Читать интересную книгу Манифест Унабомбера - Теодор Качинский

101. Первый принцип — почти тавтология. Ведь если тенденция не стабильна в отношении небольших перемен, она будет брести наобум, а не следовать определённому направлению; другими словами, она вовсе не будет долговременной исторической тенденцией.

102. ВТОРОЙ ПРИНЦИП. Если совершённое изменение достаточно значительно, чтобы постоянно менять долговременную историческую тенденцию, то оно поменяет и всё общество. Другими словами, общество — это система, в которой все части взаимосвязаны, и нельзя постоянно менять какую-либо важную составляющую без изменения всех остальных.

103. ТРЕТИЙ ПРИНЦИП. Если совершённое изменение достаточно велико, чтобы поменять долговременную тенденцию, то последствия для всего общества не могут быть предсказаны наперёд. (За исключением отличных друг от друга обществ, проходящих через одно и то же изменение и переживающих одни и те же последствия, в случае которых на эмпирических[48] основаниях можно предсказать, что ещё одно общество, проходящее через то же самое изменение, уподобится пережившему сходные последствия.)

104. ЧЕТВЁРТЫЙ ПРИНЦИП. Новый тип общества не может быть спроектирован на бумаге. Это означает, что новую форму общества нельзя спланировать наперёд, кроме как основать его и надеяться, что оно будет функционировать именно так, как замышлялось.

105. Третий и четвёртый принципы проистекают из сложности человеческих обществ. Изменение в человеческом образе действий затронет экономику общества и его физическую среду, экономика затронет окружающую среду и наоборот, в свою очередь, изменения в экономике и среде отразятся на человеческом образе действий сложным и непредсказуемым образом, и т. д. Сеть причин и следствий слишком сложна, чтобы её распутать и понять.

106. ПЯТЫЙ ПРИНЦИП. Люди не выбирают форму своего общества сознательно и рационально. Общества развиваются благодаря процессам социального развития, над которыми человеческий разум не властен.

107. Пятый принцип — следствие четырёх предыдущих.

108. Проиллюстрируем это утверждение: в соответствии с первым принципом проводимая социальная реформа действует в том направлении, в котором так или иначе развивалось общество (так что она просто ускорила изменение, которое произошло бы в любом случае), или же она производит лишь временный эффект, так что вскоре общество соскальзывает в свою старую колею. Для того, чтобы в развитии любого важного аспекта общества совершалось постоянное изменение, реформы недостаточно, здесь требуется революция. (Революция необязательно доходит до вооружённого мятежа или свержения правительства.) В соответствии со вторым принципом революция никогда не изменит лишь одного аспекта общества, она изменит его полностью; и по третьему принципу после революции произойдут перемены, которые революционеры никогда не ожидали и не желали. В соответствии с четвёртым принципом, когда революционеры или утописты воздвигнут новый тип общества, оно не будет работать так, как планировалось.

109. Американская «революция» не предоставляет никаких контрпримеров сказанному. Она не была революцией в том смысле, который мы придаём этому слову, просто Война за независимость последовала за влекущей серьёзные последствия политической реформой.[49] Отцы-основатели[50] не изменили направления развития американского общества, они и не стремились этого делать. Они лишь освободили его развитие от тормозящего влияния британского правления. Их политическая реформа не изменила ни одной базовой тенденции, а лишь подтолкнула американскую политическую культуру к её естественному пути развития. Британское общество, ответвлением которого было американское, долгое время двигалось в направлении к представительной демократии.[51] И перед Войной за независимость американцы в значительной мере уже практиковали её в колониальных ассамблеях. Политическая система, установленная Конституцией, была смоделирована с британской системы и колониальных ассамблей. Со значительной корректировкой, конечно — вне всяких сомнений, отцы-основатели сделали очень важный шаг. Но это был шаг в направлении, в котором англо-говорящий мир уже двигался. Доказательством этого может послужить то, что Британия и все её колонии, заселённые преимущественно англичанами, в итоге пришли к системе представительной демократии, чрезвычайно похожей на ту, которая практикуется в Соединённых Штатах. Если бы тогда отцы-основатели потеряли мужество и отказались от провозглашения Декларации независимости, наш сегодняшний образ жизни существенно не изменился бы. Может быть, с Британией нас связывали бы более тесные узы, у нас были бы Парламент и Премьер-министр вместо Конгресса и Президента. Но ничего из ряда вон выходящего. Таким образом, американская революция не даёт никаких контрпримеров нашим принципам, но очень хорошо иллюстрирует их.[52]

110. Однако, к этим принципам нужно подходить со здравым смыслом. Они выражены в неопределённой форме, дающей свободу для интерпретации, и против них могут быть найдены возражения. Так что мы предлагаем эти принципы не как непоколебимые законы, но как практические методы или ориентиры для размышлений, которые в некоторой степени могут предоставить противоядие против наивных идей о будущем общества. Эти принципы всегда нужно держать в голове, и всякий раз, когда кто-то приходит к выводу, что вступает в противоречие с ними, он должен тщательно перепроверить ход своих мыслей и сохранить свой вывод только тогда, когда у него есть веские причины так поступать.

Индустриально-технологическое общество не может быть реформировано

111. Вышеупомянутые принципы показывают, как безнадёжно трудно будет реформировать индустриальную систему методом, заключающимся в предотвращении постепенного сужения сферы нашей свободы. В технологии существует последовательная тенденция, восходящая по крайней мере к индустриальной революции, усиливать систему высокой ценой личной свободы и местной независимости. Отсюда любое изменение, призванное защитить свободу от технологии, будет несовместимо с фундаментальной тенденцией развития нашего общества. Следовательно, такое изменение либо будет временным — вскоре оно потонет в течение истории — либо, если оно достаточно значительно, чтобы действовать постоянно, изменит природу всего нашего общества. Это в соответствии с первым и вторым принципами. Вместе с тем, то обстоятельство, что общество изменяется в направлении, которое не может быть предсказано заранее (третий принцип), весьма рискованно. Изменения, достаточно значительные, чтобы оказать продолжительное воздействие на пользу свободе, не будут вводиться, потому что, будучи осуществлёнными, они значительно подорвут систему. Так что любая попытка реформы будет слишком робкой, чтобы стать эффективной. Даже если изменения, достаточно значительные для оказания продолжительного воздействия, будут введены, они будут отменены, когда проявится их разрушительный эффект. Таким образом, долговременные изменения на пользу свободе могут быть осуществлены только личностями, готовыми допустить радикальную, опасную и непредсказуемую перестройку всей системы. Другими словами — революционерами, а не реформаторами.

112. Люди, страстно желающие сохранить свободу без принесения в жертву воображаемых достоинств технологии, будут предлагать наивные проекты какой-то новой формы общества, которая примирит свободу и технологию. Не говоря уже о том, что те, кто вносят такие предложения, редко предлагают практические методы, посредством которых новая форма общества сможет добиться приоритета, из четырёх принципов следует, что даже если однажды она будет утверждена, она либо потерпит крах, либо приведёт к результатам, весьма отличным от ожидаемых.

113. Так что, даже исходя из этих общих оснований, представляется весьма мало вероятным, что может быть найден какой-то способ изменения общества, способный примирить свободу с современной технологией. В следующих разделах мы представим более специфичные причины для того вывода, что свобода и технологический прогресс несовместимы.

Ограничение свободы в индустриальном обществе неизбежно

114. Как объяснялось в параграфах 65–67, 70–73, современный человек стянут паутиной норм и правил, и его судьба зависит от действий находящихся далеко от него персон, на чьи решения он не может повлиять. Это не случайность и не результат своеволия высокомерных бюрократов. Это неизбежно и необходимо в любом технологически развитом обществе. Система ВЫНУЖДЕНА самым непосредственным образом управлять человеческим поведением для того, чтобы функционировать. На работе люди должны делать то, что им скажут, а иначе производство ввергнется в хаос. Бюрократы ВЫНУЖДЕНЫ работать в соответствии с жёсткими нормами. Дарование бюрократам низшей инстанции какой бы то ни было реальной личной свободы подорвёт систему и приведёт к обвинениям в недобросовестности из-за несовпадений во взглядах на способ, которым бюрократы будут реализовывать свою свободу. Верно, некоторые ограничения нашей свободы могут быть устранены, но ГОВОРЯ В ОБЩЕМ управление нашими жизнями крупными организациями необходимо для функционирования индустриально-технологического общества. Результатом этого является чувство бессилия у обыкновенного человека. Однако, формальные правила всё больше и больше заменяются психологическими методами, которые заставляют нас хотеть делать то, что требует от нас система (пропаганда,[53] технические средства обучения, программы "психического здоровья" и т. д.).