Читать интересную книгу Мифы нового времени - Михаил Акимов

Опробовав на вкус название «этнический консультант», проговорив его вслух пару раз, я осталась довольна. Здесь, в научно-исследовательском этнологическом центре, меня больше уже ничто не удивляло, кроме одного, каким образом им удалось вытащить меня с алтаря смерти?

– Да, согласна! – я согласилась с видом важным и недовольным. – По окончании процесса обучения я приму ваше предложение и стану этническим консультантом. Что ждёт меня впереди?

– История Греции полна неразгаданных тайн, загадок и мистификаций. Вот тебе и предстоит разгадать некоторые из них, например, существует до сих пор окончательно нераскрытый пресловутый «гомеровский» вопрос. Разве не интересно? Ах, ты не слышала о Гомере?! Действительно... Ничего, расскажем. Или ты отправишься на Крит, чтобы расшифровать одно из доныне нерасшифрованных видов письма, существовавшего задолго до возникновения Микен.

– Сказала же – согласна! – я начинала сердиться. – Значит, чудесные и опасные приключения ждут меня впереди, и дома все полагают меня ушедшей навеки в Аид? Я остаюсь!

Что касается моих дальнейших приключений, то впоследствии их было немало, но о них я расскажу позже. Если вы сами убедительно меня об этом попросите.

Леонид Старцев

Последний концерт

Костас стоял у окна и рассеянно смотрел на улицу. Окно выходило на торговую площадь. Но людей на ней в этот утренний час было мало. Хотя здесь уже давно, начиная с того самого злополучного апрельского утра, не наблюдалось обычного столпотворения. Зато по-хозяйски вышагивали, громыхая коваными сапогами, вооруженные военные патрули, которых, пожалуй, было даже больше, чем мирных пешеходов. Посреди площади серой громадой застыл боевой танк, хищно ощерившийся жерлом своей пушки на жилой дом.

Шел дождь, его капли глухо ударялись о стекло и ручейками стекали вниз. «Как слезы по щеке – подумал он, – погода тоже грустит о моей Элен».

– Элен, Элен… Где же ты? Прошу тебя, вернись, – в отчаянье шептал Костас…

Прошло уже три месяца со дня их знакомства, а как будто это случилось вчера…

Костас, студент архитектурного факультета Афинского университета, высокий худощавый парень с длинными курчавыми волосами, пользовался повышенным интересом у слабого пола, но по-настоящему увлекался только музыкой. Он прекрасно пел, играл на разных музыкальных инструментах, сам пытался что-то сочинять. Любил и классическую и народную музыку, а в последнее время целиком оказался во власти новомодного рок-н-ролла. С друзьями Янисом и Георгиосом они организовали свою рок-группу под названием «Сыновья Одиссея» и часто выступали с концертами в клубах и кабаре. Они, как и их сверстники из других стран, сходили с ума от британских групп и, прежде всего, конечно же, от Beatles и Rolling Stones, и с удовольствием и неизменным успехом исполняли их композиции. Костас играл на ритм-гитаре, виртуозно исполняя и сольные партии, Янис специализировался на бас-гитаре, Георгиос на ударных.

В тот вечер «Сыновья Одиссея» давали свой очередной концерт в студенческом клубе их родного университета. В толпе азартно танцующей молодежи Костас сразу заметил эту девушку и уже не мог оторвать от нее взгляда. О, это была настоящая богиня, красивая, стройная и гибкая, с вьющимися каштановыми волосами и пронзительными карими глазами. А как она танцевала! Искренне, всем своим существом отдаваясь танцу, этому мировому сумасшествию – рок-н-роллу, она чутким камертоном реагировала на каждый аккорд, на каждый сольный гитарный пассаж, казалось, она дышит танцем, как будто она сама и есть битловская баллада.

Костас весь вечер пел только для нее. После концерта он подошел к ней познакомиться. У нее было замечательное имя Элени, но он, с ее разрешения, стал на французский манер называть ее Элен. С того чудесного вечера их захватила, вихрем закрутила и унесла на небеса счастья истинная, нежная и всепоглощающая любовь с первого взгляда. Костасу даже не пришлось изменять своей прежней страсти музыке, Элен и стала его настоящей музой, ежечасно дарящей ему вдохновение для новых песен.

Через месяц состоялась их свадьба, точнее небольшой торжественный вечер в ресторане в кругу ближайших друзей. Молодые поселились у Костаса, в маленькой двухкомнатной квартирке почти в центре Афин. Элен училась в медицинском институте, и целые дни пропадала на занятиях, а вечером они встречались на репетициях или на очередном концерте «Сыновей Одиссея».

Костас никогда и не думал, что так можно любить, и не в кино, а в жизни. Он души не чаял в молодой жене, и со временем его любовь только крепла. Все в ней вызывало у него восторг: и ее серебристый голос, и ее бездонные лучистые глаза, прятавшиеся под шелком густых ресниц, и ироничные трепетные губы, и идеальное чувственное тело. Костас знал, что и Элен его любит также искренне, нежно и страстно.

Уже шел второй месяц их совместной жизни, а они все не могли наговориться и насытиться общением, и каждый день и каждую ночь открывали друг в друге что-то новое, и это их очень радовало. Было счастливое ощущение, что они единое и неделимое целое. Стоило ему о чем-нибудь подумать, и у нее появлялись такие же мысли. Он шутил, и она устраивала ему остроумные розыгрыши, он грустил, и она печалилась…

«Да, несомненно, – думал Костас, – наша встреча – божественный дар. Какое же это счастье! И пусть так будет вечно!»

И ничто, кажется, не омрачало их жизнь. Была правда одна мелочь. Элен в отличие от мужа курила. Он особенно и не возражал, но мягко убеждал ее отказаться от этого пристрастия. Хотя сам ловил себя на мысли, что ему очень нравится наблюдать, как она выполняет весь этот ритуал, как элегантно достает из пачки сигарету, слегка щурясь, прикуривает, как грациозно держит ее длинными красивыми пальцами, глубоко затягивается и медленно выпускает сизые клубы дыма, рассеянно смотря куда-то вдаль, словно медитируя.

Превращая свою воспитательную работу в шутку, он говорил:

– Любимая, ты же будущий врач. И как же ты будешь лечить больных, убеждать их вести здоровый образ жизни, если сама куришь? А если у нас появится малыш?

– Костас, милый, ты не переживай, как только мы соберемся заводить маленького, так я сразу и брошу, клянусь.

Она виновато улыбалась и примирительно целовала его в губы.

И Элен действительно пыталась покончить с этой привычкой, стараясь сократить количество выкуриваемых сигарет и хотя бы не курить в присутствии мужа.

В то утро они проснулись как никогда рано, разбуженные каким-то необычным шумом и металлическим лязганьем. Подбежав к окну, они не поверили своим глазам, по улице бесконечно вереницей ползли, как какие-то мифические мастодонты, настоящие боевые танки. Они неторопливо выезжали на площадь, разворачивались и разъезжались по прилегающим улицам. Костас посмотрел на календарь, там значилось 21 апреля 1967 года, воскресенье. Он включил радио, передавали обращение какого-то полковника Георгиоса Пападопулоса к греческому народу, из него следовало, что в стране произошла революция, и к власти пришло военное правительство во главе с этим самым Пападопулосом. Элен испуганно посмотрела на Костаса, прижалась к нему и тихо спросила:

– И что же теперь будет?

Вскоре все стало ясно. В Греции произошел военный переворот или как его скромно назвали сами военные: «Революция 21 апреля, призванная вывести страну из состояния хаоса и разрухи». Путч «черных полковников» произошел почти бескровно, жители Греции весьма пассивно отнеслись к установлению военной диктатуры. С одной стороны, такая реакция была вызвана элементарным страхом перед новым жестким режимом, который с первых же часов начал репрессии против своих потенциальных противников, включая массовые аресты людей, симпатизировавших левым и особенно коммунистам. С другой стороны апатия народа объяснялось тем, что греки уже изрядно подустали от постоянных политических кризисов в последние годы и связывали с военными надежды на установление хоть какой-то стабильности.

Костас с Элен и их друзьями каждый день собирались и обсуждали в их уютной квартирке горячие новости. А они были совсем неутешительными. Новое правительство провозгласило своим главным лозунгом «Греция для греков-христиан». Атеизм и западная попкультура, включая рок-музыку и движение хиппи, преподносились новыми идеологами как часть анархо-коммунистического заговора, поэтому и отношение к ним было, мягко говоря, неодобрительное. Были отменены все политические свободы, введена цензура, запрещены многие фильмы, песни, книги, картины, преследовались юноши с длинными прическами и девушки в мини-юбках. Во всех сферах общественной жизни насаждались национализм и ориентированность на православие. Так что, Костасу и его друзьям пришлось все репетиции и концерты «Сыновей Одиссея» отложить до лучших времен. Молодые люди были в негодовании, но что они могли сделать? Костас в сердцах заметил: