Читать интересную книгу Кот, который пел для птиц - Лилиан Браун

Они направлялись в город Брр на берегу озера — это место считалось самым холодным в округе, откуда и пошло название. В пригороде они остановились возле маленького кладбища, заросшего сорняками: Торнтон хотел показать перл своей коллекции. Рядом стояли два памятника. На одном было написано: ЗАСТРЕЛЕНА СВОИМ ДОРОГИМ МУЖЕМ. Надпись на другом гласила: ПОВЕШЕН ЗА УБИЙСТВО СВОЕЙ ДОРОГОЙ ЖЕНЫ.

— Только в Мускаунти можно отыскать нечто подобное, — заметил Квиллер.

Курортный городок Брр славился своим историческим отелем «Пирушка» и кафе «Чёрный медведь». При входе гостей приветствовал огромный медведь, стоявший на задних лапах. Грубые деревянные стулья, оставлявшие занозы, и шаткие столики помогали сохранить своеобразную атмосферу, привлекавшую туристов, рыбаков и яхтсменов.

Двое вновь прибывших уселись в кабинке и заказали так называемый медвежий гамбургер — самый лучший сандвич с рубленым мясом во всём округе.

— Вы тоже заметили? — спросил Квиллер. — Гэри Пратт потерял добрую половину своих волос!

Клочковатая борода и косматая шевелюра владельца кафе, а также могучее телосложение и косолапая поступь всегда придавали ему сходство с благодушным чёрным медведем. Сейчас борода была подстрижена, а волосы подровнены.

— Привет, ребята! Давненько вас не видел, — обратился к ним Гэри, шаркающей походкой приближаясь к кабинке с подносом, на котором стояли кофейные чашки. — Я думал, вы оба померли, а твою колонку, Квилл, пишут кошки. Она стала лучше, чем прежде.

— Моим «неграм» пришёлся бы по вкусу этот комплимент, — ответил Квиллер. — Но что это случилось с тобой? Угодил в мясорубку?

— Я женюсь.

— Нет! — хором воскликнули оба посетителя.

— Вот подстригся к свадьбе. Потом снова приобрету нормальный вид.

— И кто же эта несчастная? — осведомился Квиллер.

— Вы её не знаете. Она владелица частного причала.

— Не позволяйте ей всё переделывать в этом ресторане! — предостерёг Торнтон. — Это первое, с чего она начнёт.

— Не беспокойтесь. Этот пункт записан в нашем брачном контракте. Я не указываю ей, как вести дела у причала, а она мне — как содержать кафе… Скажите, в вашей стороне не было пожара накануне ночью?

Оба посетителя кивнули с серьёзным видом, вгрызаясь в свои гамбургеры.

— Но, как говорится, нет худа без добра, — продолжал Гэри. — Я слышал, округ получит участок для нового предприятия, в котором давно нуждался. И он расположен в центре. На Тревельян-роуд.

— А они не теряли времени даром, не так ли? — резко произнёс Квиллер, подумав про обещание, данное «Нозерн лэнд импрувмент». — От кого ты об этом слышал?

— От одного парня, который здесь бывает. Он инженер.

— Какого рода предприятие? — спросил Торнтон с тревогой в голосе.

— Стоянка для тяжёлого дорожного транспорта: снегоочистители, дорожные катки и тому подобное. Они разбросаны повсюду. Их хотят собрать вместе на одной большой стоянке.

— Непонятно зачем, — возразил Торнтон. — Разве не разумнее иметь несколько станций и в случае необходимости направлять транспорт на место работы?

Гэри пожал плечами:

— А никому и не придёт в голову, будто у отцов округа есть здравый смысл. Они также хотят построить ремонтную мастерскую величиной с авиационный ангар.

Двое мужчин за столиком обменялись взглядами.

— Вот это да! — сказал Торнтон, когда Гэри отошёл от них. — У Беверли случится разрыв аорты, если они соорудят такое через дорогу от Центра искусств.

— А Мод перевернётся в своей свежевырытой могиле — независимо от того, где именно на её любимых ста акрах они устроят это безобразие. Покупатель обещал использовать землю как сельскохозяйственные угодья.

— Слух может оказаться всего-навсего слухом. Желаемое часто принимают за действительное.

Некоторое время они жевали в мрачном молчании. Затем Торнтон проговорил:

— Я мог бы рассказать вам интересную историю о ферме Коггин — только не для печати.

— О'кей. Итак?

— Это случилось ещё до моего рождения, и я узнал обо всём от отца, когда начал интересоваться местной историей. После Первой мировой войны, рассказывал он, на надгробия не было спроса. Шахты закрылись, леса были вырублены, наступил экономический спад, и все обратились в бегство. Тысячи людей уезжали в Центр работать на фабриках — и, очевидно, там же и умирать. Во всяком случае, они не возвращались на север, чтобы упокоиться в здешних краях. У отца был грузовик, и он занялся перевозками, чтобы свести концы с концами. Жизнь пошла тяжёлая. Люди пробавлялись овсянкой и репой, приходилось затягивать пояса. И однажды к отцу пришёл Берт Коггин, чтобы заказать надгробие для своего дяди, который жил с ними. Старика ударило молнией, и его похоронили на ферме. Отец сделал надпись на камне и доставил его в своём грузовике — у Берта имелась лишь повозка. Вдвоём они установили надгробие на свежей могиле у реки. Отец был рад, что удалось заработать: семье нужна была обувь, а Берт заплатил наличными. Примерно неделю спустя Берт явился за ещё одним камнем: его тетя умерла от разрыва сердца. Отец вырезал надпись на камне и, доставляя его, задумался: зачем хоронить на берегу реки? А вдруг случится наводнение?… Так или иначе, они с Бертом установили надгробие, и Берт захотел взглянуть на грузовик, он задумал купить себе такой же. Как назло, машина не хотела заводиться! Отец возился с мотором, пока звон колокольчика не призвал Берта ужинать. Как только Берт ушёл, отец прокрался к могилам. Он всего лишь притворялся, будто грузовик не заводится. Счистив верхний слой почвы, он увидел доски, а под ними — ящики с выпивкой! Виски «Старая хижина» из Канады.

— Эту марку виски пил Аль Капоне во времена «сухого закона», — вставил Квиллер.

— Вот именно! Суда бутлегеров перевозили спиртное через озеро и вверх по реке, а там его прятали на ферме у Берта до тех пор, пока не подворачивалась возможность доставить выпивку в Центр… Итак, у отца было три пути: сообщить куда следует, промолчать или присоединиться. Благодаря «сухому закону» в Мускаунти вернулось процветание. Поезда были под завязку набиты людьми, стремившимися на север, и все ввозили контрабанду из Канады или вывозили её на поезде или грузовике. Некоторые старые семьи, что заявляют, будто произошли от баронов лесоповала или шахтовладельцев, на самом деле произошли от бутлегеров.

— И какой же путь избрал ваш отец, Торнтон?

— Он так нам и не сказал. Говорил, что во времена «сухого закона» заказывали много памятников. Мы жили в хорошем доме, и у нас всегда была обувь, и все мы, дети, уехали учиться в колледже.

Квиллер вернулся домой, ощущая удовлетворение от продуктивного утра и приятного ланча. Однако его питомцы явно чувствовали себя заброшенными. Их девиз был: когда ты несчастен, разорви что-нибудь! Казалось, что внутренность амбара забросали конфетти, а первая страница вчерашней «Всякой всячины» была изодрана в клочья.

Кроме того, Коко завёл свой новый скорбный мотив «ааа-ааа-ааа». Чтобы утешить сиамцев и поддержать морально, Квиллер расчесал им шерстку, выдал дополнительную порцию угощения и почитал вслух. Коко выбрал «День саранчи». Потом все вместе они отправились в павильон в поисках приключений на природе. В то время как Юм-Юм высматривала насекомых, Коко занимался воронами и воркующими голубями. Он находил забавными соек, а дятел раздражал его своим пронзительным «кек-кек-ке-кек-кек» — Коко отвечал ему собственным «кек-ке-кек-кек».

Вдруг он отвернулся от птиц, прислушался и завыл. Через минуту Квиллер услышал, как в амбаре звонит телефон, и со всех ног устремился туда.

Звонила Донна Макби.

— Простите за беспокойство, мистер К.

— Всё в порядке. С похоронами всё в порядке. Могу я вам чем-нибудь помочь?

— Тут у Калверта есть идея. Он хочет взять на похороны собак Мод. Он думает, что Мод это понравилось бы.

Квиллер быстренько прикинул, как быть с приличиями, реакцией публики и воплощением этой идеи. Он знал, что средства массовой информации обеими руками ухватятся за неё.

— Он сможет ими управлять?

— Он говорит, что сделает упряжь — такую, как для езды на собаках. И собаки его любят. Они будут хорошо себя вести.

Квиллер одобрил мысль, и когда он позже обсудил её с Полли, та согласилась. Пикакс любит хорошие похороны. Тут до сих пор вспоминают, как гроб Эфраима Гудвинтера провожали тридцать семь экипажей и пятьдесят два кабриолета. Длина похоронной процессии считалась мерой публичного уважения к усопшему.

— Завтра процессии не ожидается, — сказал Квиллер, — только служба у могилы. Но у кладбища возникнет пробка, так что потребуется помощь полиции. Это будет памятное событие: море цветов, ВИП-персоны и телевизионная съёмочная группа из столицы штата, а также Броуди в шотландской юбке и шапочке. Он сыграет «Лох Ломонд» в медленном темпе.