– Так вы говорите по-английски?! Ой какой у вас акцент интересный, похож на все акценты сразу.
Элфи поморщилась. Голос девушки вонзался в её больную голову, как буравчик. Она приподняла руку. Пеленгатора на запястье не было.
– Где мои вещи?
Девушка погрозила ей пальцем, словно непослушному ребенку.
– Артемису пришлось забрать ваш пистолетик. И все остальное он тоже забрал. Чтобы вы случайно не поранились.
– Артемис?
– Артемис Фаул. Это была его идея. Это он у нас все придумывает.
Элфи вздрогнула. Артемис Фаул. Одно это имя заставило её содрогнуться. Плохой знак. Интуиция никогда её не подводила.
– За мной придут, – выдавила она; слова с хрипом срывались с её пересохших губ. – Вы даже не понимаете, что натворили.
– Вы совершенно правы, – согласно кивнула девушка. – Я понятия не имею, что происходит. Поэтому даже не надейтесь, из меня вам ничего не вытянуть.
Элфи нахмурилась. Пожалуй, что так: с этим человеческим существом и вправду нет смысла вести какую-либо игру. Да и вообще, оружие отобрали, волшебной силы нет. Только чары остались, но глаза девушки надежно защищают зеркальные очки. Чёрт возьми, откуда эти людишки столько знают? Впрочем, неважно, над этим потом можно будет подумать. Сейчас есть задачи куда более важные. Любым способом нужно заставить девицу снять очки.
– А вы – красивая, – сказала Элфи голосом, так и сочащимся лестью, сладким, как мёд.
– Гм, спасибо…
– Элфи.
– Спасибо, Элфи. Мой портрет однажды поместили в местной газете. Я выиграла конкурс «Мисс Ярмарка сахарной свеклы – 1999».
– Я так и знала. Ваша красота – она естественная. Держу пари, у вас потрясающие глаза.
– Мне всё это говорят, – кивнула Джульетта. – Ресницы, словно стрелки у часов.
– Жаль, их не видно из-за очков, – с притворной грустью вздохнула Элфи. – Вот бы взглянуть хотя 6 одним глазком…
– А почему бы и нет? – Пальцы Джульетты взялись за дужки очков, но вдруг девушка засомневалась. – Хотя, наверное, не стоит…
– Почему? Всего на секундочку.
– Не знаю. Артемис строго-настрого запретил мне снимать очки.
– Он ничего не узнает.
Джульетта показала пальцем на прикрепленную к стене видеокамеру.
– Ошибаетесь. – Она наклонилась к эльфийке поближе. – Артемис знает все и обо всем. Иногда даже кажется, будто он вас насквозь видит, все-все ваши мысли.
Элфи нахмурилась. Опять этот вездесущий Артемис.
– Да бросьте вы. Чего тут бояться? Сняли да обратно надели. Что в этом плохого?
Джульетта сделала вид, будто тщательно обдумывает её слова.
– Наверное, ничего, – нерешительно промолвила она наконец. – Если только вы не попытаетесь зачаровать меня. – Тон девушки вдруг изменился. – Вы что, держите меня за полную дуру?
– Знаешь, у меня появилась другая идея, – прищурилась Элфи. В глазах её промелькнул холодный блеск. – А что, если я сейчас поднимусь с кровати, как следует тебе врежу и стащу с тебя эти дурацкие очки?
Джульетта восторженно расхохоталась, словно ничего смешнее в жизни не слышала.
– Хорошо сказано, эльфийка.
– Я говорю совершенно серьёзно, человек.
– Ну, если серьёзно, – вздохнула Джульетта и, просунув под очки мизинчик, утерла слезу, – то есть две причины, по которым у тебя это не получится. Во-первых, Артемис сказал, что, оказавшись в человеческом жилище, вы, волшебный народец, обязаны повиноваться всем нашим приказам. А я приказываю тебе оставаться в кровати.
Элфи закрыла глаза. Снова правда. И про это им известно… Но откуда? Откуда?!
– И вторая причина. – Джульетта улыбнулась. Судя по всему, эта улыбка была фамильным достоянием семьи Дворецки. – Я прошла тот же курс обучения, что и мой брат, с которым ты уже познакомилась. Кстати, мне жуть как охота отработать на ком-нибудь новый бросок через голову.
«Ну, это мы ещё посмотрим, кто на ком будет отрабатывать броски», – подумала Элфи. Но сначала нужно подкопить сил. Да ещё эта штуковина, впившаяся в лодыжку… Элфи догадывалась, что это такое, и если её догадка соответствует истине, – гм, на этот случай у капитана Малой имеется кое-какой план:
Перед тем как отправиться в путь, майор отдал пару-другую распоряжений, и теперь сигнал с пеленгатора Элфи подавался прямо на внутренний экран его шлема. Путь до Дублина занял куда больше времени, чем рассчитывал Крут. Современные модели крыльев оказались много сложнее старых, а курсы повышения квалификации майор не посещал из принципа. Наконец ему почти удалось совместить карту, что светилась у него на забрале, с улицами реального Дублина, раскинувшегося под ним. Почти – это потому, что обнаружились кое-какие несоответствия.
– Жеребкинс, ты, самодовольный кентавр! – рявкнул Крут в микрофон.
– Какие-то проблемы, босс? – отозвался невнятный голос.
– Проблемы? А ну-ка повтори! Ты когда в последний раз обновлял файлы Дублина?
В ушах Крута слышалось чавканье. Похоже, Жеребкинс обедал.
– Простите, начальник. Только справлюсь с этой морковкой. Хм… Дублин… сейчас посмотрим. Ага, в семьдесят пятом. В тысяча восемьсот семьдесят пятом году.
– Я так и думал! Это же совершенно другой город. Люди умудрились изменить даже очертания береговой линии.
Несколько секунд Жеребкинс молчал. Очевидно, пытался придумать оправдания. Кентавр терпеть не мог, когда ему говорили, будто бы в его системе что-то устарело или пришло в негодность.
– Ладно, – наконец сказал Жеребкинс. – Вот что я сделаю. У нас на одном из телеспутников установлен «скоп», настроенный на Ирландию. Сейчас я сниму оттуда картинку.
– Понятно, – ответил Крут, которому, если честно, было мало что понятно.
– И по «мылу» скину снимок прямо в ваш шлем. Нам повезло, что в новых шлемах есть видеокарта.
– В самом деле, как нам повезло…
– Самое трудное будет скоординировать маршрут вашего полета, ведь изображение трехмерное и…
Крут наконец потерял терпение:
– Сколько это займёт времени, Жеребкинс?!
– Хм… Две минуты, плюс-минус, иначе…
– Иначе что?
– Иначе увольняйте меня, шеф.
– Уволить тебя я всегда успею. В общем, я тут вишу – или висю, неважно, – и с нетерпением жду, когда ты пошлешь мне новую карту.
Прошло ровно сто двадцать четыре секунды, и черно-белые линии древней схемы сменились цветной фотографией, изображением Дублина при дневном свете. В зависимости от смены направления полета изображение тоже менялось, двигалась и точка сигнала, передаваемая пеленгатором Элфи.
– Впечатляет, – заметил Крут.
– Как вы сказали, майор?
– Я сказал – впечатляет, – почти выкрикнул Крут. – Раньше всю башку себе сломаешь, а теперь…
Майор услышал дружный гогот толпы, собравшейся в оперативном центре, и понял, что Жеребкинс вывел его голос на общий динамик. Значит, все слышали, как он похвалил работу кентавра. Теперь как минимум месяц с этим конем невозможно будет нормально разговаривать. Но дело того стоило. Видеоизображение было самого высокого качества. Даже если капитана Малой держат в четырех стенах, компьютер сможет мгновенно выдать изображение здания в трехмерной проекции. Абсолютно надежно. Только…
– Жеребкинс, что происходит?! Источник сигнала удаляется от берега!
– Видимо, она на какой-то лодке, сэр. Или на корабле.
Крут выругал себя за несообразительность. То-то они там, в центре, помирают со смеху. Ну конечно, корабль. Крут снизился метров на двести-триста, и в тумане под ним замаячили смутные очертания судна. С виду вроде бы китобой. Возможно, за несколько последних столетий техника шагнула далеко вперёд, но всё равно, чтобы прикончить самое крупное в мире млекопитающее, люди лучше гарпуна так ничего и не придумали.
– Жеребкинс, капитан Малой на судне. В трюме. Чем ты можешь мне помочь?
– Ничем, сэр. Постоянной приписки у судна нет. Пока мы выясним, на кого оно сейчас зарегистрировано… В общем, будет слишком поздно.
– А как насчёт инфракрасного изображения?
– Никак, майор. Корпусу примерно лет пятьдесят. Крайне высокое содержание свинца. Мы не можем проникнуть даже сквозь внешнюю оболочку. Боюсь, вам придётся действовать на свой страх и риск.
– И это после того, как мы вбухали в твой отдел несколько миллиардов… – Крут покачал головой. – Напомни мне, когда вернусь, чтобы я пересмотрел ваш бюджет.
– Есть, сэр, – донеслось в ответ. Голос был уже не столь весёлый. Шутки по поводу бюджета Жеребкинс наотрез отказывался понимать.
– Держи Быстрое реагирование в боевой готовности. Возможно, они мне скоро понадобятся.
– Слушаюсь, сэр.
– Все. Конец связи.
Крут остался один. В одиночку было привычнее. Никакой тебе умной техники. Никакого зазнавшегося кентавра, ржущего прямо в ухо. Собственные силы, собственный ум, ну и, может, чуточку волшебства.