Олеська была хитренькой! Сразу смекнула, кто у нас в классе лучший ученик. И на второй день заявила учительнице, что из-за плохого зрения должна сидеть на первой парте. Ну, ее и посадили с Женькой. Тут уж он никак не мог ее не заметить! Мы видели, конечно, что он в нее по уши втрескался. Например, в классе они всегда появлялись одновременно. Но не вместе, потому что Олеся из своих понятий гордости с мальчишками никогда не ходила. Значит, Женя дожидался ее у дома и до школы шел за ней следом. Она могла на перемене очень жестоко посмеяться над ним и тут же через минуту попросить списать домашку по алгебре. Женя все терпел от нее.
Вспоминает Ирина Ильинична Рамзина, учительница:
– Да, не сказать, чтобы Олеся была семи пядей во лбу. Училась неважно. Но зато вся она была такая… В общем, когда я слышу выражение «столичная штучка», сразу вспоминаю Марченко. Я очень переживала за Женю, боялась, что и он забросит учебу. Но у него оказался крепкий характер. А Олеся потом переехала в другой город, даже до лета не доучилась, и больше я о ней не слышала.
Да, Олеся Марченко была очень гордой девочкой. Такой воспитал ее отец. Да и мать строго пресекала все разговоры о мальчиках. Ведь она знала, что через пару месяцев вновь придется уезжать, и хотела оградить дочку от зряшных влюбленностей. Заметила ли Олеся любовь тихого отличника? Даже если заметила, то виду не подала.
Прошли годы. Жизнь Олеси Марченко менялась вместе со страной, в которой она жила. Вышел в отставку отец, потрясенный тем, что армию, которой он отдал всю свою жизнь, теперь топчет и пинает всяк, кому не лень. Олеся вышла замуж, неудачно, и скоро осталась одна. Теперь она с родителями живет в Питере и работает рядовым менеджером в одной из многочисленных питерских фирм. Устроить личную жизнь как-то не пыталась, времени не хватало, да и душевных сил. Школьные годы остались в ее памяти каким-то ярким пятном, когда жизнь впереди еще казалась такой прекрасной и полной сюрпризов.
Поехала в Москву на курсы повышения квалификации. Сама судьба привела ее в тот день на телестудию «Останкино». Олеся решила принять участие в одном из ток-шоу. И в коридорах студии ее окликнул Евгений.
Трудно представить, что творилось в тот миг в душе Олеси. Да, она знала, что есть такой актер – Евгений Дорохов, смотрела фильмы с его участием, но отчего-то никогда не вспоминала, что когда-то они сидели за одной партой. Десятки школ, сотни лиц смешались в ее памяти, и она давно забыла фамилию и лицо своего незадачливого поклонника. А вот Евгений ее не забыл!
Мы отыскали одно раннее интервью Дорохова. На вопрос корреспондента об его личной жизни артист произнес тогда такие слова:
«Да, в моей жизни есть кто-то, кого бы я хотел отыскать. С этой девушкой мы были знакомы еще по Воронежу. Я не стану называть ее фамилию, потому что не знаю, что сейчас происходит в ее жизни. Но я бы очень хотел однажды встретиться с ней».
И вот эта встреча, наконец, произошла. И мы счастливы за Евгения – редко кто бывает так предан своей юношеской мечте, и еще реже эта мечта сбывается. Наша газета желает ему прекрасного продолжения этого удивительного романа».
К статье прилагалось несколько фотографий. Одна – из больницы, только с другого ракурса. И Олеся вновь изумилась: ну когда ее успели нащелкать? Скрытые камеры, что ли, в ход пустили? На второй фотографии была изображена Олеся Марченко. Это был ее увеличенный и оттого слегка расплывшийся портрет, взятый с какой-то фотографии, но не из тех, которые показывал ей Женя. Похоже, журналисты и впрямь успели смотаться в Воронеж. Может, эту фотографию дал им этот самый одноклассник Перегудов? На портрете был виден отложной воротничок нешкольного платья, волосы в художественном беспорядке спадают на плечи, в сдержанной улыбке небольшого пухлого рта – осознание собственного превосходства. Наверно, и Перегудов был влюблен в Олесю и фотографировал ее после уроков на свой «Зенит».
И Олеся вдруг поняла, что больше всего на свете ненавидит эту девочку с фотографии. Ну почему жизнь так несправедлива? Ведь в детстве, надо признать, они действительно были очень похожи, разве что распущенных волос Олеся Тарасова никогда не носила. Но почему-то никогда она не была звездой в своем классе, и мальчишки не так уж часто обращали на нее внимание. Да, взрослые иногда говорили, глядя на Олесю: «Какая хорошенькая девочка, вырастет и превратится в красавицу». Но ничто в природе не подтверждало их слова, и Олеся была уверена, что говорят они это просто из вежливости. Так и получилось: давно выросла, а в красавицу так и не превратилась.
Но зато ей бы никогда даже в голову не пришло злостно эксплуатировать влюбленного в нее мальчишку! Только заподозрив, что кто-то в нее влюблен, она в присутствии этого мальчика впадала в оцепенение. Глаз поднять на него не смела, не то что попросить написать за нее контрольную! Отчего же все хорошее досталось этой надменной Марченко? И, увы, достается до сих пор…
Хотя, господи, о чем это она?! Олеся Марченко ни в чем не виновата. И не Марченко заварила эту кашу. Эта она, Олеся Тарасова, решилась на подлог и за это должна быть наказана. Наказание неминуемо – в этом нет сомнения. Но что же ей делать: покорно ждать, когда топор обрушится на ее шею? Или убежать, уехать, спрятаться от позора? Ответа не находилось. Посидев в кустах еще четверть часа, Олеся заставила себя встать и на подгибающихся ногах поплелась по направлению к дому.
Пока ничего не случилось, надо жить дальше. И ведь надо же еще устроить встречу Жени с родителями. А это будет ой как не просто!
В семье Тарасовых с незапамятных времен соблюдалась негласная традиция: по субботам вся семья собиралась за обедом. Сколько головной боли доставляла эта традиция Олесе! От скольких планов и встреч пришлось отказаться, чтобы в субботу в разгар дня обязательно приехать к родителям на Гражданку. Как часто пыталась она объяснить по телефону, что никак, ну просто никак не может быть в субботу, но готова приезжать каждый вечер на неделе. Родители, люди в целом понятливые и толерантные, тут замыкались, разговаривали с ней сухо, и в конце концов Олеся не выдерживала и срочно меняла свои планы.
Правда, потрясения эти остались в прошедшей юности. В последние годы у Олеси редко обнаруживались другие планы на субботу. Она даже придумала себе такую отмазку: принесла собственное семейное счастье в жертву родительскому капризу. Ведь сколько романтических свиданий сорвалось из-за этих обедов!
За последний месяц, а особенно после переезда в Москву, она пропустила сразу несколько родительских суббот, и потому отношения с родителями были натянутые. Ведь она так ничего и не рассказала им о переменах в своей жизни, а в телефонных разговорах все выглядело так, что она по-прежнему живет в Питере. Теперь же предстояло во всем признаться, а вдобавок попросить родителей об очень большом одолжении. И Олеся отчаянно трусила, когда прямо с самолета ехала на субботний обед.