Читать интересную книгу Карлос Кастанеда. Жизнь и смерть Воина - Борис Булгаков

На этот вопрос сам Юнг отвечает следующее:

«Такое понимание является эмпирически совершенно верным, поскольку не только на примитивной ступени, но и у так называемого культурного человека психическое показывает себя как нечто объективное, что в большой степени уклоняется от нашего «мыслимого сознания». Так, например, мы не можем подавить большинство эмоций, мы не можем превратить плохое настроение в хорошее, мы не можем ни заказать сновидения, ни отказаться от них… Мы только любим убаюкивать себя мыслью о том, что мы являемся господами в собственном доме. В действительности же мы обречены в значительной мере лишь надеяться на то, что наша бессознательная психика правильно функционирует сама по себе и не оставит нас при необходимости на произвол судьбы… С учетом такого положения вещей становится понятным, что старые представления о душе как о чем-то самостоятельном, не только объективном, но и даже опасно произвольном, оправданны».

Это значит, что действительно имеется некая инстанция внутри или около нас, которая не осознается нашим «я», а действует совершенно автономно. Эта инстанция, которую толтеки и называют нагвалем, может даже при обычных обстоятельствах взять на себя контроль над всеми телесными процессами, которые иначе подчиняются сознательному «я». Вспомним хотя бы пример лунатизма, который нередок у детей и подростков до периода полового созревания. Соответствующий человек лежит в постели, спит, заснуло также и его сознательное «я». Вдруг он встает, как будто проснулся, ходит туда-сюда, что-то делает и даже нередко разговаривает некоторое время с другим человеком. Но его я-сознание продолжает спать. Оно не будет иметь никаких воспоминаний о происходящем и действиях, совершенных в данном состоянии, потому что оно в этих действиях не участвовало. Совсем иная, автономная сила взяла на некоторый срок управление телом лунатика. Лунатизм ни в коей мере не является одержимостью какими-то духами – это только другая часть нашего общего «я», которая также обладает особого рода осознанием и на некоторый срок принимает на себя функцию контроля. Поэтому психология не видит в сомнамбулизме никаких болезненных проявлений. Скорее всего, это некое чудесное состояние, которое открывает нам первоначальную мощь бессознательного, нагваля.

Итак, мы можем исходить из того, что у человека действительно имеется некая таинственная часть, о которой «я» не знает и не хочет ничего знать. Предпосылки второй толтекской системы могут, следовательно, рассматриваться как истинные. Но прежде, чем мы подойдем поближе к нашей теме «сон – сновидение», необходимо избавиться от ходячего заблуждения при обычном понимании психологии К. Г. Юнга. А именно – что бессознательное само без-сознания. Это недоразумение возникло вследствие термина «бессознательное». Бессознательное – это не обязательно «не осознающее само себя», оно имеет, скорее, другой род осознания, которое, однако, в обычном случае не имеет отражательной природы. Оно более похоже на осознание предков современного человека. Надо хорошо понимать, что бессознательное потому названо бессознательным, что оно скрыто от нашего «я», от нормального состояния Дознания. Юнг сам утверждает: «Бессознательное воспринимает, имеет намерения и догадки, совершенно так же чувствует и думает, как и сознание. Мы знаем об этом достаточно из опытов психопатологии и исследований функции сна».

Согласно мнению глубинной психологии, функция сна имеет компенсаторный характер. Как говорит Юнг в своей статье «О сущности снов», компенсация является «противопоставлением или сравнением различных данных или исходных положений, благодаря чему возникает равновесие или исправление». Сон представляет собой, таким образом, своего рода мост понимания между бессознательным и сознанием, по которому бессознательное выражает свое мнение об установках сознания. Однако толкование посланий, которые по мосту сна проникают к «я», удается последнему только в редких случаях, так как бессознательное говорит своим собственным языком образов и символов. Даже опытные психоаналитики нередко сталкиваются с трудностями в толковании снов, потому что система значений символов не имеет единства.

Толтеки также познали, что сны представляют собой мост, естественную связь между обеими сторонами человеческого сознания. Правда, они не занимались толкованием снов. Дон Хуан просто заявляет в «Путешествии в Икстлан», что это было бы слишком мелко. Они разработали специальную методику видеть сны, которую они называют «искусством сновидения». Дон Хуан называет сновидение «методом делания-себя-доступным-силе». Обычно мост сновидения функционирует только в одном направлении: от бессознательного к сознательному, от нагваля – к тоналю. Толтеки идут в противоположном направлении. Они движутся с полным осознанием себя по мосту сновидения к силе, к нагвалю, к бессознательному. Однако, как можно представить это практически?

Главное различие между обычным сном и сновидением толтеков – в сознательном контроле собственных действий в происходящем во сне. Обучение методике сновидения начинается с того, чтобы в одном из снов суметь увидеть свои руки. При этом подразумеваются, конечно, руки тела сновидения, а не руки физического тела. Это смотрение-на-руки содержит определенную меру рефлексии – отражения, так что человек при этом осознает, что он находится в состоянии сна. Этот «трюк» действительно функционирует, как познали многие на собственном опыте. Кроме того, он представляет собой точное повторение акта возникновения рефлексивного Я-сознания, о котором мы говорили в предыдущей главе, когда поясняли взаимосвязь рука-речь-разум.

Удивление действительно очень велико, если спящий понимает, что он находится в полном опознании и при этом, однако, не в своем физическом теле. Он воспринимает кажущийся вполне реальным мир сновидения и совершенно новое собственное тело, так называемое тело сновидения. Его взгляд начинает блуждать от созерцания рук этого тела сновидения к предметам окружающего мира сновидения. Таков обязательный первый шаг при обучении искусству сновидения. Благодаря тренировке, эта техника становится все более совершенной, пока сновидящий не научится сознательно задерживаться в мире сновидения продолжительное время. Далее толтеки развивают, благодаря сознательному контролю сновидения, некоторый вид параллельного существования нормального «я» – так называемый «двойник», или «другое я».

Европейские исследователи сна также усиленно занимаются в последние годы этим сознательным родом сновидений, которые получили у нас названия «ясное сновидение», или «осознанное сновидение». Однако, хотя эти исследователи и приоткрыли дверь в «сновидения» и «период сна», они, кажется, сами не понимают, что же они открыли, и чему это может служить. Тем не менее, они делают первые шаги в совершенно новой области сознания, и это можно только приветствовать.

С другой стороны, в различных эзотерических кругах имеются объединения в виде сект, которые пользуются техникой сновидения, чтобы привязать к себе новых сторонников. Я считаю подобного рода козни весьма опасными, так как такой образ действий не может быть полезным для серьезных занятий сновидением.

Техника сновидения служит у толтеков методом получения новых знаний. Здесь, вероятно, кто-то возразит, что совершенно невозможно из порождений нашей фантазии – снов – получить какие-либо знания. Является ли, однако, сон действительно лишь фантастическим образованием? Мы не можем его ни произвольно задавать, ни определить его чувственное содержание.

Феноменология Гуссерля считает восприятие во сне равноправным обычной функции восприятия. Воображение, к которому принадлежит фантазия, определяется, согласно Гуссерлю, по переменному модусу, то есть мы фантазируем всегда или в области будущего, или в области прошедшего. Фантазию невозможно найти в «здесь и сейчас», но всегда только «там и тогда». Восприятие же всегда находится в модусе настоящего, точно также, как и сон. Имеются еще и другие феноменологические признаки принципиального единства сна и восприятия, которые мы не станем приводить и обсуждать по причинам их объемности.

Аналитическая психология особо подчеркивает познавательную функцию сна. Юнг пишет так: «Ценностное значение неосознаваемой психики как источника познания вовсе не является столь иллюзорным, как хотелось бы нашему западному рационализму»

У первобытных народов сновидения всегда ценились очень высоко. Цивилизованного человека вводит в заблуждение, прежде всего, понимание сна как «внутреннего» переживания. Он полагает, что сновидения не имеют никакой реальной ценности, поскольку они происходят в нашем мозге и являются внутренним продуктом, фантазией. Но при этом он слишком быстро забывает о том, что это точно также справедливо для всех его восприятий и вообще всего прочего познаваемого, так как все эти процессы тоже происходят «только» в мозге. Мы уже сталкивались в первой главе с подобным способом размышлений.