Как раз сейчас Кертис развлекал ее правдивым рассказом о том, как они с одноклассником, расплющивая пятицентовые монетки на наковальне в мастерской, однажды сломали все лампы дневного света. Он случайно ударил по ребру монетки, она пулей взлетела вверх и…
— …свет как погаснет! БАХ! И все такие “ЧТОООО?” — Он умолк, выдерживая паузу, и Александра сердечно рассмеялась, жестом приказав слуге подлить мальчику вина. — И тут я подхожу… да, я еще немножко выпью… подхожу по всему этому битому стеклу к своей монетке и такой “Я ее заберу, если не возражаете”. — Он хохотнул и изобразил, как кладет монетку в карман джинсов, а потом сделал глоток, пролив несколько капель вина на пальто. — Ой, пятно будет! — И расхохотался так, что ему пришлось поставить кружку, чтобы прийти в себя.
Губернаторша засмеялась вместе с ним, но оборвала себя и сказала:
— О, Кертис, это прелестно. Просто здорово. Ты такой удивительный. Теперь понятно, как ты сумел пробраться через лес в одиночку. У тебя, наверное, такой независимый дух, да?
— Ну, да, — отозвался Кертис, стараясь успокоиться. — Я… ну, я всегда был вроде как одиночкой. Держался в стороне, понимаете. Я по жизни, ну, такой. Забочусь о своей шкуре. И так далее, и тому подобное. — Он сделал небольшой глоток. — Но я и в команде могу работать. Правда. Если вам нужна будет помощь, положитесь на меня. Прю сначала не верила, но у нас потом здорово получилось… мы были прямо как настоящие партнеры.
— Кто?
— Кто? Я разве сказал какое-то имя? Прю? По-моему, я сказал “вру”, что-то вроде: “Честно, я не вру!” — Кертис побелел. — Ух, эта штука ужасно крепкая. — Помахав у лица ладонью, словно веером, он поставил кружку.
— Прю. Ты назвал имя “Прю”, — сказала губернаторша, посуровев. — Так, может, ты не один наведался к нам в лес?
Кертис зажал ладони между коленками и глубоко вдохнул. У вина оказался неожиданный эффект: он совершенно запутался в своих словах и теперь с усилием вспоминал, что и как.
— Ладно, — заговорил наконец мальчик. — Возможно, я сказал вам не совсем всю правду.
Губернаторша вскинула брови.
— Идти в лес сначала решила Прю — она моя, ну, вроде как подруга. Одноклассница. Сидит за две парты от меня. Мы вместе на факультативе по английскому и еще на обществознании. Но вообще, кроме школы, редко где видимся.
Александра нетерпеливым жестом приказала ему продолжать.
— И что привело вас в лес?
— Ну, я пошел за ней. Понимаете, она шла в лес искать… младшего братика, его… — Он умолк и быстро оглянулся. — Можно сказать, звучит как бред, но после всего, что я сегодня видел, это уже кажется обычным делом. В общем, ее брата украли вороны. Стая. Целая туча. Они его просто схватили и унесли в лес, и Прю пошла за ними.
Губернаторша продолжала внимательно смотреть ему в лицо.
— И я пошел. Подумал, что ей не помешает помощь. А теперь вот, — закончил Кертис и умоляюще поглядел на Александру. — Пожалуйста, не сердитесь. Я знаю, я сначала сказал, что один пришел, но я просто не знал, что тут такое, не знал, можно ли вам всем, ну, доверять.
Внезапно он погладил руками живот и, надув щеки, выдохнул через сжатые губы:
— Мне как-то нехорошо.
Последовало долгое молчание. По комнате пробежался холодный, затхлый ветерок, заставив задрожать пламя светильников. Койот в углу кашлянул и тут же извинился.
— О, нам можно доверять, Кертис, — сказала губернаторша, выйдя из задумчивости. — Не нужно бояться рассказать нам все. Я понимаю, что здесь тебе все кажется диковинным — ты ведь вырос в скучном внешнем мире, где все так однообразно, где животные приручены и настолько тупы, что даже не способны говорить. Мне понятна твоя сдержанность, особенно учитывая то, как с тобой обращался командующий и его подручные варвары. От них можно ждать чего угодно. Я могу только смиренно просить прощения — мы здесь к гостям не привыкли. — Говоря, губернаторша водила пальцем по извилистому древесному узору на подлокотнике. — Скажу честно, это уже не первая жалоба на бесчинства воронов. Эти птицы от природы склонны к подобным безобразиям. Но не думаю, что они сделают брату твоей подруги что-нибудь плохое. Скорее всего, поиграют с ним немного, как с куклой, а потом им надоест, и они вернут его туда, откуда украли.
— П-п-поиграют? Правда? — удивился Кертис.
— О да, — заверила его губернаторша. — Вряд ли они причинят ему вред. — Она задумалась на мгновение, а потом продолжила: — Если только он не выпадет из гнезда.
— Выпадет? Из гнезда?
— Да. Скорее всего, туда его и отнесли. Как известно, они строят гнезда высоко на деревьях. Но все будет хорошо — вороны очень бережно относятся к своим игрушкам. Ему ничто не грозит — если, конечно, его не украдет какой-нибудь гриф.
— Его может украсть гриф?
Она кивнула.
— Увы. И тогда, милый мой Кертис, боюсь, уже ничего не поделаешь. Грифы обожают человеческое мясо.
Кертиса передернуло, он закрыл рот ладонью. За то время, что губернаторша говорила, его лицо заметно побледнело.
— Но не волнуйся, Кертис! — добавила она, наклонившись к мальчику. — Я лично отправлю батальон на поиски брата твоей подруги. Мы уже имели дело с этими воронами — несомненно, пройдет всего пара дней, и мальчик будет у нас, можешь мне поверить.
Тусклый свет комнаты начал расплываться, а стены перед глазами Кертиса завертелись так, что его затошнило. С закрытыми глазами было немного легче, так что он прохрипел:
— Если вы не против, я, наверное, закрою глаза ненадолго.
Опустив тяжелые веки, он откинулся назад, на мягкий мох.
— Ты, должно быть, совсем без сил, мой милый мальчик. — Голос губернаторши в темноте звучал совсем близко. — Отдыхай. Поговорим утром. А сейчас ложись спать, и пусть тебе снятся сны.
Так Кертис и поступил.
Он уснул — и не видел, с какой нежностью глядела на него губернаторша. Не чувствовал, как она укрыла его меховым одеялом до самого подбородка. Не слышал, как она вздыхала, охраняя его сон.
* * *
Когда сквозь кроны стали пробиваться первые лучи солнца, почтовый фургон остановился у массивной каменной стены. Перед ним возвышались деревянные двери, над которыми висела резная табличка с надписью “Северные ворота”. Прю, вымотанная ночной поездкой, сонно протерла глаза и посмотрела в окно на внушительную стену, которая уходила вдаль по обе стороны дороги и скрывалась за деревьями. По земле стелился легкий туман, трава и кусты мерцали бриллиантами утренней росы. Пели ранние птицы. Ричард затушил третью подряд сигару в переполненной пепельнице и помахал двоим вооруженным стражникам, стоящим по обе стороны от ворот. Они подошли к окошку фургона и вгляделись внутрь. При виде Прю глаза их распахнулись в изумлении, и Ричард опустил стекло.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});