молодой человек, - Люб, княжич велетов не убивает пленных – особенно таких красивых.
Девушка слабо улыбнулась, но даже сейчас в этой улыбке читался дерзкий вызов.
- Нужно что-то более опасное, чем самоуверенный юнец, чтобы напугать Власту, княгиню чехов, - сказала она, - но раз ты взял меня в плен – может, ты вытащишь, наконец, меня отсюда?
Люб усмехнулся и, протянув руку, помог Власте подняться.
Путь к Империи
- Итак, ты признаешься в покушении на жизнь своего короля?
Голос Карла был тих, но от этого он не стал менее сильным – словно раскаты грома вдали, предвещавшие скорую грозу. Король франков восседал на троне в зале судебных заседаний, облаченный в вытканную золотом одежду и украшенную драгоценными камнями обувь. Светлые волосы монарха венчала корона из золота и самоцветов. Рядом с ним, в столь же богатом платье, восседала черноволосая женщина, с красивым, но надменным лицом. Указательный палец на правой руке украшало золотое кольцо с большим изумрудом. Голубые глаза с ненавистью смотрели на стоявших перед троном мужчин со связанными руками, охраняемых рослыми стражниками в кольчугах и при оружии. Впереди стоял высокий человек густыми волосами напоминавший черногривого льва – и по львиному же смело смотрел он в лицо Карла. Его плечи покрывал зеленый плащ, расшитый золотыми и серебряными нитями.
-Граф Гардрад, - вновь заговорил монарх, - я спрашиваю тебя еще раз: ты правда замышлял убить меня или меня ввели в заблуждение?
-Истинная правда, - кивнул Гардрад, - если бы только люди, на которых я рассчитывал не оказались столь робкими, ты бы никогда не переправился живым через Рейн!
Лицо женщины исказилось злобой, тонкие пальцы невольно стиснули рукав одежды Карла, но тот, аккуратно, но решительно убрав ее руку, снова обратился к графу.
-Почему? Разве я был плохим королем в Тюрингии?
-Был хорошим, - сплюнул граф, - пока не начал выжимать нас, словно мокрую губку, выдавливая последнее.
-Собранные налоги шли на войну во имя веры, - сказал Карл, - или для тебя ничего не стоит обращение язычников? Или твое христианское сердце не радуется при мысли, что заблудшие во тьме души увидят свет Христа?
- Мое сердце не возрадовалось бы, если бы из-за этих войн мне пришлось пойти по миру, - фыркнул Гардрад, - да если бы дело было только в этих податях. Ты собирался выдать замуж мою дочь за Эбуриса, за это животное…
-Твоя дочь была уже просватана, - напомнил ему Карл, - и ты, в нарушение закона, разорвал помолвку. Мой человек велел тебе отдать дочь, но ты отказался подчиниться и стал подбивать всю Тюрингию к мятежу.
-Я дал свое согласие, потому что не знал, что из себя представляет Эбурис, - мотнул головой граф, - как только я узнал, что он творил в Саксонии, то сразу разорвал помолвку. Я знаю, кто хотел устроить эту свадьбу – та ведьма, что ты усадил рядом с собой на трон. Это она побуждает тебя лить кровь снова и снова, эта проклятая змея, отравляющая землю самим своим дыханием…
-Замолчи, негодяй! – не сдержалась королева.
-Успокойся Фастрада, - король успокаивающе похлопал ее по руке, - я мог бы простить дерзость, если бы она касалась только меня. Но терпеть поношение своей королевы я не буду. Поскольку ты замыслил измену …
-Я не изменял тебе, - гордо ответил Гардрад, - и не давал клятвы верности.
- Все так, - кивнул Карл, - и теперь я исправлю эту ошибку. Ты и твои люди отправятся в под охраной в Рим, Нейстрию и Аквитанию, чтобы на могиле князя апостолов и на раке с мощами святых, публично принести присягу в верности мнеи моим сыновьям - Карлу, Людовику и Пипину. После этого тебе отрубят голову за измену, как и тем, кто наиболее повинен в мятеже, а остальных ослепят и отправят в монастырь. Если же ты откажешься дать клятву верности или попытаешься сбежать...что же, вы все равно умрете, но заодно я опустошу Тюрингию, как раньше Саксонию, не пощадив никого, герцог Эбурис станет владеть твоим домом и твоя дочь станет ему не женой, но рабыней.
Граф даже отшатнулся от таких слов.
-Вы этого не сделаете…ваше Величество.