Читать интересную книгу Неправильный Дойл - Роберт Джирарди

Когда одежда была разобрана, Дойл сменил заляпанную робу на пару желтых габардиновых слаксов и желтую с черным рубашку-поло для боулинга. На кармане было отстрочено имя Бака, а на спине вышит дракон и короткая надпись: «БОУЛИНГ РБКС США[44] – ТОКИО, ЯПОНИЯ – ЛИГА ЧЕМПИОНОВ – 1946». Ноги он сунул в черно-белые мокасины и встал, чуть наклонясь, перед зеркалом на комоде.

– Я выгляжу нелепо, – сообщил он Мегги в ответ на ее оценивающий взгляд. – Как будто вот-вот спою «Я люблю Люси».[45]

– Я читала в «Вог», что такая старомодная одежда сейчас очень популярна, – сказала Мегги. – Люди платят целое состояние за что-либо подобное, особенно в Японии, откуда эта рубашка.

– Ты читаешь «Вог»? – насмешливо спросил Дойл.

– Я много чего читаю, мистер Умная Задница, – сказала она. Потом она повернулась к разбросанной на кровати груде вещей и смахнула последнюю слезу. – Ты нашел все, что хотел?

– Да.

– Тогда собери остальное и отвези в Армию спасения, а то я опять разревусь.

4

Через час, на пути в Армию спасения, сидя в «кадиллаке» дяди Бака, в его одежде и обуви, с одной половиной старого гардероба, сваленной на заднем сиденье, и другой, засунутой в багажник, Дойл ощущал присутствие Бака: его смех и дыхание с тяжелым запахом сигар и виски, смешанные с шорохом колес по шершавой дороге.

Несмотря на ожесточенную борьбу со Службой национальных парков, окончательную конфискацию восьмисот акров наследственных владений и вообще нелюбовь к политикам из Вашингтона, Бак все равно держался до конца, как Гэтсби,[46] с непоколебимой верой в «американскую мечту». Он верил, что в Америке любой человек с приличным образованием и большой работоспособностью сможет добиться в жизни чего угодно. Он хотел площадку для гольфа – он ее получил. Что могло помешать добиться того же кому-то другому, обладающему такой же предприимчивостью и уважающему цивилизованный мир?

Сейчас Дойл вспомнил неожиданное путешествие, которое они с Баком проделали, когда Дойл был еще ребенком. В то лето ему исполнялось девять лет. Это было в конце мая. Площадка для гольфа готовилась к новому сезону, ее вот-вот нужно было запускать, и времени совсем не оставалось. Но однажды Бак вошел в комнату Дойла со старым парусиновым чемоданом в руках, велел ему одеться, почистить зубы и упаковать свои вещи. Они поедут в маленькое путешествие.

– Когда? – удивленно спросил Дойл.

– Сейчас, – ответил дядя Бак.

Дойл сделал все, что ему велели, они сели в старый разбитый «форд-вуди», на котором Бак тогда ездил, и отправились на юг, к мысу Чарльза, в Норфолк, по новому мосту. В тот день в аэропорту Норфолк-Хэмптон они поднялись на борт большого современного четырехмоторного реактивного самолета, который казался маленькому Дойлу таким же необыкновенным, как ковер-самолет. Он раньше никогда не летал, поэтому, открыв рот, смотрел, как земля удаляется со скоростью пятьсот миль в час, и лишь к концу полета спросил дядю, куда они летят.

– В Калифорнию, – ответил дядя Бак.

– А зачем мы едем в Калифорнию?

Бак задумался.

– Ты там родился, – сказал он. – Наверное, ты этого уже не помнишь, да? Твой отец и ты, вы жили там какое-то время, прежде чем вернулись на восток.

Это был сюрприз. Дойл знал только площадку для гольфа, пляж, болото, маленький городок Вассатиг, где он ходил в муниципальную школу. Остальная страна существовала для него только в виде картинок в книгах местной библиотеки или раскрашенных карт из атласа Национального географического общества, которые висели в классе.

– Мир очень большой, Тимми, – проникновенно сказал дядя Бак. – Я за всю жизнь почти никогда не покидал остров, не считая войны. Если ты решишь уехать с острова, ты должен будешь получить образование. С хорошим образованием ты сможешь поехать, куда пожелаешь, и делать, что захочешь. Вот по поводу этого мы и собираемся кое-кого навестить, понятно?

– Понятно, – согласился Дойл, хотя у него не было никакого желания уезжать с острова, как думал дядя. Он полагал, что проведет там всю свою жизнь, удобно устроившись между рифами и заливом, гоняя на велосипеде к пляжу или в город за «Королевской синей» и охотясь с рогаткой на опоссумов среди деревьев.

Когда они приземлились в Лос-Анджелесе, там было как будто опять утро, хотя они улетели из Норфолка днем, а может, дело было в ярком солнечном свете. Дядя Бак взял напрокат новый «крайслер» с кондиционером. Они ехали в потоке огромного количества машин по широким улицам, мимо уродливых приземистых зданий и пальм, потом вверх по желто-коричневым холмам, окружавшим город. Солнечный свет, проникавший сквозь легкую дымку смога, был тяжелым и тусклым, а не мягким, как на болотах дома. Все это вызывало смутные воспоминания, но Дойл не мог понять какие.

Наконец они подъехали к тихой улочке с большими красивыми домами. Некоторые из них скрывались за кирпичными стенами, перед другими до самого тротуара раскинулись длинные зеленые лужайки с тенистыми деревьями. Темнокожие люди в зеленой униформе приводили в порядок лужайки и клумбы с яркими цветами. Дядя Бак опустил стекла, и машину наполнил резкий шум газонокосилок, тихое шипение поливальных установок и слабый щебет птиц. Потом он свернул налево, на длинную дорогу, ведущую к самому большому дому, который когда-либо видел Дойл.

Две башни белели в ярком небе по обеим сторонам особняка; широкая открытая веранда по центру была заполнена мужчинами и женщинами в красивых нарядах. Они разговаривали, пили и смеялись. Под большим белым тентом во дворе целый оркестр играл очень медленную музыку; несколько пар танцевали, тесно прижавшись друг к другу, на деревянном настиле, положенном прямо на траву. В конце подъездной дороги Бак свернул в сторону и припарковался среди стоявших в ряд больших блестящих лимузинов. Он велел Дойлу сидеть и ждать его, вышел из машины и направился к веранде, пробираясь через толпу. Дойл заметил, что, несмотря на холод внутри машины, рубашка Бака потемнела сзади от пота.

Дойл ждал, играл ручками радио и смотрел, как танцуют люди. Через несколько минут с веранды спустилась женщина в длинном белом платье с букетом цветов в руке и быстро прошла по лужайке к машине. Она наклонилась и долго смотрела на Дойла через окно машины, не говоря ни слова. Дойлу стало смешно от ее внимательного взгляда, но он подумал, что она красивая и что ей очень идет это белое платье. У нее были зеленые глаза с желтым оттенком. Они напомнили ему глаза кошки. От нее пахло духами, а еще спиртным, как от бутылок, которые Бак держал за барной стойкой.

– Значит, ты Тимми, – сказала женщина, вдоволь насмотревшись на него.

Дойл кивнул.

– Ты вроде бы хороший мальчик. Ты действительно хороший мальчик?

– Наверное, – ответил Дойл.

– Я бы хотела побыть с тобой немножко. – Женщина смахнула со лба светлый локон. – Я бы правда хотела, но просто не могу. Понимаешь, я час назад снова вышла замуж и забыла обсудить факт твоего существования с Джимом, моим новым мужем. То есть я имею в виду, что он даже не знает, что я уже была замужем. Это не то чтобы большой секрет, просто эта тема никогда не поднималась. Честно признаться, я сама ее не поднимала. Человек когда-то хочет начать с чистого листа, понимаешь, даже если, скажем так, на нем уже писали. Ты понимаешь меня, Тимми?

Женщина говорила торопливо, но вдруг остановилась, как на телеграфе. Дойл- понятия не имел, о чем она говорит, но сказал, что понимает.

Женщина нахмурила брови.

– Твой дядя Бак говорит, что когда-нибудь ты захочешь учиться, это правда? – спросила она.

– Я уже учусь, – озадаченно ответил Дойл. – В следующем году я иду в четвертый класс.

– Я говорю о колледже, глупый. – Она помахала рукой. – Понимаешь, он хочет, чтобы я положила деньги в банк на оплату твоего обучения, а это довольно большая сумма. Поэтому я сказала: «К чему давать деньги на колледж, если мальчик не захочет туда идти?» Бак, как обычно, разозлился и сказал: «Почему бы тебе самой его не спросить?» Вот я и спрашиваю – ты хочешь учиться в колледже или нет?

Дойл не знал, что ответить. Он не очень представлял, что такое колледж.

Женщина ждала, пока он ответит, но потом потеряла терпение.

– Ох, ты невозможен, – сказала она, развернулась и поспешила обратно в дом по лужайке, мимо людей, танцевавших под тентом, и через толпу на веранде. Прошло еще немного времени. Дядя Бак вышел из дома, улыбаясь и вытирая со лба пот красным носовым платком.

– Главное – все делать вовремя, сынок, – сказал он Дойлу, сев в машину. – Похоже, ты будешь учиться в колледже, – сказал он, подмигивая.

– Сейчас? – удивленно спросил Дойл.

– Нет, когда-нибудь, – сказал, смеясь, дядя Бак. – Когда станешь старше. Не думай пока об этом.

Бак завел машину, и они поехали от дома, вниз, по коричневым холмам, через весь город к пляжу. Там они припарковались возле счетчика на стоянке, сняли обувь и немного прогулялись по песку. Потом дядя Бак остановился и широко махнул рукой в сторону сине-серого безграничного простора Тихого океана.