Впервые за последние месяцы ясно ощутила, что голодна.
— W noc przed Wielkanocą do dzieci podchodzi zajączek wielkanocny. Wszędzie chowa pisanki. Dzieci muszą je znaleźć. I zdobądź prezenty. (В ночь перед пасхой к детям приходит Пасхальный кролик. Он везде прячет пасхальные яйца. Дети должны их найти. И получить подарки.) — Надо успеть купить шоколадные яйца, — схватился за голову молодой мужчина.-Po polsku Eugeniusz. (По-польски, Евгений.)-Muszę na czas zdobyć czekoladowe jajka dla dzieci. (Я должен успеть купить шоколадные яйца для детей.) — старательно слово за словом проговорил тот. — На самом деле нет ничего страшного в том, что какую-то фразу вы скажете не полностью. Или даже по-русски. Если человек старшего поколения, он вас точно поймет. С молодёжью смело называйте слово по-английски. Но то, что вы пытаетесь сказать по-польски, обязательно вызовет положительную реакцию.
Беата вышла после занятия уставшая. Алёна Кирсанова тоже собиралась домой.
— Беата, как прошло? — Отлично. Как всегда очень тепло пообщались. — Повезти тебя? — Мне в пригород, я возьму такси.
Когда Беата вышла из машины, на крыльце обнаружился очередной букет тюльпанов. Это уже четвёртый. Записки снова не было. Тот, кто посылал ей цветы, ни разу не повторился с цветом.
Сначала она оглядывадась. Вдруг тот, кто дарит букет, наблюдает за ней. Потом ненадолго предположила, что это Александр. И даже позвонила поблагодарить. Но тот извинился, что до сих пор до этого не додумался. Алекса вообще не было в Варшаве. Он со своими студентами уехал на практику в Брюссель.
Беата сидела в гостиной, внимательно разглядывая букеты. Разгадка была где-то близко. Она это чувствовала. Стала перебирать в памяти моменты, где могла встретить тюльпаны разных цветов.
Когда она добралась достаточно далеко по времени, до неё дошло.
Резко. Внезапно. И абсолютно ясно. Вспомнились её руки, перепачканые землёй, и ещё одна чумазая пара ладоней рядом, утрамбовывающая землю в школьной клумбе.
Над пятым, нежно розовым букетом Беата уже рыдала.
Глава 36
36.
Теперь Беата ждала. Букет тюльпанов. И того, кто их присылал. Безо всякой записки было ясно, что это Роберт. Знание было откуда-то изнутри. Но разум ещё боялся, что она ошибается.
Букеты появлялись. А Роберт — нет. В этом ожидании и догадках утром Беата не сразу вспомнила, что у неё день рождения.
На крыльце обнаружились синие ирисы с белыми тюльпанами. Беате захотелось выйти на улицу и громко позвать: "Рооообеерт!".
Значит он помнил. Такой букет подарил ей папа на пятнадцатилетие.
День её рождения почти всегда приходился на рабочий день. Даже если это была суббота. Переносили со Дня труда или Дня Конституции *. Пан Михал в форме пришёл тогда к школе и принёс дочери цветы.
Ах, как она жалела, что единственным мужчиной, который дарит ей букет, был её отец!
Позже курьер привёз охапку розовых роз. Это от Алекса. Тот позвонил сам из Брюсселя. Попросил о встрече на завтрашний вечер.
К обеду Беата уже почти отчаялась. Рассеянно принимала поздравления от своих студентов в университете. От Кирсановых. Поговорила с Жанной Орловой. Подтвердила, что седьмого мая она будет в Москве.
Она уже подходила к дому, когда в сумке требовательно зазвонил телефон. Выудить новомодный телефон удалось не сразу. Мешали ключи. И всё же Беата ухватила вибрирующий аппарат. Глянула на экран. Незнакомый номер. Но откуда она знает, чей голос сейчас услышит? Ещё пара секунд промедления… Страшно.
— Алло… — Жабка, с днём рождения! — взрослый и уже знакомый голос с хрипотцой. — Роберт, это ты? — Беата села прямо на ступени. — Я, совершенно точно я. Помнишь Робина- бобина? — Ты ещё спрашиваешь…., - слова застревали в горле, — Где ты, Робин-бобин? Летаешь? — Я должен был быть сегодня в Варшаве и поздравлять тебя лично. Но… Впрочем, это не оправдание. Я сейчас в Лос-Анджелесе. Тут минус девять часов от Варшавы. Хотя, что я…Беата, я буду в Варшаве седьмого вечером. Мы сможем увидеться?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Было слышно, как шумно Роберт выдохнул. Беата поняла, как он волновался перед звонком. И сейчас была её очередь его огорчить. — Седьмого утром я улечу в Москву, — Беата старалась смягчить тон. — Оххх, надолго? — Вернусь одиннадцатого. — Я буду тебя ждать. — Договорились.- С днем рождения! Пусть жизнь тебя удивляет и радует! Увидимся! — Пока!
Беата нажала "отбой". Что это было? Меньше всего этот разговор был похож на беседу двух одноклассников, которые не виделись почти двадцать три года. Ей звонил взволнованный мужчина, которому она небезразлична. И ведь ни слова такого не сказал, а очевидно. Как так?
Роберт не спал практически всю ночь. Во-первых, его дёрнули прямо из Орли **, куда загнали их рейс. Пересадили на Лос-Анджелес. Во-вторых, он трусил.
Последний раз Роберту Тухольскому было так страшно, когда он шёл из школы в первом классе зная, что за углом его ждут одноклассники, чтобы побить. Пухлый Роберт тогда ещё не умел давать сдачи или быстро убегать.
Сейчас его колотило. Он больше всего на свете хотел услышать её голос. И до одури, до зелёных пятен перед глазами боялся, что она ответит равнодушно.
Двадцать с лишним лет. И жуткая катастрофа. Беата имела полное право вообще ему не ответить. И Роберт морально готовился и к такому исходу. Несколько мгновений ему это даже виделось наилучшим выходом. Она не возьмёт трубку. Тогда он приедет лично. Но гудок за гудком, щелчок…. И голос Бети. Такой же, как в пятнадцать.
Роберту показалось, что он даже видит её. Видилось, что она стоит рядом со своим домом, садится прямо на ступени, прижимая трубку к плечу и скидывая сумку.
Он надеялся, что всё будет по плану. Но эта её поездка в Москву стала неожиданностью. Зачем ей туда? Кто её там ждёт? Роберт припомнил, с какой жадностью она расспрашиваоа его после поездки в СССР именно про Москву. Значит, поедет. Или уже бывала там.
Что ж… Значит теперь он будет её ждать. Номер рейса узнать не сложно.
Друзья, я очень надеюсь, что всем, кто читает эту историю, она нравится. Если это так, дайте мне знать звёздочкой или комментарием. Вам не сложно, а мне приятно.:-)))
________________
*День труда — 1 мая
День Конституции — 3 мая
** Орли — один из аэропортов Парижа
Глава 37
37.
С Александром договорились встретиться недалеко от университета. Не слишком пафосное место. Сюда ходят и преподаватели, и студенты, и туристы. Кормят вкусно и недорого. В этот час народу немного. Обеденное время уже миновало.
Когда Зимовский входил в двери, Беата поневоле им залюбовалась. Вот порода! На мужчину обернулась все девушки, женщины и даже старушки. Хорош! В лёгком сером костюме и светлой рубашке. Тонкий профиль, ясный взгляд. Хоть сейчас на историческое полотно о доблести польских воинов. Так он ещё и с букетом.
Ей. Беата поймала завистливые взгляды. Улыбнулась. Поцеловала Алекса в щеку. — Бетти, ты просто светишься! Я этому очень рад, — заговорил Алекс, усаживаясь и выбирая, что поесть.
Сначала они обсудили её работу в университете и у Кирсановых. Потом перешли к самочувствию пани Магды. Когда дело дошло до разговора о поездке Алекса в Брюссель, как руководителя практики, Беата почувствовала неладное. Уж больно сильно тот сжал вилку. Жадно отпил воды. Будто к прыжку готовился.
И Беата испугалась. Если сейчас Александр попросит её руки, она провалится сквозь землю. А её ожидание встречи с Робертом всё усугубляет. Она сейчас чувствовала себя предательницей. Своей семьи. Мужа. И Алекса. Человека, который двадцать лет ей помогал. И, кажется, любил. На кого она собирается его променять? На Тухольского, который в пятнадцать лет уехал, даже не попрощавшись? А потом не написал ей ни строчки. Она даже не знает, как Роберт сейчас выглядит. Хотя, кажется, это не важно.
Александр внимательно смотрел на Беату. Та явно нервничала. Побледнела. Что ж. Нельзя её мучать. Ей, наверное, будет больно. Она вправе была бы рассчитывать, что он будет рядом с ней всегда. Всё так. Он будет. Она — то немногое, что осталось от его семьи. Женщина, которая освещала его жизнь.