чего…
София понимающе кивнула.
— Хоть и кажется, что начальства у нас нет, все равно над нами кто-то сидит, — сказала Эльвира, проверяя внесенные Софией данные. — Анна потому и не появляется иногда в здании по нескольку дней. Предпочитает полевую работу всем этим отпискам и отчетам. Геолог ведь должен работать в поле, а не бумажки писать.
София понимающе хмыкнула.
— У нас, на Земле, в последнее время геологи только «бумажками» и занимаются. Исследовать-то уже почти нечего: все давным-давно занесено в базы данных.
Эльвира ничего не сказала на это. Проверив работу, она удовлетворенно кивнула и попросила переслать отчет Анне.
— Он подпишет и тогда отправит. Без него, самостоятельно, даже если будут трезвонить и очень срочно просить — ничего не отправлять, ничего не рассказывать, никого в гости не приглашать.
— Даже если будут просить оттуда? — София указала подбородком вверх.
— Особенно оттуда! — Эльвира даже всплеснула руками. — Анна отвечает за каждую циферку и буковку, что мы тут с тобой наработали. За каждую.
После обеда София пошла в лабораторию, где вместе с техником разобрала вчерашние и более давние пробы керна (прим. — образец, извлеченный из скважины) и распаковала свое оборудование. К счастью, источники питания у всех приборов были автономные, а батарей хватало на десятки лет. София показала технику, как работают приборы, и они вместе провели одно полное исследование пробы, поступившей из полифировой шахты несколько часов назад.
Техник, крошечная в сравнении с Эльвирой девушка, ее дочь Саломея Корней, упрямо отказывалась откликаться на «Салли». София даже зауважала ее за такую позицию. Когда сама София попросила называть ее только полным именем, Саломея даже не кивнула, но каким-то образом София поняла, что первый лед между ними это все же разбило.
— Что с влажностью? — крикнула из главного кабинета Эльвира. — Меня интересуют пробы вчерашней датой из главной выработки.
— Делаем! — отозвалась Саломея. — В последнее время боковой тоннель сильно мокнет, — пояснила она, и София кивнула, вспоминая вчерашние объяснения.
Они достали из шкафа образец и поместили его в эксикатор, чтобы он остыл. Затем перешли к другим пробам. Сверкающее голубое сияние полифира во всех стаканчиках и пакетиках вдруг стало ярче и потом погасло, на несколько мгновений превратив породу в безжизненный кусок неприятной серой окраски.
«Так вот, как выглядит полифир в темноте», — подумала София.
— Мы не приносим сюда слишком много полифира, — пояснила Саломея, раскладывая пробы в камеры. — Начинаются помехи с электричеством. Часть исследований ведем непосредственно в поле.
— Но Анна сказал, геологов со мной всего десять. Как же вы успеваете?
— А никак. Кто-то остается здесь, а остальные едут и скопом выполняют всю работу. Цирцея обещает прислать геологов сразу же, как будет принято решение о выводе разработки на промышленные масштабы. Но пока не спешат. Все раздумывают. — Она смутилась. — Мы думали, вы — это и есть ожидаемые геологи.
— Программа «Стандарт», — сказала София, пожав плечами. — Геолог, биолог, инженеры, врач-соматолог, психолог.
— И сколько вы летели? — полюбопытствовала Саломея, занося результаты измерения в электронный журнал, который приложила к экранчику спектрометрической камеры.
— Лично я — сто стандартных лет, — сказала София. — Не считая месяца бодрствования после отлета и месяца уже на подлете к Цирцее-4.
— Восстановление памяти и скоростное обучение по мнемокартам, да? — Саломея вздохнула и подошла к Софии чуть ближе, словно не желая, чтобы ее слова услышали. — Слушай, а ваш корабль… Он не берет пассажиров?
София поняла ее сразу.
— Ты хочешь улететь отсюда?
— Да. — Саломея отвернулась, побарабанила пальцами по полимерной поверхности лабораторного стола, потом все же развернулась к Софии и закончила. — Не всем нравится жизнь в колонии, где каждый тебя знает. Где каждый знает с пеленок каждого из твоих родителей, помнит твоего деда и твоего прадеда, где каждый на виду, на ладони, понимаешь? Иногда мне хочется… не знаю, затеряться в толпе. Но что такое толпа, где каждый — твой знакомый?
Саломея усмехнулась.
— Так себе толпа. В вашу программу «Стандарт» не набирают новые кадры из числа жителей колоний? Я бы полетела куда-нибудь за сотню световых лет.
— Не знаю, — сказала София. — Когда я улетала, набор шел только с главных планет системы. Может, что и изменилось.
Она загрузила в камеру другой образец и установила параметры, размышляя. Маленькие колонии периодически обогащали генетикой с главных планет различных систем Сектора, но что если кто-то из жителей самой колонии захочет отправиться к далеким звездам и стать частью другой, большей по размеру биосистемы?
Свободу перемещения, конечно, и без того никто не отменял, но космические яхты имели только богачи с запредельными капиталами. Для обычных граждан даже перелет до Фебы, главной планеты соседней звездной системы, стоил столько, сколько было не заработать за целую жизнь. Космос, несмотря на радужные перспективы, нарисованные фантастами далекой старой Земли и других планет, так и не стал доступным для каждого.
— Я дам тебе реквизиты программы, — сказала София. — На Цирцее-1 есть их агентство. Тебе нужно будет связаться с ними. Только не медли. Они принимают решение по каждому кандидату индивидуально, а это две-три недели как минимум.
Саломея кивнула, и они синхронизировали коммуникаторы, обменявшись контактами.
— Ваше программное обеспечение не такое, как то, с которым работает мой коммуникатор, — сказала София, — так что тебе придется подождать до завтра.
— А можно я навещу тебя сегодня?
— Налаживаем контакты, Владимир? — раздался позади голос Анны, и они обе подпрыгнули. — Корней, я отвлеку вашу помощницу, если позволите. Поговорите с ней, когда закончится ваш рабочий день. Мне нужна влажность проб полифира за вчера, где результаты?
Саломея, словно потеряв дар речи, только махнула рукой в сторону эксикатора, едва не свалив его со стола. Похоже, внешность начальника на нее действовала самым удручающим образом. София подумала, что таким, как Анна, вообще следовало бы запретить работать там, где хоть что-то может разбиться.
Например, чье-то сердце.
Она прошла за Анной в главный кабинет. Начальника приветствовали так, словно он не был в корпусе, по крайней мере, год, и все же София не заметила в этих приветствиях фамильярности. Несмотря на то, что все здесь друг друга очень хорошо знали, субординация соблюдалась жестко.
— Ну, Владимир, рассказывайте, как прошел ваш день, — сказал Анна, махнув ей на стул напротив своего стола. — С роботом что решили? Мне техники все уши прожужжали уже. Хотели уже включать без вас, я не позволил.
И когда он успел? Склад, куда увезли упакованную Фрейю, находился на другом конце колонии.
— Хорошо, что не позволили, — сказала она, усаживаясь на стул. — Фрейя — своенравный артифиш. Она не станет подчиняться чужим командам, если ее должным образом не перепрограммировать. Если