Читать интересную книгу Дурилка. Записки зятя главраввина - Алексей Меняйлов

Садо-мазохисты — термин емкий и употребляется в тексте для того, чтобы подчеркнуть распространенность и многоликость сексуально окрашенной некрофилии. Вряд ли найдется хоть один обыватель, который бы не знал, что для получения сексуального удовольствия садисту нужно мучить, а мазохисту — мучиться. Однако распространено заблуждение, что садо-мазохизм столь редко в жизни встречается, что существует преимущественно в репортажах газетчиков. Также распространено мнение, что бывают либо садисты, либо мазохисты. В изложении газетчиков именно так и получается. Только убогое состояние интеллекта публики позволяет такого типа газетчикам оставаться популярными. Но это не повод считать, что эти два удовольствия — садо и мазо — существуют независимо друг от друга. Наоборот! Одно без другого не существует! Грозный на службе майор — дома абсолютное ничтожество и пустое место, половик для ног и прихотей жены. Повелитель Европы Гитлер, подписав для подобострастных подчиненных очередной приказ об уничтожении миллионов людей, вечером становился на четвереньки перед актрисой и говорил, что он дрянь; о руководящих способностях гомосексуалистов повторяться не будем. Итак, термин «садо-мазо» — указание на сексуальную сторону жизни подчинивших себя некрофилии, а кроме того, на всеобщую распространенность и всеобъемлемость явления любви к разрушению.

Авторитарный человек — наиболее широкое понятие, полностью совпадающее с общепринятым значением этого слова. Такой человек не только любит командовать, но и подчиняться. Этот термин более указывает на поведение индивидов вне постели: на производстве, в политике, на стадионе, в магазине и храме, на приеме у врача.

Говнюки — некоторые могут посчитать этот термин исключительно народным, другие, наоборот, — научным. Мы придерживаемся последнего мнения. Верность же народного слова о великих мира сего говорит о том, что нет необходимости быть книжным человеком, чтобы догадаться о сути происходящего вокруг. Что касается термина как такового, то его не чурался и сам Лев Толстой. Чтобы в этом убедиться, достаточно заглянуть, скажем, в его рассказ «Свечка».

Признанные — особое в этой книге слово. Оно указывает на относительность знания, а главное, на относительность выбора людьми авторитетов. Познание о некрофилии даже при лишь интуитивном постижении противоположного начала неминуемо должно привести к переоценке существующих авторитетов. Понять, что превознесенные народом и чернью индивиды — артисты, правители, учителя и прочие говнюки — стали признанными только потому, что они некрофилы, не сложно; сложнее переоценить ближайшее свое окружение. Это не просто: после пятнадцати лет восхваления перед всеми своими знакомыми своей жены (как Толстой) признаться, что поклонялся злу, обману, лжи. А если некрофилка — мать? Или — брат? Итак, признанные — один из центральных в последующем тексте терминов. Ожидается, что всякий раз, когда читатель будет встречаться с ним в тексте, у него будет возникать желание перепроверить, а так ли уж на самом деле достойны признанные толпою признания от мудрых. А может быть, феномен «признания» — лишь следствие психоэнергетического принуждения?

Проститутки. Небезызвестный Отто Вейнингер, 23— летний доктор философии, который застрелился после того, как написал свою известнейшую монографию о ничтожестве женщин «Пол и характер», пришел к выводу, что из двух основных женских типов: мать и проститутка — самый привлекательный последний, проститутка. Ведь именно они, по Вейнингеру, хоть как-то замечают мужчин. «Матерям» — так тем замечать попросту нечем. (Классическую «мать» интересует только власть, и ребенок ей нужен исключительно как объект полного подчинения. Поэтому мужчина «матери» нужен только для однократного участия в производстве ребенка.) Проститутки, действительно, подражают элементарным женским функциям. Но, как говорится, не приведи Господи с ними расслабиться — психоэнергетическая травма обеспечена. А если не расслабиться — то какое же это удовольствие? Достаточно заработать древнейшей профессией могут только те, кто в условиях значительной конкуренции в состоянии внушить, что им есть за что платить, что их услуга наиболее ценная. Таким образом, ценность проститутки определяется силой ее некрополя. Следовательно, те женщины, о которых внушено, что они самые-рассамые женщины, как это ни парадоксально, самые, в области секса, бездарные. Этот парадокс, возможно, останется недоступен для понимания большинства. Чтобы этот парадокс освоить, необходимо рассмотреть, перечувствовать, вобрать принцип противоположный. Этот принцип можно назвать биофилией. Его можно назвать творчеством. Можно — истиной. А можно — и жизнью вечной.

Отто Вейнингер ошибся: его «мать» вовсе не противоположность «проститутки». Это две роли, присущие женщинам одного типа характера, по Фрейду — анально-накопительского. Вейнингерова «мать», родив ребенка, обретает убедительный повод получать содержание, которое более стабильно, чем заработки проститутки. К тому же, свое отвращение к здоровому мужчине она может прикрыть жалобами на усталость от домашних хлопот, из которых следует, что муж сам же во всем и виноват. Если он настолько глуп, что или начинает сам самоотверженно ворочать по хозяйству, или нанимает для этого прислугу, то «мать», стремясь сохранить свое положение «переутомленной», воспитывает своего ребенка беспомощным. Если этого недостаточно, то «матери» обычно втравливают своего ребенка в такого рода неприятности (наркомания, увечья), разрешая которые, она действительно тратит все свои силы; и она не может, предпочитая пробавляться онанизмом или иными анальными развлечениями.

А с какой легкостью «проститутки» превращаются в «матерей», и обратно — из «матерей» в «проститутки»! «Проститутки» более динамичны, чем «матери», поэтому неудивительно, что жизнь обитательниц публичных домов привлекала внимание всех значительных писателей. Вспомните хотя бы «Преступление и наказание» Достоевского, «Яму» Куприна, «Воскресение» Толстого.

Что у «проституток-матерей» не отнять, так это умения, подавив критическое мышление, вызывать сильнейшие эмоции (скажем, тот же Лев Толстой у кровати своей первой проститутки — в отличие от других — платной, в публичный дом его привели братья — разрыдался), и мы утверждаем, что страстно влюбляются только в проституток.

Другое дело, что одни бывают явные, а другие — скрытые.

Итак, стаи и их части, субстаи (как у организма выполняющие функции глаз, ушей, кулаков), состоят непременно из некрофилов, некрофилы же непременно живут и действуют внутри стаи (за исключением разве что ярчайших невротиков — шизофреников, которым не удалось прорваться до уровня вождя), управляемы они прежде всего психоэнергетически, хотя могут порой издаваться письменные приказы.

Стаи (субстаи) на сегодняшний день встречаются нескольких типов, прежде всего «внешники», «иудовнутренники», «когорта» и «сыны» («сыны Великой матери-проститутки»). Субстаи друг другу противостоят — в борьбе за власть (форма способа существования дегенератов), не могут не бороться.

В Великих войнах наступающая стая проигрывает — способом, в некрофилогеннои культуре не замечаемом. А зря: это ценнейшая информация для размышления

Читатель! О чём на балконе проговорился отпрыск главраввината? Помнишь? Берёшь книгу автора, несовместимого с Министерством образования, и с удовольствием поглощаешь, не перечитывая непонятных (пока) абзацев — ни в коем случае! Если и перечитываешь, то всю книгу… Кстати, последнее — признак достаточно высокого уровня развития.

Глава девятая из второго тома «Катарсиса» — «Теория стаи» (в первом издании «Россия:подноготная любви»)

СВЕРХВОЖДЬ ГАННИБАЛ, «ПОЧЕМУ-ТО» ПРОИГРАВШИЙ ФАБИЮ. «КОМПЛЕКС ГАННИБАЛА» У НАПОЛЕОНА

Сравнивая жизнеописания Ганнибала и Наполеона, невозможно не прийти к выводу, что Наполеон отождествлял себя с Ганнибалом! Это, естественно, не было переселением души (хотя Наполеон в это веровал); и это не было его осознанным выбором. Происходило отождествление невольно,подсознательно, невротически, что следует из того, что изведен Наполеон был в точности тем же самым способом, что и Ганнибал, чего не произошло бы, обладай Наполеон свободой воли.

Прийти к выводу о том, что Наполеон воспроизводил своей жизнью характерные детали жизни именно Ганнибала, и притом невольно, можно как минимум тремя различными путями.

Во-первых, можно систематизировать соответствующие высказывания Наполеона о самом Ганнибале. Путь для исследования трудный, потому что из речей патологического лгуна надо тщательно отбирать те немногие слова, что обращены были к следующим собеседникам: