– Пожалуйста, – пожала плечами Соня.
Она диктовала свой номер, Петя щелкал клавишами телефона, очень дорогого, такого же элегантного, как его машина...
«А зачем я ему этот номер даю? – вдруг мелькнуло у Сони в голове. – У меня же в Ялте прежний будет, не этот».
Она поняла это так ясно, что даже замолчала. Московский номер устарел. А давать Пете немосковский было ни к чему. Зачем ему звонить ей в Ялту?
– Еще две цифры, – сказал Петя.
– Что? – Соня вздрогнула.
– Вы не продиктовали еще две цифры. Или я ошибаюсь?
– Нет... То есть да... Петр, мой телефон вам совершенно не нужен.
Не глядя в его удивленные глаза, она резко, чуть не сломав каблук, развернулась и скрылась за дверью общежития.
Глава 8
«Проигрывать тоже надо уметь. Главное вовремя понять, что ты проиграла. Тогда и разочарования не будет. Наверное, не будет».
Соня сидела на кровати и складывала вещи в дорожную сумку. Сумка была неудобная, мягкая и без колесиков. Тащить ее было тяжело, и вещи в ней мялись. Ну да не все ли ей теперь равно? Дома погладит.
При мысли о доме ее охватывало странное чувство. Прежняя ялтинская жизнь не вызывала у нее отвращения. И то, как она жила три месяца в Москве, не вызывало такого восторга, который мог бы затмить прошлое, сделать его тусклым и серым в ее сознании. Но и облегчения, не говоря уже радости от того, что скоро она окажется дома, в привычном и добром к ней мире, Соня тоже не испытывала.
Она не хотела уезжать из Москвы. Ей незачем было оставаться в Москве. Осознание того и другого занимало в ее голове равное место. А что творилось у нее в душе, она не понимала.
Соня бросила в сумку туфли на шпильках, те самые, которыми привела в оторопь качка из «бумера». Странно, что это было всего лишь позавчера; два дня, проведенные в сплошных размышлениях о будущем, показались ей невероятно длинными – с неделю, не меньше.
Поверх туфель Соня положила пакет с нестираной одеждой. Стирка, а особенно сушка белья в общежитии была целым мероприятием. И зачем ей теперь его затевать? Дома все постирает. Правда, в их старом доме на Садовой стирать тоже не слишком удобно, и с водой в Ялте вечно перебои, зато есть просторный светлый чердак, где все жильцы, каждый в свой день, поочередно сушат белье.
«Почему я решила, что у меня здесь все получится? – подумала она. – Вера Холодная... Я-то к ней при чем?»
Соня не привыкла выстраивать свои мысли в логическую картину. Не зря же в школе ей плохо давалась математика. И во всех случаях, когда ей почему-либо приходилось свои мысли упорядочивать, она чувствовала недовольство собою. Вот как сейчас.
Она хотела бы не думать сейчас о таких отвлеченных вещах, как победа и поражение. Но природное упорство требовало, чтобы Соня разобралась, отчего оно, это ее упорство, получило такой разительный удар.
Она всегда чувствовала себя вполне современной. Она легко принимала новые явления жизни, воспринимала их как данность и на дух не переносила разговоров о том, что раньше вот было хорошо, а теперь стало плохо. Что уж такого раньше было хорошего? Очереди за говяжьими костями? Во времена этого «раньше» Соня была еще не слишком большая, но отлично помнила, как мама ставила ее рано утром в такую вот очередь в гастрономе на набережной, убегала на работу к себе в санаторий, потом прибегала во время перерыва, а Соня все еще стояла в очереди, и даже не в самом начале.
И то, что главным мерилом человеческих отношений теперь стали деньги – во всяком случае, все так говорили, – нисколько ее не беспокоило. Во-первых, это было удобно: по крайней мере нет никаких неясностей и понятно, на что ориентироваться. А во-вторых, деньги упорядочивали отношения только с посторонними людьми, то есть такие отношения, которые, по Сониному мнению, все равно нуждались в какой-нибудь внятной мере. А отношения с мамой, с Ником, даже с Лоркой, – они ведь с деньгами никак связаны не были. И отец ушел к той блондинке совсем не из-за денег...
В общем, Соня всегда ощущала себя принадлежащей ровно к своему времени, и ничто в этом времени ее не раздражало.
И только в ту минуту, когда она увидела на экране Веру Холодную с ее изломанными, не существующими ни в каком времени жестами, с ее темными нервными глазами, она почувствовала то, чего почувствовать никак не могла по определению: близость к себе этой женщины. Она даже не поняла, было ли это ощущением близости к самой актрисе или к героине, которую она играла, да это было и неважно. Ей показалось близким то необычное, что смотрело на нее с экрана.
Это было что-то вроде яда, но такого странного и такого сладкого, что Соня сразу почувствовала: она готова его выпить, даже если он в самом деле окажется смертельным. А вдруг еще и не окажется?..
Так она и возникла в Сониной голове, эта мысль о том, что она должна стать актрисой. А потом возникло желание уехать в Москву, а потом все это обернулось студией «ТиВиСтар» и разговором с оператором Мишей...
«Хватит про все такое думать!» – мысленно прикрикнула на себя Соня.
Подобные мысли не приносили ничего, кроме смятения, а значит, от них следовало избавляться.
Соня обвела взглядом комнату, прикидывая, не забыла ли что-нибудь. Так она и не стала ей не то что домом, но хоть сколько-нибудь дорогим сердцу пристанищем, эта комната... Ну и хорошо! Иначе трудно было бы теперь ее покидать.
В окне, как в картинной раме, виднелся маленький дворик, не по-столичному тихий, и доносился через открытую форточку скрип качелей, на которых совсем юная мама раскачивала маленького ушастого ребенка.
Соня встала, чтобы задернуть занавеску. Ей не хотелось бередить сердце видом этого дворика, в котором было слишком много души и жизни, чтобы с ним легко было расстаться.
Но едва она подошла к окну, как тут же испуганно отшатнулась. Кто-то стоял прямо за стеклом, в шаге от нее.
Правда, испугаться Соня все-таки не успела, потому что тут же узнала Петра Аркадьевича Дурново. Именно он стоял под окном, переминаясь с ноги на ногу, и смотрел на нее несколько смущенным взглядом.
Соня встала коленками на подоконник и высунула голову в форточку.
– Здравствуйте, – сказал Петя. – Извините, что я без звонка. Дело в том, что у меня украли телефон. И ваш номер, соответственно, пропал.
Все-таки он обладал какой-то особенной способностью попадать в неприятные истории! Позавчера чуть денег не лишился, сегодня, пожалуйста, уже телефон украли.
– Я не успела продиктовать свой номер, – напомнила Соня. – Вернее, просто передумала вам его давать.
– Да, в самом деле. – Он еще больше смутился от того, что его уличили в таком неловком вранье. – А мне почему-то показалось, что ваш номер украли вместе с телефоном, и я решил... – Телефон разразился мелодией в нагрудном кармане его пиджака. – Это новый! – поспешно воскликнул Петя и так же поспешно отключил аппарат. – Я вынужден был сразу купить новый, мне нельзя без связи. Может быть, вы выйдете, Соня? – В его тоне послышались просительные нотки. – Как-то не очень удобно разговаривать через форточку.