Читать интересную книгу Медвежий ключ - Андрей Буровский

Келюч беспощаден и грозен; он во много раз опаснее белого медведя, даже взрослого самца. Взрослый морж не боится белого медведя, умеет отбиваться от него своими клыками… Ведь белый медведь весит полтонны, от силы килограммов семьсот, а морж — до двух тонн. Но келюч не отбивается от хищников, он сам ищет белых медведей, убивает их и ест.

Келючам обычно не нравятся люди, не нравится, что люди нападают на лежки моржей и убивают их. Чукчи очень боятся келючей, потому что моржи-хищники нападают и на байдары. До появления ружей они были бессильны против келючей.

Келючи привыкли, что они самые сильные существа в окружающем мире, и бросаются, не ведая страха, на любого врага — и на человека в том числе. Если их не застрелят, пока могучий зверь мчится к байдаре, он клыками вспорет кожу, которой обтянута байдара, или зацепит борт и перевернет лодку. Люди в меховой одежде окажутся в ледяной воде, и келючу на самом деле даже нет нужды их убивать. Но как правило, келюч убивает попавших в воду людей, и ходят мрачные легенды, что келючу может и понравиться человеческое мясо…

Впрочем, это не только легенды. В 1910 году был случай, когда чукчи предложили капитану американской шхуны любое количество песцов, пусть только американцы убьют страшного келюча, из-за которого они не могут выйти в море: только на волнах появляется байдара, как рассекая волны, чудовище устремляется на них. Келюч ныряет так далеко, что его не удается застрелить, а потом бросается на байдару, как подводная лодка.

Американцы застрелили келюча с борта шхуны, из винчестеров с оптическим прицелом. Какой бы он не был умный, келюч, но понять, что такое шхуна, он не мог, и темного полусознания зверя не хватило, чтобы понять — человек может нести смерть и на расстоянии нескольких сотен метров… Но когда подплыли к льдине, на которой нашло свой конец чудовище, голова моржа лежала как раз на обглоданном трупе чукотского охотника… Так что моржи-людоеды — не просто пугалки для взрослых, не просто мрачная легенда.

Опять молчание висело в комнате, опять охотники переваривали сказанное. Товстолес усмехался, предлагал еще чаю с добавками, протирал запотевшие очки.

— Значит, келючи…

Андрюха произнес это с таким нехорошим выражением, что сразу стало видно — ему страшно. Впрочем, и остальным келючи как-то не понравились. Медведь-келюч, рано потерявший мать, вынужден стать более хищным, более свирепым, более хитрым, чем другие медведи… думать, что такие звери живут в лесу, очень уж неприятно. Особенно если лес кормит, и в него приходится ходить.

Но есть и еще кое-что, и Кольша с сомнением поднимает глаза на умного старика…

— Вопрос, конечно…

— Я слушаю.

— Владимир Дмитриевич… а ведь если он… ну, если медведь стал келючом, это же не объясняет, что медведь это настолько… ну, волевой, так, наверное?

— Так. Не стесняйтесь, договаривайте — такой волевой, такой разумный, верно?

— То есть получается, медведи-келючи могут начать охотиться вместе… Собрались три келюча, и мы с ними имеем дело? Так?

— А вот это как раз — ни в коем случае! Келюч — это страшный одиночка, ему не нужны все сородичи. Он сам умный, опасный, но совершенно безнравственный, антиобщественный зверь. И появляются келючи очень редко, как исключение из правила.

— Тогда у меня другое предположение…

— Да-да, Володька? — Товстолес произнес это точно таким же тоном, как если бы сейчас шла лекция, и студент второго курса Вова Носов поднял бы руку.

Но Володька не спешил начать, теребил пальцем переносицу, и Андрюха успел вспомнить, что в какой-то книжке по психологии читал: если человек трет переносицу, значит, он сомневается в своей правоте или в правоте собеседника.

— Ну в общем… Слух такой идет, у медведей бывают и жены…

— В смысле, человеческие жены? Женщины, ставшие их женами?

Ласковый голос Товстолеса усыпил бдительность Володька:

— Ну да… Бабы… женщины теряются, или медведи их крадут…

— И напавшие на вас недавно звери — это вот такие полукровки? Я вас правильно понимаю, Владимир?

На этот раз в голосе Товстолеса было что-то, из-за чего Володька сразу замолчал.

— Угм… Возможно вы знаете, Володька, что у медведей половой акт очень отличается от всего, что принято у животных групповых, живущих семьями и стаями. Половой акт совершается один раз, и для животных он очень долог — порядка десяти минут. У самца медведя есть специальная пенисовая кость, и его пенис в момент возбуждения превращается в конус диаметром сантиметров тридцать у основания. Наблюдавшие половой акт медведей рассказывают, что звери не проявляют ни нежности, ни заботы друг о друге, и делают все торопливо, грубо до жестокости.

Товстолес помолчал и закончил:

— И я бы вам был очень благодарен, Володенька, если бы вы показали мне женщину, которая останется в живых после сексуального общения с медведем… Посмотреть бы на такое чудо!

— Подождите… А как же все сказки? Легенды? — вмешался, не выдержал, Андрюха. — Во всем мире рассказывают истории про похищения женщин медведями… Не только в России.

— Да-да! О похищенных женщинах и о детях, родившихся от медведей, говорится везде, где только живут бок о бок человек и медведь. И в Северной Америке, и в Сибири, и во всей Европе, и в Индии… Правда, в Индии говорят не о буром медведе, а о медведе-губаче и о гималайском медведе, а в Северной Америке говорят про гризли и даже про очкового медведя, который водится в Южной Америке, в Кордильерах.

В этом вы правы, Андрюха. Во всех этих регионах везде рассказываются одни и те же истории, чуть ли не одними и теми же словами: про девушек, которые заблудились в лесу, и попали в дом к медведю, а медведь стал с девушкой жить, как с женой. Конец у истории бывает разной: то девице удается убежать, и это приключение не имеет никаких последствий. То у нее рождается ребенок, обладающий странными качествами: например, понимает язык зверей и птиц, может общаться с медведями и другими зверями. В некоторых версиях этого мифа женщина умирает вскоре после того, как возвращается к людям, и в ее смерти оказывается повинно колдовство медведей — ведь она убежала без их ведома! А ребенок остается среди людей — человеко-медведь, жутковатый звереныш…

Многие таежные народы верят и в то, что от медведя у женщины вполне могут рождаться дети, и что медведи похищают девушек, и живут с ними, как с женами, имеют общих детей…

Но вы ведь понимаете, что медведи никак не могут стать отцами человеческих детенышей? Вы ведь понимаете, что слишком разная у них и у человека генетика?

— Ну ладно… Детей они иметь общих не могут. А почему бы тогда им не жить с женщинами… ну, без всего этого дела?

— Примерно как Маша у медведя в народной сказке? Девочка Маша потерялась в лесу, пришла в избушку, а там как раз живет очень милый медведь, и Маша начинает жить с ним в избушке и печь ему пирожки… Дальше тоже известно: «отнеси гостинчик батюшке с матушкой», медведь соглашается, а Машенька, не будь дурой, пристраивается в корзинке, «не садись на пенек, не ешь пирожок», и так удирает домой.

Да, в русской сказке Маша не становится женой медведя, дети у нее не рождаются, и вообще она еще маленькая. Но ведь сказка — это выродившийся миф. Миф рассказывали взрослым, и в нем все было как в ваших увлекательных историях — брачные отношения, дети-полумедведи…

А в сказке, которая для детей, все уже «понарошку», все легче. И Машенька маленькая, и медведю нужна в основном чтобы жить было повеселее…

— И в такое вы тоже не верите?

— Поверить в такое я не могу по той простой причине, что медведи вовсе не живут со своими самками, как с женами. Не могут они вести семейный образ жизни, не могут жить на одном месте, они даже анатомически устроены так, чтобы жить всю жизнь в одиночестве.

Так что я решительно не вижу, как медведи… по крайней мере, вот эти, всем знакомые хотя бы по зоопарку медведи, могут похищать женщин и иметь от них детей. Да и зачем нужно медведям держать при себе женщину? Секс им совершенно не нужен большую часть жизни, забота о подруге уж тем более медведям не нужна; заботиться о своих семьях они тоже совершенно не умеют, и своих детей не знают.

— А может, им все-таки не зря приписывают все это?!

— Может быть, — усмехнулся профессор, — но тогда нам придется вернуться к нашему предположению: что медведи могут быть разных видов… Потому что объяснить это «приписывают» можно только двумя способами. Можно предположить, что кроме известных видов медведей существуют или существовали какие-то другие, неизвестные виды, и эти «другие медведи» вели групповой образ жизни. Они действительно похищали женщин или давали приют потерявшимся детишкам. При групповом образе жизни таких зверей у попавших к ним детенышей могли быть шансы остаться в живых: ведь о них бы постоянно заботились. Если попадется зверь, потерявший детеныша, то малыша вообще примут в звериную семью. Если в группе медведей одновременно окажутся девочки постарше и совсем маленькие дети… то что получится? — спросил вдруг Товстолес у Николая, отца пятнадцатилетней дочери.