у меня ничего не выйдет. Если они хотят, чтобы я расправил крылья, то они этого не дождутся.
– Ты сам этого захотел. – говорит девушка и скрывается из поля моего зрения.
Внезапно что-то горячее прикасается к голой коже спины, и я со свистом втягиваю воздух сквозь зубы. Меня пронзает боль, чувствую запах крови и горелой плоти и пытаюсь отстраниться, но ничего не выходит. С каждой секундой боль становится только сильнее, а зубы сжимаются крепче. Я не буду кричать, не доставлю демонам удовольствия потешиться надо мной.
Наоми снова появляется передо мной, лицо ее сосредоточено, она снимает колпачок с иглы шприца, наполненного чем-то прозрачным, и без промедления втыкает мне ее в шею, вводя препарат, от которого голова кружится еще сильнее. А может это от боли. Девушка заводит руку мне под мышку и достает тонкий ремешок, сделанный из прочного металла, затем опоясывает им мою грудь, передавая за спину с другой стороны. Чувствую, как он натягивается, крадя драгоценный кислород, которого и так мало поступает в легкие.
– Что ты?.. – начинаю было я, но Наоми перебивает, прижимая указательный палец к моим губам:
– Ш-ш-ш, ничего не говори. Это вынужденная мера. Придется какое-то время тебе поносить этот жилет, пока не передумаешь, а сейчас тихо.
Она отходит, а затем возвращается с новым шприцем, который втыкает в другую сторону шеи. То ли от боли, то ли от действия той дряни, что она мне вколола, перед глазами все плывет. Вскоре я перестаю соображать, где верх, а где низ, не понимаю, кто я и что здесь делаю. Темнота становится для меня просто долгожданным подарком судьбы, который приходит как раз вовремя.
***
С трудом разлепляю веки, а затем снова закрываю глаза. Повторяю эти действия не меньше трех раз, но передо мной до сих пор темно. Это не кромешная тьма, но источник света либо очень далеко, либо он настолько маленький, что вокруг практически ничего не видно. Понимаю только, что я нахожусь в крохотной комнатке, в которой нет ничего. Только пол, стены, потолок и дверь. Именно в узкий просвет под ней проникает тусклое освещение.
Я лежу на полу, лицом вниз. За это я даже благодарен чертовым демонам, потому что спина болит нещадно. Чтобы принять сидячее положение, требуются титанические усилия с моей стороны. Ощущаю, как все внутренности прямо-таки кричат от боли. Ею наполнена каждая клеточка моего организма. А еще я слаб. Очень-очень слаб. Сил не хватит даже на то, чтобы подняться на ноги. Можно, конечно, подползти к двери, вот только имеет ли это хоть какой-то смысл? Вряд ли демоны настолько глупы, чтобы оставить ее открытой. Поэтому продолжаю сидеть, втягивая носом спертый прохладный воздух. Попытка пошевелить плечами вызывает еще больший приступ боли, и пару минут уходит на то, чтобы просто восстановить дыхание. Чувствую какой-то инородный предмет, закрепленный на спине. Жилет – так назвала его демонесса. Уверен, он там только для одной цели – не дать мне расправить крылья.
Пока есть возможность, надо подумать о том, что произошло и что делать дальше.
Во-первых, демоны не просто так атаковали мою машину, они точно знали, что за рулем будет не простой человек, а падший ангел. Кто мог рассказать им об этом? Нет ответа.
Во-вторых, Наоми сказала, что ей нужны мои крылья, а сама "запаяла" их. Не к добру все это. К тому же я более чем уверен, что сейчас я в городе Ночи, а это усложняет мне жизнь. Я ни разу до этого здесь не был, но уверен, выбраться будет не так-то просто. А еще…
Мои мысли прерывает противный скрип двери. Поворачиваю голову, чтобы посмотреть на пришедшего и в весьма грубой форме спросить, что ему от меня нужно, но застываю без движения. Даже не дышу. Если это галлюцинация, то она чересчур реальна. Узнаю парня, стоящего на пороге, с одного взгляда. За те тридцать лет, что я его не видел, он абсолютно не изменился. Кроме, разве что глаз. Когда-то карие глаза превратились в почти черные с красной каймой вокруг радужки. В остальном Пэриш выглядит точно так же, как и в тот день, когда я убил его.
Глава 8
Ангелы по своей сути – существа, которые не подвержены изменениям. Они не рождаются, не стареют, не размножаются с себе подобными, не умирают естественной смертью.
В этом мире ангелы появляются уже взрослыми, с теми знаниями, которые им дала Мать, с этих пор они не меняются в физическом плане, но получают дополнительные знания и умения в процессе жизнедеятельности. Женщины-ангелы не могут иметь детей, а мужчины имеют такую возможность только благодаря связям с человеческими женщинами. От таких связей на свет появляются представители низшей касты – полукровки, которые имеют особый набор генов, дающих большую выносливость и физическую силу, чем у простых смертных.
Что же касается смерти, конечно, будь то высшие или падшие, они не могут умереть от старости, смерть приходит к ним только в насильственном случае.
Убить другого ангела – самый худший грех для высшего. Именно такой проступок ведет к падению. Убив себе подобного, высший навсегда изгоняется из города Зари без права на возможность когда-либо вернуться. Безоговорочно. Белоснежные крылья становятся чернее самой безлунной ночи, также падший мгновенно теряет часть своих способностей, а еще через десять лет пропадает уникальный дар, который был присущ только ему одному. Конечно, дар может повторяться в разных вариациях и у других высших.
Убитый ангел предстает перед Хроносом – главным помощником Матери. Умершему дается выбор – переродиться и прожить жизнь простого смертного, или возродиться в бессмертном теле демона и прожить остаток жизни в городе Ночи.
Судя по тому, что Пэриш, которого я убил почти тридцать лет назад, стоит сейчас в дверях моей бетонной коробки, он выбрал именно второй вариант.
– Ну, привет, друг. – беспечно произносит Пэриш, облокотившись плечом о дверной косяк и улыбаясь, словно рад меня видеть.
Я же до сих пор обессилен и пребываю в состоянии изумления, поэтому не произношу ни слова. Единственное, на что меня хватает, – приподнять руку в приветственном жесте, но она почти сразу опускается на пол.
– Не ожидал тебя увидеть хоть когда-нибудь. – как ни в чем не бывало говорит он.
– Ага, я тоже, – получается медленнее, чем я задумал.
– Каково это, быть падшим? – Пэриш наклоняет голову к плечу и складывает руки на груди. Внимательно