— И я начинаю склоняться к мысли, что это просто здорово, — заявил Поттер бросаясь в лобовую атаку на появившиеся на блюдах яства.
А что там было? А всё! Ростбиф, жареный цыпленок, свиные и бараньи отбивные, сосиски, бекон и стейки, вареная картошка, жареная картошка, чипсы, йоркширский пудинг, горох, морковь, мясные подливки, кетчуп и непонятно как и зачем здесь оказавшиеся мятные леденцы…
Харальд положил в свою тарелку всего понемногу (за исключением мятных леденцов) и накинулся на еду. Она была просто великолепной.
Когда все наелись… В смысле съели столько, сколько смогли съесть, тарелки вдруг опустели, снова став идеально чистыми и так ярко заблестев в пламени свечей, словно на них и не было никакой еды. Но буквально через мгновение на них появилось сладкое. Мороженое всех мыслимых видов, яблочные пироги, фруктовые торты, шоколадные эклеры и пончики с джемом, бисквиты, клубника, желе, рисовые пудинги…
Поттер грустно взглянул на десерт. Сегодня даже его извечная нелюбовь к сладкому давала трещину… Тут Харальд прислушался к тому, о чем говорили сидевшие слева от него Перси и Гермиона. Впрочем, он мог бы догадаться — Грейнджер, естественно, говорила о занятиях.
— Я так надеюсь, что мы начнем заниматься прямо сейчас. Нам столько всего предстоит выучить. Лично меня больше всего интересует трансфигурация… Вы понимаете, искусство превращать что-либо во что-либо другое. Хотя, конечно, это считается очень сложным делом.
Уизли с умным видом кивал в ответ.
— На многое не рассчитывай пока что. Вы начнете с мелочей, будете превращать спички в иголки, примерно так… Ну, и естественно занятия начнутся только завтра.
— Какая жалость!
Харальд печально взглянул на зубрилу опытного и зубрилу начинающего. Такой ненормальной тяги к учёбе за Поттером никогда не водилось — он предпочитал учить или читать только то, что ему было интересно.
«Не дай Бог в такого же превращусь…» — зябко поёжился мальчик.
В его понимании учёба выглядела как разучивание какого-нибудь полубоевого заклятья и испытание его в полевых условиях. Или не заклятья, а зелья или самодельной бомбы…
Когда все насытились десертом, сладкое исчезло с тарелок, и профессор Дамблдор снова поднялся со своего трона. Все затихли.
— Гхм! — громко прокашлялся Дамблдор. — Теперь, когда все мы сыты, я хотел бы сказать еще несколько слов. Прежде чем начнется семестр, вы должны кое-что усвоить. Первокурсники должны запомнить, что всем ученикам запрещено заходить в лес, находящийся на территории школы. Некоторым старшекурсникам для их же блага тоже следует помнить об этом…
Сияющие глаза Дамблдора на мгновение остановились на рыжих головах близнецов Уизли.
— По просьбе мистера Филча — нашего школьного смотрителя, напоминаю, что не следует творить волшебство на переменах. А теперь насчет тренировок по квиддичу — они начнутся через неделю. Все, кто хотел бы играть за сборные своих факультетов, должны обратиться к мадам Хуч. И наконец, я должен сообщить вам, что в этом учебном году правая часть коридора на третьем этаже закрыта для всех, кто не хочет умереть мучительной смертью.
«Не знаю точно, где будет спрятан философский камень, но на его местонахождение укажет сам директор. Что-то вроде „кто не хочет умереть мучительной смертью, тот не должен соваться туда-то“.»
— А теперь, прежде чем пойти спать, давайте споем школьный гимн! — жизнерадостно воскликнул Дамблдор.
Директор встряхнул своей палочкой, словно прогонял севшую на ее конец муху. Из палочки вырвалась длинная золотая лента, которая начала подниматься над столами, а потом рассыпалась на повисшие в воздухе слова.
— Каждый поет на свой любимый мотив, — сообщил Дамблдор. — Итак, начали!
Когда Харальд увидел текст гимна, его перекосило так, будто он сожрал целиком сырой лимон.
По мнению мальчика такой гимн подходил только школе умственно отсталых, поэтому он, хмыкнув, начал с каменным лицом петь «Боже, храни Королеву». Всё равно никто этого даже и не заметил, потому как это была самая натуральная музыкальная порнография — каждый пел, как хотел, кто тихо, кто громко, кто весело, кто грустно, кто медленно, кто быстро. И естественно, все закончили петь в разное время. Все уже замолчали, а близнецы Уизли все еще продолжали петь школьный гимн — медленно и торжественно, словно похоронный марш. Дамблдор начал дирижировать, взмахивая своей палочкой, а когда они наконец допели, именно он хлопал громче всех.
— О, музыка! — воскликнул он, вытирая глаза: похоже, Дамблдор прослезился от умиления. — Ее волшебство затмевает то, чем мы занимаемся здесь… А теперь всем спать! Рысью — марш!
Первокурсники, возглавляемые Перси, прошли мимо еще болтающих за своими столами старшекурсников, вышли из Большого зала и начали подниматься вверх по мраморной лестнице. Путь оказался неблизкий — Уизли всё вёл и вёл молодое пополнение, уже дважды проведя их через потайные двери — одна пряталась за раздвижными панелями, а вторая скрывалась за свисающим с потолка длинным гобеленом. Харальд время от времени бросал слегка снисходительные взгляды на остальных своих однокурсников — в отличие от них, он не зевал и не жаловался, пусть даже и вполголоса, на усталость и долгий путь. Отец его от такого уже давным-давно отучил, за что Поттер ему был искренне благодарен.
Внезапно Перси подал знак остановиться. Шедший в числе первых Харальд удивлением понял, что причиной остановки является пара висящих в воздухе костылей.
Как только Уизли сделал шаг вперед, костыли угрожающе развернулись в его сторону и начали атаковать. Но они не ударяли, а останавливались в нескольких сантиметрах, как бы говоря, что он должен уйти.
— Это Пивз, наш полтергейст, — шепнул Перси, обернувшись к первокурсникам. А потом повысил голос. — Пивз, покажись!
Ответом ему послужил протяжный и довольно неприличный звук — в лучшем случае похожий на звук воздуха, выходящего из воздушного шара.
— Ты хочешь, чтобы я пошел к Кровавому Барону и рассказал ему, что здесь происходит?
Послышался хлопок, и в воздухе появился маленький человечек с неприятными черными глазками и большим ртом, одетый в старинный малиново-красный камзол, а на его шее красовался ярко-жёлтый галстук-бабочка. Он висел, скрестив ноги, между полом и потолком, и делал вид, что опирается на костыли, которые ему явно не были нужны.
— Иди отсюда, Пивз, иначе Барон об этом узнает, я не шучу! — резким тоном произнес Уизли, но он явно не являлся авторитетом для полтергейста.
— О-о-о-о! — протянул он, злорадно хихикнув. — Маленькие первокурснички! Сейчас мы повеселимся!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});