Читать интересную книгу Средневековые битвы - Владислав Добрый

дрались с «Живодерами» французов до последнего человека.

Бродя по полю боя, после победы, Людовик показал себя не бесчувственным, как камни древнего замка, ну то есть настоящим рыцарем, а расклеился как баба… Вокруг были просто горы изрубленных трупов, и швейцарские были отнюдь не в большинстве. И можно понять, почему король был расстроен. Его армия вторжения была серьезно потрёпана еще до встречи с основными силами швейцарцев, наемники начали бузить и требовать еще бабла. А швейцарцы мало того что кидались на минимум пятикратно превосходящие силы, еще и трудно, даже мучительно трудно, умирали. И совсем не сдавались. Тут то Людовик неосторожно высказался в том ключе, что в рот ему ноги, если он еще раз с этими отбитыми наголову психами будет воевать. Еще непонятно кого именно он имел в виду — швейцарцев, или таки своих наемников. Но эту фразу услышали, и стали пересказывать. Ну как же, король (вернее тогда дофин, наследник короля) признался в том, что испугался.

А надо понимать, что в рыцарской среде подобные заявления были несколько опрометчивы. В одной битве, (не на много позже описываемых событий), рыцарская конница подверглась болезненному обстрелу артиллерии. И военачальник прислал приказ — отойти на двести шагов. Чтобы выйти из-под обстрела. Что сделали рыцари? Правильно — возмутились хамством и пошли в атаку. Их разумеется опрокинули и разогнали, но перед этим они успели сломать бедняге военачальнику всю задумку битвы.

В общем, не по понятиям было проявить даже некоторый намек на то, что ты хоть чуть-чуть не так крут как крутой Уокер. Правда эта демонстрация крутости никак не мешала феодальному ополчению разбегаться с поля боя как зайцы, при первых же осложнениях.

Имея военную знать, с такой яростью почитавшую понты, Людовик, который любил порядок и что бы все было по делу, был неприятен всем приличным людям.

Строго говоря Людовик даже сделать ничего не успел, только как Евдокимов, сказал — «Может воровать хватит?» — как его полная гнусности сущность стала тут же всем очевидна.

Начались проблемы административного характера — Людовик искал людей, которые хоть и воруют, но хотя бы работают. Тут надо отдать должное благородным шевалье Франции — подленькую автокатастрофу (в то время «несчастный случай на охоте») они устраивать не стали. Может они и были ворюгами и упырями, но все же они не были ничтожествами.

Не удивительно что крупные феодалы Франции подняли справедливое восстание против такого мерзкого короля. Разумеется, просто мятеж им не подходил, не хватало понтов. Выход был найден — они объявили себя «Лигой Народного Блага». Народ содрогнулся в ужасе. К несчастью, Лига добавила себе легитимности, поскольку их возглавил не кто-нибудь, а герцог Карл Беррийский, младший брат короля. Командовал же движухой по факту Карл Смелый.

Как и зачем он туда влез — отдельный разговор. Так то Карл Смелый был давним корешем Людовика. Они вместе росли, были даже не сильно дальними родственниками — в общем братухи. Казалось бы, брат за брата, как по рыцарским понятиям взято! Тем более, что, являясь графом Шароле, Карл автоматически становился вассалом французского короля, в конкретном лице Людовика номер 11.

Если со стороны посмотреть — воевать против Людовика это прямое нарушение вассальной клятвы, вроде бы не по понятиям. Но Карл имел аргумент — Людовик, жалкий барыга, предлагал купить графство Шароле у Карла. Чем, разумеется, правильного рыцаря Карла оскорбил. Обида на бывшего почти брата, а теперь неправильно сюзерена, засела в Карле так глубоко, что её почувствовал даже его конь. В буквальном смысле — Карл, как только узнал о смуте, собрал феодальное ополчение Бургундии и отправился на помощь угнетенным братьям феодалам. Вскачь.

Самая хохма тут в том, что Людовик уже купил графство Шероле, еще у отца Карла, Филиппа Доброго, и даже деньги сдуру отдал.

Людовик в ответ на благородный порыв подданных проявил в полной мере свою подлость — объявил сбор армии, и таки её собрал, несмотря на массовый саботаж от крупных магнатов. Опираясь в основном на наемные отряды, ополчения городов, и некоторые экспериментальные войска, вроде лучников в тяжёлой броне (в основном шотладцы, мелкие дворяне, считай те же рыцари).

В общем показательной порки неправильного короля не получилось. И две, вполне себе правильные феодальные армии, сошлись в битве при Монлери.

Карл рассчитывал разбить королевские войска с помощью войск герцога Беррийского и герцога Бретонского, которые шли из Бретани под предлогом покончить с распрями в столице. Людовик же надеялся на победу над бургундцами с помощью верного ему парижского гарнизона. Кстати «всеми презираемый» французский король был не так уж и одинок, ему достаточно преданно служили маршалы Жоакен Руо и Карл де Мелен. И они показали себя достаточно опытными военачальниками, отбиваясь от воинов Карла на протяжении почти двух недель. Войска Карла были очень мобильны. Их основу образовывали почти полторы тысячи всадников, которых поддерживали орудия на телегах. При войске шло до 500 наемников из Англии, метких стрелков из английского лука.

Итак, уверенность в победе была у обоих военачальников, и поэтому битва началась.

Войско Карла дважды перестраивалось, всадники то спешивались, то садились на коней, благородные доны спорили о том как им правильно бить Людовика, и кто должен быть впереди. В процессе они шуганули королевский авангард, потеряв убитым довольно именитого и богатого «собрата» по лиге, и наконец построились. Несколько часов после этого, армии обменивались пушечными выстрелами, без заметного эффекта. Что много говорит об эффективности артиллерии того времени — снаряжение выстрела могло занять несколько часов, а попасть в цель чуть меньшую размерами, или чуть более подвижную, чем замок, тогдашним современным пушками было трудно.

На правом фланге бургундской армии Карл де Шароле повел в бой тяжелых всадников, ядро которых составляла его свита, и опрокинул мощным ударом роялистов. Во главе с принцем Карлом Анжуйским третья часть армии французского короля бежала с поля боя. Пришлось Людовику XI лично исправлять положение. К 13 часам он собрал конницу своих дворян (личных королевских вассалов, неплохо экипированных) и бросился под пушки бургундцев. Пал боевой конь Людовика. Сам французский король тоже вполне мог закончить жизнь под градом ядер и стрел, но его вытащили из-под коня верные шотландцы. Однако к этому моменту возле короля почти никого из его свиты не осталось. Солдаты короля массово покидали поле боя, толпы бежали к замку, надеясь укрыться за его стенами. Король скакал за беглецами, сняв шлем, чтобы все видели его лицо, и не переживали.

Карл тоже хапнул приключений, но об этом ниже.

Бой завершался вечером, в силу наступившей темноты. Но еще до этого, он свелся к перестрелке лучников и пушкарей. Ночью войска короля ушли к Корбею, возвращаясь к Парижу. И вот тут Людовик сделал интересное — он сразу же разослал герольдов, трубивших о победе короля. Всем говорили, что бургундцы потеряли втрое больше солдат, чем войско его величества.

Армия Карла и его союзников простояла у замка Монлери еще два дня, собирая убитых. Было взято 7 неприятельских орудий. В лагере бургундцев все были убеждены в том, что сражение ими выиграно, что логично — король позорно бежал, уступив им поле боя. Все шумно, весело и под вино лизали седалище наследника бургундского престола, в числе прочего на общей сходке короновав его почетным погонялом «Смелый». С которым и вошел Карл де Шароле в мировую военную историю.

Смотря на мутный результат битвы, король увидел что война это не его, и надо мутить в другую сторону. «Французский король помирился с Карлом в Конфлане осенью 1465 года. Бургундцы получили земли на Сомме, остальные участники Лиги тоже не остались внакладе, получив от короля новые угодья и города.» Что бы вы понимали — получить от короля даже маленький городок, это как сейчас получить от папы большую нефтевышку.

Для современников битва при Монлери показательна массированным применением тяжелой кавалерии и мощного артиллерийского огня. Стало очевидно — конница вновь после Столетней войны стала восстанавливать свои позиции в сражении,