военных дворов (становившихся потомственным военным сословием) и их замен (несмотря на грозные запреты, такие замены все равно продолжались, ввиду как периодических смягчений запретов, так и их обхода разными способами, например замены «родственниками» окончательно не запрещались).
Кроме таких, условно говоря «регулярных» войск, вроде «ханьских войск», в Китае имелся еще один ресурс пополнения вспомогательных сил. Это были всевозможные варианты местных ополчений из крестьян и различный люмпенизированный элемент. Из первых формировались вспомогательные силы для поддержания правопорядка и патрулирования (ночные дозоры, противоконтрабандистские патрули и т. п.). А из вторых — очень специфические части, именуемые в источниках по-разному, но одно из названий которых очень ясно описывает их назначение: «ищущие выгоду от нападений и грабежа». О сущности этих «войск» хорошо сказано в докладе великому хану Хубилаю, сохраненному в трактате «Войска» в ЮШ, где объясняется необходимость их окончательно упразднить: «Тот подлый люд, что прекратил занятие хозяйством и жадно ищет ценности и наживу, принявший наименование ‘[войска,] ищущие выгоду от нападений и грабежа’, вторгается и грабит эти [недавно завоеванные] земли, а все захваченное население перепродает, чтобы покрывать свои потребности в вине и еде. Если [они] победят, то в этом не будет пользы для императорского двора, а если [они] потерпят поражение, то это поистине станет унижением государства. Было бы подходящим, чтобы люди [войск], ищущих выгоду от нападений и грабежа, собранные под началом управления по привлечению [сдающихся] и подавлению [сопротивляющихся] (чжаотаосы), могли быть все распущены [как организация] и их зачислили бы в регулярные войска, определив им ранги — от низшего до высшего — и приказав выступить в военные походы под командованием различных темников. С одной стороны, это дало бы им настоящее применение, а с другой — славу действительно государева войска, „проявляющего сострадание [к народу] и безжалостно карающего виновных [в его бедствиях]“. Поистине это было бы выгодно и удобно [для государства]»[165]. Таким образом, данные иррегуляры первоначально использовались как карательные и грабительские отряды, вносившие панику и дезорганизацию в землях противника. А при необходимости из них брали рекрутов для пополнения потерь в «ханьских войсках».
Сформированные из местных ополчений патрульные части хорошо известны по сообщениям ЮШ и ЮДЧ. Патрульные войска (сюньцзюнь или сюньбин) составлялись из ополчений крестьян и горожан. Их общее название в Юань — «патрулирующие и охраняющие войска лучников» (сюньфан гуншоу). Указ от 26 августа 1264 г. с регулирующими их функции положениями сохранился в ЮДЧ. В нем приводятся как цели и назначение этих войск (патрулирование городов, их окрестностей и сел в целях недопущения шатающихся ночью в комендантский час, поимка преступников и разбойников и т. п.), так и зоны их патрулирования (обычно в радиусе 57 ли, т. е. порядка 30 км).
Также там приведены нормы мобилизации от местного населения для всех уровней — от столиц (там требовалось выставлять в сумме по 1000 человек патрульных) до округов, уездов и сел, для последних и вводилась норма призыва в 1 человека с каждой сотни военных дворов — причем военных дворов в самом общем смысле, т. е. от «регулярных военных дворов» до дворов ямских, ловчих, соколятников, мастеровых и т. д., которые в Юань тоже относились к «войскам»[166]. В этом же указе данные войска сокращенно называются «патрульные войска (сюньцзюнь)». В трактате «Войска» в цз. 101 ЮШ они подробно описаны в параграфе «Лучники (гуншоу)», т. е. под еще одним их сокращенным названием[167]. Это краткое название «лучники» для всех видов патрульных и правоохранительных отрядов связано с тем, что в данном указе специально сказано, что служащие в них люди «держат в руках оружие (луки)».
Точная численность и описание функционирования всех этих видов вспомогательных частей из оседлых земель Монгольской империи до сих пор являются целями многих исследований, которые далеко не окончены. Для некоторых периодов времени и мест есть попытки общих подсчетов и оценок, например такой подсчет сделал Г. В. Мелихов для Северного Китая по периоду 1210-х — 1230-х годов (см. ниже, в § 2.3.3), хотя там приведены далеко не полные данные, требующие еще уточнений (но как ориентир вполне ценные). Исчерпывающее исследование по численности и временно́й динамике (т. е. возникновения, упразднения или трансформаций в их хронологическом порядке) всех таких формирований еще предстоит создать.
2.3.3. Общая численность войск Монгольской империи
Если же привести в систему ранее подсчитанные величины подразделений Монгольской империи, то для 1235 г., перед Великим Западным походом, имеем следующую раскладку вооруженных сил мировой державы Чингисидов, из состава которых курултай мог распределить на все планируемые фронты солидные контингенты:
1. После смерти Чингисхана (1227 г.) царевичам оставлены собственно монгольские «тысячи» в количестве 129, обязанные по реестру выставить 129 тыс. воинов и имевшие примерно столько же человек в резерве. Они могли выставить только взрослых воинов (без учета «корпуса подрастающих») около 130 тыс. человек «монгольских» войск и войск таммачи, а также тумен кешиктенов, всего — около 140 тыс. собственно монгольских воинов.
2. Имелось 46 отдельных отрядов в Китае из киданей, ханьцев (в них монголами записывались все проживающие в Северном Китае), разнообразных тунгусо-маньчжурских народов (си/кумоси, бохайцы, чжурчжэни), тангутов[168] и прочих[169]. Их точная численность неизвестна, поскольку командование над ними часто менялось, а сами они в разное время включались в состав различных «ханьских туменов». Точно известно, что одно из таких соединений — так называемая Черная армия (упоминание о ней см. выше) составляла 12 тыс. человек. Есть также известия «Юань ши» о существовании по крайней мере 8 туменов из чжурчжэней, китайцев и киданей (от 3 туменов на 1232 г. до 7–8 туменов на 1241 г.). Итак, примерная оценка общей численности всех их в размере 70–80 тыс. человек не выглядит завышенной. Отметим еще, что из народов Китая постоянно рекрутировались воины в состав непосредственно «монгольских» туменов в качестве пополнения и возмещения потерь[170].
3. Числилось также 3–4 тумена из уйгур, карлуков, канглов и прочих восточнотуркестанцев, как под началом своих феодалов, так и «сборные» части под началом назначенных центральной монгольской властью командиров — от тумена и ниже.
4. Кипчаки и представители прочих кочевых племен из бывших армий хорезмшаха, которые после разгрома государства Ануштегинидов остались бесхозными и переходили на службу к монголам. Они скорее всего вошли в состав гарнизонных войск, не включавшихся в регулярную армию центрального войскового деления. Видимо, кроме потребностей в гарнизонной службе по империи монголов, за их счет также компенсировали потери и пополняли регулярные монгольские части.
Таким образом, перед Великим Западным походом (т. е. походом на Русь и Восточную Европу) общие военные силы Монгольской империи можно оценить в 250–260 тыс. человек. По результатам Великого Западного похода