– Возможно, – усмехнулся Харченко, закуривая. – Ладно, не буду ходить вокруг да около, времени мало. Нет там никакой обороны, никто не предполагал, что им придется отбивать атаку из космоса. Да и о какой атаке речь? Максимум, что мы можем – обстрелять их из бортовых электромагнитных пукалок или нагрузить ПМА-зарядами пару скоростных челноков и направить в их сторону. Кажется, в древности так и делали эти, как их там называли, брундеры, что ли?
– Брандеры, тащ майор, – подняв голову, поправил особиста начитанный замполит. – Означает судно, нагруженное взрывчаткой и горючими веществами для уничтожения вражеских кораблей или портовых укреплений.
– Во, я так и говорю. Летающий брандер, понимаешь. Короче, ничем крупнее истребителя-перехватчика они нам не угрожают. Да и вообще, есть у меня пара интересных задумок на этот счет. Но сейчас хочу поговорить не о том, а об этих самых, с нормальным геномом которые… Слушайте, товарищи офицеры. Только предупреждаю, сведения эти на данный момент секретные, в батальоне о них пока знать не должны, в корпусе – тем более. Вопрос очень, очень серьезный! Итак, прошу внимания, повторять не буду, но по окончании заседания вы все получите временный доступ к информации по внутренней сети и сможете сами изучить файлы…
…Как это, хоть и не часто, но бывает в жизни, майор Харченко, начальник особого отдела батальона, и иерей отец Евгений, в миру – Смирнов, неожиданно нашли общий язык Оказалось, профессии их чем-то даже и схожи, да и цели одинаковые – из преступника человека сделать. Когда Харченко попал сюда, в будущее, он немало подивился измышлениям некоторых историков, приписывавших людям его профессии все мыслимые и немыслимые зверства. Ну, скажите, зачем человеку сразу иголки под ногти загонять, когда порой одно только удостоверение с пятью буквами на обложке «СМЕРШ» с людьми чудеса делает? Все как на духу рассказывают. Иногда, впрочем, попадались упертые враги, в основном польские да украинские националисты или фанатики из СС. Да и к тем можно подход найти, и находили, кстати. Одного поляка Харченко, например, заставил поклясться на распятии, что тот не врет. Пленный долго мычал, краснел, мялся. И после фразы Харченко: «а ведь Он свидетельствовать за тебя будет. Так что, не меня обманываешь, Его обманываешь…», поляк залился слезами и раскололся.
Впрочем, это все лирика. А суровая реальность совершенно в ином…
Когда особист вычислил среди добровольцев шестерку «шпионов» и поступили первые пленные, сначала захваченные на Гроте и Мелиссе, затем доставленные с борта взорванного транспорта, он долго сомневался, как именно с ними работать. К слову, «шпионы» он произносил для себя именно так, в кавычках, поскольку так и не сумел определиться, являются ли они разведчиками в том смысле, к какому привык в своем времени, или просто введены в состав корпуса в качестве ненавязчивых наблюдателейза гостями из прошлого.
С пленными, впрочем, особых проблем не возникло. Обойти ментальный блок, заставлявший их совершать самоубийство или без видимой причины погибать, оказалось не столь и сложно, хотя поначалу это и стоило нескольких трупов. Но фармакология и гипнотехнологии в мирной и неагрессивной Эйкумене были на высоте, и скоро Харченко знал все, что знали они. Сложив всю полученную информацию вместе, Сергей оказался настолько шокирован, что даже отказался от мысли поговорить с Крупенниковым.
А вот с отцом Евгением ситуацию обсудил, разбудив того среди ночи.
Утром начались беседы с подозреваемыми в «шпионаже» добровольцами. Особист по-очереди вызывал их к себе, каждый раз выдумывая новый повод. Чтобы «серые»ничего не заподозрили, приглашал он и заведомо ни в чем не виновных бойцов.
После разговора «шпионы» тщательно изолировались, причем тоже так, чтобы исключить у остальных подозрения. Впрочем, Харченко был почти убежден, что они не знают друг друга, – сам бы он в подобной ситуации именно так и поступил. А иначе какая ж это разведсеть?! Смех, да и только…
Один из них неожиданно оказался верующим, правда, еретиком – экуменистом, как, перекрестившись, пояснил с тяжелым вздохом отец Евгений, которого Харченко пригласил принять участие в допросе. Кто это такие, Сергей понятия не имел. Пришлось выслушать небольшую лекцию от священника.
Экуменическая церковь в нынешнем ее виде возникла вскоре после Объединения, хотя само еретическое лжеучение возникло еще в начала XX века. Поначалу сие «учение» подразумевало некое «единство» всех вероисповеданий. Но к нынешним временам, стараниями политтехнологов и психологов Эйкумены, несколько изменило свою направленность. Ныне в нее приходили все, кто чувствовал потребность пообщаться с так называемыми «высшими силами» или «вселенским разумом». Поклоняться можно было кому угодно, хоть всем богам сразу, или вовсе никому. Молиться нужды не было; изучать Библию, Коран, Тору или прочие богословские труды – тем более. Это, мягко говоря, не приветствовалось,а иногда и более того….
Приверженцев подобного подхода отец Евгений, поморщившись и вновь тяжко вздохнув, обозвал «теплыми». Мол, настоящий Бог их извергнет и скажет им: лучше бы вы были горячими или холодными, нежели теплыми. Вот с этим экуменистом и начал работать отец Евгений. Даже рясу специально надел:
– Скажи мне, сын мой, является ли Эйкумена раем земным для человеков?
– Да, конечно, – согласился улыбчивый «шпион».
– А согласен ли, что нет грешникам места в раю? И Кришна так говорил, и Магомет, и Христос. И даже Будда.
– Ну… как бы, да. Наверное. А к чему вы это? – не понял допрашиваемый.
– Лжесвидетельство есть грех для всех богов. Согласен ли?
– Ну… Наверное…
– А, значит, ежели солжешь, не будет тебе места в раю земном.
– Э?
– Не экай, – оборвал его Харченко, с интересом прислушивающийся к разговору. – Ящерам отдам… Слушай, вон, батюшку, да на вопросы отвечай.
– Ибо не место лжецам в раю! – наставительно поднял палец священник.
Допрашиваемый побледнел и открыл рот, словно снулая рыба. Позевал, позевал и неуверенно выдавил:
– Ну… меня хоть кто-нибудь из богов простит…
– Сыне, так ведь и я прощу! – улыбнулся отец Евгений. – Но вот товарищ майор, например, атеист. И в идолов твоих он не верит! А значит…
– А, значит, ты, дружок, уже врать собрался, раз заранее решил, что тебя простить должны, – подключился к разговору Харченко, уже смекнувший, что тот сам себя загнал в ловушку. Не привык он к подобным играм, не привык, а, значит, ни разу не профессионал. Дилетант тот еще. Нужно додавить, а это ему – раз плюнуть.
– Вот смотри, здесь… – особист ласково похлопал по боку компьютерного терминала… – показания твоих коллег. Так что установить, врешь ты мне или нет, дело техники. Понял меня? По глазам вижу, понял…
– Сын мой, товарищ майор, грех мысленный можно исправить покаянием действенным. Дай мужу сему возможность покаяния, ибо милостив Бог, будем же и мы…
Не ожидавший этого Харченко удивленно повернулся к отцу Евгению. Священник был абсолютно серьезен. Когда же особист снова взглянул на «шпиона», то понял, что, собственно говоря, все и закончено. Клиент поплыл. Так поплыл, что рассказал все, включая, как говорится, и то, что забыл или не знал…
Картина вырисовалась весьма грустная. Более чем грустная…
…Когда началась процедура блокады агрессивного гена, исследования показали, что вмешательство в геном не стало наследственным, и у модифицированных родителей рождались нормальные дети. Приходилось проводить модифицирование еще на пренатальном уровне или после рождения. В старшем возрасте процедура также давала положительный эффект, однако в несколько менее выраженной форме.
Проявился и еще один интересный эффект. Большая часть людей после изменения генотипа отчего-то потеряла способность к оплодотворению, причем, большая – это девяносто процентов. Сперматозоиды не стремились проникнуть в яйцеклетку, что позволило человечеству эффективно контролировать рост рождаемости. Какое-то время это было замечательно: искусственное оплодотворение и вынашивание в репродуктивных центрах освободило женщин от мук беременности и родов. Достаточно было родительской паре прийти в Центр, сдать свои половые клетки – и через девять месяцев прийти за младенцем. Все прекрасно, и никаких забот!
Проблемы возникли тогда, когда человечество вышло в дальний Космос и достигло звезд.
Смертность начала резко превышать рождаемость. Люди с удовольствием занимались безопасным сексом, но неохотно размножались. Ведь к чему все эти хлопоты с детьми, грязные подгузники, бесконечный крик и бессонные ночи, когда можно просто жить в свое удовольствие?