Читать интересную книгу Карлос Кастанеда. Жизнь и смерть Воина - Борис Булгаков

Старый нагуаль сказал нам, что, как правило, нас, человеческих существ, никогда не учили любить. Нас учили только испытывать эмоции удовольствия, относящиеся исключительно к нашему личному «Я». Бесконечность величественна и не имеет сострадания, говорил он, и там нет места ошибочным концепциям, какими бы приятными они нам не казались.

В: Похоже, что ключом к расширению наших возможностей восприятия является количество энергии, которой мы располагаем; а также, что энергетическое положение современного человека весьма скудно. В чем состоят важнейшие предпосылки накопления энергии? Возможно ли это для кого-то, кто занят заботой о семье, ходит каждый день на работу и полностью участвует в социальной реальности? И как насчет безбрачия в качестве способа сохранения энергии, одного из наиболее спорных моментов в ваших книгах?

О: Безбрачие рекомендовано, говорил нам старый нагуаль, для большинства из нас. Не по моральным причинам, а потому что мы не имеем достаточно энергии. Он заставил нас увидеть, как большинство из нас было зачато в условиях скуки семейной жизни. Как прагматичный маг, старый нагуаль утверждал, что зачатие является предметом первостепенной важности. Он говорил, что если мать не имела оргазма в момент зачатия, то результатом было то, что он называл «скучным зачатием». В таких обстоятельствах не бывает энергии. Старый нагуль рекомендовал безбрачие тем, кто был зачат в таких условиях.

В: Магические пассы Тенсегрити, которые вы считаете очень важными – ваше самое последнее преподнесение тем, кто интересуется миром дона Хуана. Что может дать Тенсегрити практикующим? Можно ли сравнить их с каким-либо другим физическим тренингом или они обладают своими особенностями?

О: Тенсегрити приносит практикующим энергию. Отличие Тенсегрити от других систем физических упражнений в том, что намерение Тенсегрити продиктовано шаманами древней Мексики. Это намерение состоит в освобождении существа, обреченного на смерть.

В: В чем заключаются мотивы того, что вы распространяете свои знания в больших масштабах посредством публичных семинаров? Считаете ли вы подобный подход, подразумевающий использование коммерческих средств и больших собраний, действительно эффективным для того, кто ищет достижения личных перемен?

О: Большая поддержка огромной массы практикующих оказалась некоторой неожиданностью для нас. Старый нагуаль никогда не говорил нам о таких вещах, потому что у него никогда не было возможности лицезреть это. Масса людей дает Тенсегрити общую цель и индивидуально подталкивает практикующих на достижения, которые, проще говоря, были бы невозможны во временных рамках семинаров.

В: Вы заявляете, что завершаете линию дона Хуана и что делаете нечто новое, чего никогда не делали шаманы, предшествующие вам. Возможно, ревнители чистоты упрекнут вас в неверности оригинальному учению. В какой степени вы удалились от вашей шаманской традиции, в том виде, в каком она преподносилась вам доном Хуаном? И каково новое направление вашей работы?

О: Мы никоим образом не отклонились от учения старого нагуаля. Он дал нам задание завершить его линию с выгодой для всех; так мы и пытаемся это сделать.

Для нас семинары являются единственным способом приблизиться к вам и сохранить ваше внимание. Карлос Кастанеда преподавал Тенсегрити на протяжении десяти лет тем, кто обращался к нему. Он давал лекции и уроки для тех, кто просил об этом, и единственное, что ему удалось – это предоставить словарь терминов для тех личностей, кто делал карьеру, эксплуатируя Карлоса Кастанеду.

Беседы с Карлосом Кастанедой

Нагваль и его группа

…мне позвонила Флоринда Доннер. Кастанеда часто говорил о ней с огромной теплотой: она совсем маленькая, очень некрасивая, но необыкновенно мужественная.

Когда я спросила его, является ли она его спутницей, он ответил утвердительным кивком.

В тот момент я не подумала, что мы употребляем слово «спутница» в разных значениях.

У Флоринды был живой, располагающий к себе голос. Она сказала, что родом из Венесуэлы, но уже долгое время живет в Соединенных Штатах. Английский язык ее нового окружения совсем не повлиял на ее испанское произношение. Она ведет в Лос-Анджелесе очень замкнутый образ жизни, сообщила она, потому что у нее нет водительских прав.

Когда я спросила о путешествии, о котором Кастанеда объявил в предыдущий день, она пояснила причину своего звонка: Индейцы из Соноры сами прибыли в Лос-Анджелес, и мы не можем оставить их одних.

Она сообщила мне, что в понедельник они вместе с Кастанедой хотят пригласить меня пообедать. Ввиду такого изменения наших планов, я не знала, следует ли мне брать с собой листы с вопросами, которые я как раз подготовила, и сообщила ей о своих сомнениях.

«Ну конечно же! Бери их с собой, таким образом тебе будет легче концентрироваться», – поддержала она меня.

Я не смогла удержать свое любопытство и спросила ее, когда мы уже попрощались: «Ты тоже знаешь дона Хуана?»

«Да, я познакомилась с ним двадцать лет назад», – коротко ответила она.

Итак, я получила привилегию встретиться одновременно с двумя людьми, знавшими дона Хуана. Ведь один из самых часто упоминаемых выпадов против Кастанеды заключался в том, что он является единственным человеком, свидетельствующим о существовании мага яки. Он защищался против таких выпадов, пока ему не стало скучно: «Мысль, что я мог выдумать такого человека, как дон Хуан, это абсурд. Он вряд ли является такой личностью, которую я смог бы выдумать с моим европейским интеллектуальным воспитанием. Истина намного необыкновеннее. Я не выдумал его, я просто сообщаю сведения о нем».

Было бы совсем просто доказать существование дона Хуана, если бы он представил скептически настроенной публике Флоринду, но он этого не сделал.

В понедельник, ровно в час дня, в назначенный срок мне сообщили из администрации, что пришла Флоринда Доннер. Она сидела в вестибюле на стуле. Ее внешность очень поразила меня. Я даже подумала автоматически:

Переодетый и перекрашенный Кастанеда. Флоринда выглядела хрупкой, немного двуполой и была не более метра пятидесяти ростом. У нее были короткие светло-желтые волосы и светло-голубые глаза, маленькие, но выразительные. Она притягивала к себе, хотя движения ее были беспокойными. Черты ее лица имели что-то общее с Биби Андерсоном, который играл в фильмах Бергмана. По виду ей было лет тридцать, однако вполне могло быть и сорок, если она познакомилась с доном Хуаном двадцать лет назад. Позже, приведя данные о своем рождении, она подтвердила мое предположение. На ней была спортивная одежда, белые брюки, желтая рубашка и сандалии. Она встала, и мы представились друг другу. Она поцеловала меня в щеку. Я оглядывалась в поисках Кастанеды, но Флоринда пояснила: «Он ждет на улице».

Мы покинули здание и обнаружили снаружи Кастанеду, который шел к нам, широко улыбаясь, по только что подстриженному газону. Несколько минут мы стояли, решая, куда же нам лучше пойти. Кастанеда вежливо спросил меня, не голодна ли я, и я ответила, что не прочь съесть что-то легкое, например, салат…

Однако они уже выбрали подходящее место, удобное по своему расположению и славящееся хорошей кухней. Они были убеждены, что мне там понравится. Это был кубинский ресторан. Я последовала за ними к автомобилю, на этот раз это была не машина для сельской местности, а просторный «Форд». Флоринда уселась сзади, а мне предоставили сиденье рядом с водителем. Кастанеда двинулся в направлении Wilshire Boulevard. Оба стали спрашивать меня о моей работе, и снова всплыла тема «рутины» и необходимости избегать ее.

С ними было очень просто общаться. Флоринда неожиданно порадовала меня, протянув мне рукопись, которую он не мог найти. Перевод его последней книги на испанский, 354 страницы, пронумерованные, начиная с четвертой, напечатанные на обычной пишущей машинке с двумя интервалами и перевязанные резиновым шнуром.

Я вспомнила комментарий Кастанеды и озабоченно сказала: «Но у меня уже нет времени прочесть это до отъезда».

«Это мы знаем, – сказала Флоринда, – но ты можешь оставить перевод у себя».

Примерно через двадцать минут мы прибыли в кубинский ресторан, оборудованный в народном стиле. Там было очень шумно, хотя занятыми были только половина столиков. Мы решили усесться сзади, возле стеклянной стены. Там было почти пусто, и мы могли бы без помех разговаривать. Флоринда и я сели рядом, спиной к двери. Кастанеда уселся напротив. Молодой официант подошел к столику; казалось, он знал обоих, поскольку спросил по-испански: «Как поживаете?»

Кастанеда и Флоринда производили впечатление людей, которые чувствуют себя очень хорошо. Без сомнения, они бывали здесь и прежде. Меню находилось на доске, висевшей на стене. Как знатоки, они заказали всем троим жаркое с картошкой. Оно готовилось с фасолью в маленьких горшочках. Кастанеда заказал горячий чай. Когда официант извинился, что у них не подают чай, он настоял: «Спросите на кухне! Мне всегда его здесь подавали». И действительно, ему принесли чай. Казалось, он отлично знает это заведение. Флоринда заказала кока-колу. Когда ее принесли, она взглянула на меня и сказала несколько извиняющимся голосом: «Это мой порок».