Читать интересную книгу Женщины в эпоху Крестовых походов - Елена Майорова

Уже довольно пожилой человек, Раймунд умер в июне 1105 г Наследовал графу его двоюродный племянник Гильом-Жордан, граф Серданский. Он продолжал его политику дружбы с Византией.

Сыновья Раймунда поделили между собой отцовское наследство. Альфонс, родившийся в Святой земле, отправился на родину предков, в Европу. Он носил титул графа Тулузского, маркграфа Прованса и герцога Нарбоннского. Бертрану, появившемуся на свет в Тулузе, напротив, предназначался Триполи. Регент, Гильом Серданский, сначала берег наследство для него, пока тот не вошел в возраст. Однако постепенно Гильом стал рассматривать Триполийскую область как свою собственность.

В 1108 г. Бертран отправился на Восток, чтобы заявить о своих правах на отцово наследство. Он вел 40 галер с 400 провансальскими рыцарями, а также генуэзские корабли. II. дороге он попытался привлечь на свою сторону Танкреда, правившего в то время Антиохией, по не нашел взаимопонимания. Тем не менее Бертран двинулся к Триполи, где провансальцы из окружения регента, любившие его отца, перешли на сторону сына. Бертрана поддерживали Балдуин I и Балдуин де Бург, а Гильома-Жордана — Танкред.

Триполийскую область решили поделить между двумя князьями. Южная часть вместе с Триполи (когда тот будет взят) отходила к Бертрану; северная, с центром в Тортозе и Аркасе — к Гильому-Иордану.

Граф Серданский вскоре погиб в стычке с оруженосцами. Латинские хроники, обычно столь многословные, так осторожно рассказывают об этом эпизоде, что невольно возникает мысль о подготовленном покушении.

Бертран поспешил захватить северную часть графства, а потом овладеть городом. Наконец-то графу Бертрану удалось взять Триполи! Сбылась мечта его отца, и государство Триполи обрело свои территориальные границы.

Владения графов Триполи были окружены землями курдов и туркменов. Кроме того, между Триполи и Тортозой образовалась колония исмаилитов, или ассасипов. Ими управлял вождь, которого латиняне называли «Старец Горы». Хотя под его властью находилось не более 60 тысяч человек, власть вождя была безгранична. Специально обученные телохранители, федаи, слепо подчинялись воле Старца и должны были убивать всех, на кого им будет указано. Для них не существовало ни страха, ни препятствий; намеченную жертву они отыскивали и в толпе, и во дворце, и на поле брани. Однако они ненавидели не христиан, с которыми часто вступали в союзные отношения, а своих единоверцев-турок, не разделявших их религиозных воззрений.

В такие края, опасные и завораживающие, похожие на сказочный сон, отправилась к мужу третья дочь Балдуина При Морфии Армянской, получившая свое имя в честь тетки, Годиерны де Ретель. Она была выдана замуж за графа Триполи Раймунда II.

Его отец II.нс Триполийский, побочный представитель Сен-Жильской династии, был примечательным человеком, прославившимся во время осады Тира, когда его прибытие со значительной дружиной удвоило силы нападавших и способствовало сдаче города.

Страстному поклоннику смелых предприятий, храброму воину и верному другу Понсу, на смертном одре Танкред завещал свою супругу Сесиль, дочь короля Франции Филиппа I от его не признанного Римом брака. Так что Раймунд не мог похвастать таким высоким происхождением, как его законные родственники. Однако в его жилах текла не только кровь гордых графов Тулузских, Французского и Арагонского королевских домов, но и российских Рюриковичей, поскольку его прабабкой была Анна, дочь Ярослава Мудрого.

Раймунд II унаследовал отвагу отца и был храбрым солдатом. Другие латинские правители всегда могли положиться на его твердую руку и острый меч. Но он вел и собственную политику. В отличие от правителей Иерусалима, более склонявшихся к тамплиерам, Раймунд поддерживал госпитальеров и пожаловал им мощную крепость Крак де Шевалье.

Однако Триполи вовсе не упало в руки Раймунда II как дар небес.

На княжество Триполийское с преимущественным правом претендовал граф Тулузский Альфонс-Жордан, старший родственник Раймунда. Он, младший сын Раймунда I Сен-Жильского, знаменитейшего вождя провансальских пилигримов Первого крестового похода, родился на Востоке, куда его отец и мать, Эльвира Кастильская, отправились, вдохновляемые призывом Алексея Комнина. Граф и графиня потеряли в Святой земле своего маленького сына Алонсо, который не смог перенести сирийскую жару, но близ реки Иордан в замке Мон-Пелерен Эльвира родила второго сына, названного в честь покойного брата и места своего рождения.

Альфонс-Жордан происходил от законного брака, признанного церковью, тогда как Бертран был сыном графа от его первой жены, Матильды Сицилийской, брак с которой был признан близкородственным и потому недействительным.

Памятуя о печальной судьбе его брата, младенца увезли из Сирии и воспитывали в Лангедоке. Во время Второго крестового похода он уже был зрелым мужчиной — ему исполнилось 45 лет — и вполне сознательно принял крест в Везеле вместе с Людовиком VII. Он прибыл в Акру с большой свитой, супругой Эллой Бургундской и своими детьми, намереваясь вступить во владение наследством отца. Однако на пути из Акры в Иерусалим Альфонс-Жордан внезапно скончался в Цезарее, где собрались вся знать франкского Заморья — как все полагали, от яда.

Его дочь, Индия Тулузская, похоронила отца в Мон-Пелерин, между морем и Ливаном, рядом с его знаменитым отцом и матерью[3].

Подозрение в отравлении Альфонса-Жордана пало, в частности, на Балдуина III, который, как полагали, страшась за свою корону, велел отправить могущественного графа Тулузского на тот свет. Но большинство современников считало отравительницей Годьерну де Ретель, действовавшую якобы с согласия, если не по прямому наущению своей сестры королевы Мелисенды. Она одним ловким ударом отводила опасность от иерусалимского трона и от престола Триполи.

Так что, если подозрения были справедливы, Годьерна могла считать, что немало потрудилась для укрепления на Востоке власти этой ветви Сен-Жильского дома.

Сын Альфонса-Жордана Бертран после смерти отца, пылая праведной местью, укрепился в одном триполийском замке, но здесь на него напал Нуретдин, как все думали, побуждаемый графом Раймундом, и взял в плен.

Еще один сын Альфонса-Жордана, Раймон, умер в Палестине в возрасте 10 лет.

Но не зря считается, что недобрые дела влекут несчастья. Брак Годиерны и Раймунда, хотя и дал двоих детей, сына и дочь, не стал счастливым. Супруги постоянно ссорились, дело доходило до настоящей вражды. Причем по туманным намекам источников можно предположить, что современники считали виновницей несогласий Годиерну. Ее упрекали в том, что она слишком любила пиры и развлечения, чрезмерно увлекалась сладкой восточной жизнью, погрязла в грехах и многочисленных изменах мужу с людьми самого низкого происхождения. Доходило до того, что ее детей называли «прижитыми неизвестно от кого».

Три года спустя после цезарийских событий граф почувствовал, что чаша его терпения переполнена. Он решил указать жене надлежащее место и запер Годиерну в ее покоях, лишив возможности общаться даже со слугами мужского пола.

Графиня была не из покладистых. Она напомнила мужу-тирану, что оп женат на иерусалимской принцессе, а не на скотнице, и что именно ей он обязан своим титулом и своей властью.

Отношения супругов зашли в тупик. Раймунду пришлось прибегнуть к посредничеству правительницы Иерусалима, чтобы исправить положение. Бароны Триполи со своей стороны также обратились к королю Балдуину III и к королеве с просьбой помирить враждующих супругов. Можно было опасаться, что их брак окончательно расстроится, а несогласие правителей вредило интересам государства и было чревато гражданской войной.

Король Балдуин III Иерусалимский отправился в Триполи, захватив для усиления убеждения свою мать и кузину Констанцу, вдовствующую княгиню Антиохийскую. Но Мелисенда и Годиерна не любили Констанцу, считая ее виновницей несчастий сестры Алисы, а сама княгиня пс испытывала никаких теплых чувств к родственницам. Взаимная неприязнь обострялась нажимом обеих дам, которые, пользуясь случаем, стремились заставить племянницу выбрать достойного — по их представлению — супруга. Матримониальное давление властных теток вызывало у Констанцы, уже сделавшей свой тайный выбор, понятное раздражение.

Успех этого семейного предприятия оказался ничтожным, поскольку графиня Годиерна упорно требовала, чтобы ей позволили покинуть Триполи и удалиться к сестре в Наблуз. Переговоры зашли в тупик. Констанца демонстративно покинула семейный совет. Однако после отъезда княгини Антиохийской напряжение спало, и появилась возможность прийти к некоему соглашению. Граф Раймунд прощал жену, она же, в свою очередь, прощала ему «необоснованные подозрения». Но Годиерна все равно собиралась уехать на некоторое время к сестре, чтобы поправить здоровье и обрести душевное равновесие после пережитого.