Анри подозвал подавальщика, заказал себе ужин и вновь повернулся к нам.
— Собственно, здесь и рассказывать толком нечего. Просто мне потребовалось временно покинуть столицу и отсидеться где-нибудь в глуши. Дело в том, что я имел неосторожность повздорить с неким довольно обеспеченным человеком.
Я припомнила рассказ Изольды о том, что поэта застали в постели замужней дамы, и воскликнула:
— Но ведь за вас заступилась ее высочество!
— Боюсь, что в данном случае ее заступничество особой роли не играет, — вздохнул Анри. — Да, передо мной не захлопнулись двери приличных домов. Но не мог ведь я объяснять вчерашним вечером двум напавшим на меня головорезам, что ко мне благоволит сама принцесса? Тем более, что у них была вполне определенная цель: им заплатили, чтобы они изуродовали "одну смазливую физиономию".
На лице поэта не было ни малейших повреждений, из чего я сделала вывод, что свой гонорар наемники не отработали.
— Бедолаги! — фыркнул Мартин, подтверждая мои догадки. — Они не знали, с кем связались.
— Да, они были несколько удивлены, — удовлетворенно хмыкнул Анри. — Но я понял, что в следующий раз так легко не отделаюсь. Рогоносец может нанять более опытных людей или даже целую шайку — денег у него хватит. А у меня нет никаких доказательств, чтобы упрятать его за решетку.
— И ты решил скрыться на время, пока обманутый супруг не успокоится?
— Вот именно. Через месяц-другой до этого недоумка дойдет, что он сам выставляет себя на посмешище и что чем быстрее все позабудут о приключившейся досадной случайности, тем для него же лучше.
— И куда вы направляетесь? — спросила я.
— Да куда глаза глядят, определенной цели у меня нет.
— Быть может, тогда вы захотите присоединиться к нам?
Мартин судорожно втянул сквозь зубы воздух, Пабло потрясенно молчал. Между тем ход моих рассуждений был прост: Анри видел нашу компанию и узнал меня. Пусть он и не походил на пустого болтуна, но доверять бы ему я не стала. Учитывая ту легкость, с которой он перевоплощался, я не могла быть уверена, что вижу его настоящее лицо, а не маску. К тому же изменения в моей внешности он никак не прокомментировал, хотя не заметить не мог. Кто знает, что пришло ему в голову в этот момент? Ясно одно: Анри, он же Арамеус — человек непростой. Следовательно, поэта лучше держать при себе, под присмотром. А вот брать его с собой в замок никто не обещал. Доберемся до Лероя — и распростимся.
— Что-то мне подсказывает, что вы тоже не на увеселительную прогулку собрались, — заметил Анри.
— Нам тоже есть от кого скрываться, — не стала я отрицать очевидное. — Но не думаю, что наши преследователи — если они будут — станут разыскивать компанию из четырех молодых людей. Так что вы можете принести нам пользу.
Раздумывал Анри недолго.
— А вы мне нравитесь, — со смешком заявил он. — И я готов сопровождать вас даже за Черту.
Не стоило ему так шутить — но кому дано предвидеть будущее?
***
Падает снег, такой густой, что ничего толком не видно за белым занавесом. Я силюсь разглядеть лицо того, кто стоит совсем недалеко от меня, но вижу только темную фигуру. Сумерки сгущаются все сильнее, и я разочарованно вздыхаю. Самое простое решение — подойти поближе, но я отчего-то не могу даже пальцем пошевелить. А незнакомец внезапно оказывается у меня за спиной — и когда успел переместиться?
— Ты обрезала волосы. Зачем?
Теплое дыхание щекочет мне шею. Он близко, совсем близко, но еще не прикасается, просто стоит вплотную, почти прижавшись — почти, но между нашими телами все-таки остается крохотный зазор. Мне хочется качнуться назад, совсем чуть-чуть — и тогда я прильну к его груди спиной. Но я по-прежнему неподвижна.
На мгновение я удивляюсь тому, что совсем не ощущаю холода, несмотря на легкую одежду, но вскоре эта мысль перестает занимать меня, поскольку рука незнакомца наконец-то обхватывает мою талию.
— Так зачем? — тихий шепот у моего уха.
Его губы прикасаются к завитку на виске, и я вновь обретаю способность двигаться. Откидываю голову ему на плечо и прикрываю глаза — мне хорошо, уютно и спокойно.
— Чтобы меня не узнали, — выдыхаю я.
— От кого ты скрываешься?
Рука поднимается чуть выше, замирает почти у груди, и мне нестерпимо хочется, чтобы она продолжила свой путь, погладила, сжала. Желание кажется таким естественным, что я даже не смущаюсь.
— От ищеек, — я прижимаюсь к нему теснее. — Скажи мне, кто ты?
— Твой друг?
Я слегка качаю головой.
— Я совсем тебя не знаю, как ты можешь быть моим другом?
— Тогда твой враг?
Я смеюсь — это предположение кажется мне нелепым.
— А кем ты хочешь меня видеть?
— Моим… — я задумываюсь. — Просто моим. Так можно?
— Нельзя брать, ничего не отдавая взамен, — замечает он.
— Но чего ты хочешь? — спрашиваю я, согласная на все, лишь бы волшебство его прикосновений продолжалось.
— Тебя, Северина. Согласна стать моей?
Я бездумно киваю.
И просыпаюсь.
***
— Значит, в Лерой?
Я смотрела на Анри и недоумевала: как он мог показаться мне недалеким напыщенным фатом? Сейчас я видела перед собой человека умного, собранного и решительного.
— Ваши мысли написаны у вас на лице, Северина, — хмыкнул он. — Поэт Арамеус — личность придуманная целиком и полностью. Да, вжиться в роль было нелегко, особенно если учесть, что играть ее приходилось едва ли не круглосуточно. Но меня это даже забавляло.
— Вам это нравилось? — не поверила я.
— Забавляло, Северина, — повторил Анри. — Это далеко не то же самое, что "нравилось". Поверьте, я просчитал многие варианты. Романтические стихи действительно принесли мне доход в кратчайшее время. Но для того, чтобы они стали популярны, их сочинитель должен был соответствовать представлениям прекрасных дам о поэте как о восторженном существе, далеком от грубой реальности. К счастью, в Университете обучаются только юноши, так что мои поклонницы не имели ни малейшего представления о том, каким я был не столь давно.
Мне очень хотелось спросить о том, правдивы ли слухи о богатых любовницах Арамеуса, осыпавших его дорогими подарками, но я понимала, что подобные вопросы даже не бестактны, а попросту неприличны.
— Хватит болтать, — вмешался подошедший Мартин, все еще с подозрением поглядывая на своего университетского приятеля. — Пора отправляться в путь.
Вскоре наша четверка покинула "Разбойничье логово" и направилась на север. Туда, где находились земли рода Лерой, за которыми проходила Черта.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ЛЕРОЙ
Погода в Лерое разительно отличалась от столичной: ни затяжных дождей, ни унылой слякоти, ни хмурого с самого утра низкого неба, из-за которого сутки кажутся состоящими лишь из длинного-длинного вечера и ночи. Зима уже обосновалась в моих родных краях всерьез, занеся сверкающими на солнце сугробами поля и скрыв под снегом наготу лесных деревьев.
— Скоро будет развилка, — предупредила я. — Свернем налево.
Пабло и Анри молча кивнули, а Мартин взглянул на меня с изумлением.
— Налево? Но ведь к замку надо брать направо, а слева — лес, где…
— Вот именно, — твердо перебила я его.
Друг понятливо замолчал, но тут Анри натянул поводья и остановился, благо, что ехали мы неспешным шагом — дорога не располагала ни к галопу, ни даже к рыси.
— Что за секреты? — подозрительно осведомился поэт. — Куда вы нас заманиваете?
Я вздохнула. Меньше всего мне хотелось тратить время на объяснения.
— Я хочу навестить старую знакомую. Вас я сопровождать меня не заставляю — вы вольны подождать у развилки. А заманивать кого бы то ни было смысла не вижу. Вы действительно полагаете, что мы не смогли бы разделаться с вами по дороге либо в замке, будь у нас такая цель? А, господин поэт?
— Простите, — покаянно произнес Анри. — За последние годы я разучился верить людям.
— Так вы остаетесь здесь или едете со мной? — не удостоив его ответом, нетерпеливо спросила я.
— Лучше не будем разделяться, — заметил Пабло. — Но вы уверены, Северина, что следует заезжать к этой вашей знакомой? Мне кажется, что сейчас неподходящее время для нанесения дружеских визитов.