужденные с татуированными изображениями «младших» карточных мастей обязаны подчиняться «старшим».
Вместе с тем в сообществе привычных правонарушителей культивируются и татуировки, отражающие их ценностные ориентации. Так, нанесенные на тело череп и корона – символы стремящегося к власти; корона, нарисованная на спине человека, указывает на его принадлежность к «отверженным» (наносится насильственным путем)[82]; изображенный палач – символизирует почитание «воровского закона»; татуированный кинжал (меч, нож, топор) говорят о непримиримости осужденного к правоохранительным органам.
И, конечно, татуировки фиксируют определенные этапы преступной деятельности их носителей. Они указывают на вид совершенного преступления, количество судимостей, а также на срок нахождения в местах лишения свободы. В преступной среде, как известно, пребывание в исправительных учреждениях традиционно считается предметом гордости. Знаком «отсидки» срока наказания являются татуировки перстней на пальцах (один перстень – первая судимость, два перстня – две судимости и т. д.) или церковных куполов. На длительность нахождения в местах лишения свободы указывают изображения цепей, кандалов, тюремных решеток. Особую роль играет изображение колоколов, означающих, что лицо отбыло срок «от звонка до звонка» (без помилования, амнистии, досрочного освобождения), чем оно заслуживает особого доверия.
Отдельные татуировки играют функцию удовлетворения своеобразных эстетических вкусов лишенных свободы. Чтобы дать читателю представление о подобных рисунках, обратимся к работе М. Н. Гернета[83]. По данным ученого, характерными изображениями на теле арестантов были, например: нагая женщина с цветком в руке; сердце, пронзенное стрелою; роза с бутоном и листочками; турчанка в чадре и шароварах; женские головки; летящий орел.